Андрей Константинов - Сочинитель

Старик встрепенулся, слез с нар, аккуратно и не торопясь расстегнул пуговицы на рубашке, подошел к раковине и, стараясь не очень шуметь, начал намыливать тонкую ткань. Потом он несколько раз прополоскал рубашку, тщательно отжал ее, помахал ей в воздухе, стряхивая водную пыль… Утюга в камере не было, поэтому Кораблев разгладил влажную ткань руками, потом лег на шконку, а рубаху положил сверху, чтобы высушить ее своим телом. Задремал старик лишь под утро… И приснилась ему Прага…

Тринадцатого ноября рабочий день в 15-ом отделе РУОПа начался рано — в 7.30 в кабинете уже вовсю работал Витя Савельев, заканчивая наносить цветными карандашами на лист ватмана схему расстановки «сил и средств», привлеченных для проведения «уличной» на Сенной. Витя специально пришел так рано, чтобы успеть занять стол, и, чтобы никто не мешал ему рисовать — все-таки маловат был тридцатиметровый кабинет для тридцати офицеров, тесно в нем было… Это только снаружи дом на Литейном кажется очень Большим, а те, кто в нем работают, знают, какой он на самом деле маленький и тесный… Хотя — опять же, для кого как — генералы-то сидели в очень даже просторных кабинетах, с кондиционерами, холодильниками и персональными сортирчиками… А опера — опера не баре, могут и потесниться, преодоление тягот и невзгод, как известно развивает фантазию и сообразительность… И вообще, золотое есть правило — если тебе что-то не нравится — давай, пиши рапорт…

Витя Савельев был человеком очень аккуратным и обладал, как писали в характеристиках, «высокой штабной культурой» — за что ему и поручали всегда вычерчивать разные схемы — никто лучше Вити не умел «поднимать в цвете» разные графики, планы и карты… Савельев любил расчерчивать схемы стоя, крутясь вокруг стола — он вообще не любил сидеть, когда Витя долго сидел, у него начинало ныть колено, зацепленное картечью из обреза в девяносто первом году… Схема получалась красивой — Савельев посмотрел на лист ватмана и, улыбнувшись, подумал, что нынешняя «уличная» превращается в настоящую войсковую операцию…

Смех смехом, а на самом-то деле Витя был не так уж и далек от истины, потому что планом предусматривалось непосредственное участие в «мероприятии» более ста человек.

Савельев, посвистывая, наносил на бумагу условные знаки, означавшие дислокацию групп — с особым старанием он изобразил место расположения девятой группы, которая должна была находиться в автомобиле «Жигули» седьмой модели на площадке непосредственно у магазина «Океан». Дело в том, что группа эта, согласно плану, состояла всего из двух человек — из самого Савельева и Наташи Карелиной. Вите и лейтенанту Карелиной предстояло изображать влюбленную парочку — учитывая то обстоятельство, что Натаха была девчонкой симпатичной, Савельев предвкушал приятные эмоции во время «уличной»…

…Кабинет постепенно наполнялся народом и Витя торопился закончить работу — каждый ведь норовил какую-нибудь шуточку отпустить, да и вообще — тяжело рисовать, когда мимо тебя ежеминутно кто-нибудь протискивается…

К приходу Кудасова схема была уже практически готова — Никита Никитич окинул «шедевр» взглядом и сдержанно похвалил Савельева. Витя польщено улыбнулся, посмотрел еще раз на лист, а потом предложил шефу:

— Никита Никитич, гляньте… Вот тут, у дома шестьдесят пять по каналу Грибоедова… Сюда бы еще одну группу — для надежности, уголок перекрыть, а?

Кудасов подумал немного и кивнул:

— Ладно… Ставь туда Лешку Семенова с его «вездеходом» и группу из трех человек — старшим Усачев будет… Давай, заканчивай скорее, надо еще всю эту красоту утвердить и подписать.

— Через десять минут все готово будет, Никита Никитич.

— Ладно.

Кудасов уселся за свой стол и начал массировать веки большими пальцами… Шефу 15-го отдела не удавалось избавиться от мысли, что что-то идет не так, только не мог уловить Никита — что же именно… Кудасову не давал покоя разговор, состоявшийся вечером с Кораблевым. Странный получился разговор — на всем его протяжении Никите Никитичу казалось, что старик хочет ему что-то сказать, что-то объяснить. Под конец беседы Кудасов взглянул Кораблеву в глаза и спросил:

— Василий Михайлович… Ты мне больше ничего рассказать не хочешь?

Старик взгляда не выдержал, отвернулся, ответил глухо:

— Возможно… Только… Давай уж после «уличной»…

— Зачем же разговор-то откладывать? — удивился Кудасов. — Чего тянуть, если наболело?

Кораблев пожал плечами и покачал головой:

— Нет… Давай завтрашний день переживем, а там — видно будет.

Кудасов долго молчал, а потом спросил очень тихо и отчего-то перейдя на «вы».

— Кто вы на самом деле, Василий Михайлович?

Старик вздрогнул, морщины на его лице стали глубже, и ответ был таким же тихим, как и вопрос:

— Потом… Не береди мне душу, Никита Никитич… После поговорим…

…Начальник 15-го отдела посмотрел на Витю Савельева, дорисовавшего схему, и провел пятерней по волосам.

«Нет, странный все-таки старик, этот Кораблев. Какой он, к лешему, шофер? Шофер… Как он умудрился на своей „шестерочке“ задрипанной три дня за кортежем Антибиотика держаться? Да так, что охрана Палыча его не срубила? Невозможно такое осуществить без особой профессиональной подготовки… И откуда такое владение приемами рукопашного боя? Тогда — на чердаке — дед Калмановича вырубил, а Саня как-никак кандидат в мастера спорта по боксу и весит восемьдесят три килограмма. И почему он так легко согласился заказчицу отдать? Не вяжется это как-то, не ложится в образ… Не затевает ли что-то старик? А что он может затеять? Попытается уйти во время „уличной“? Это нереально, все меры приняты, и Кораблев сам должен это понимать… На случай надеется? На какой? Зачем он, вообще, про заказчицу заговорил? Он же должен был прекрасно понимать, что в сложившейся ситуации мог отделаться легким испугом — на него действительно почти нет конкретики… Испугался, что я его людям Палыча отдам? Так не похож старик на труса, совсем не похож… Кто же он все-таки такой? И чего хочет? Чего?…»

Кудасов напряженно думал, ероша волосы руками. Временами ему казалось, что еще чуть-чуть — и головоломка сложится — но нет, не хватало нескольких всего деталей — мозаика рассыпалась в какие-то непонятные абстрактные узоры… Никита Никитич после задержания Кораблева напряг все свои оперативные возможности, все личные контакты в разных ведомствах — но никакой дополнительной информации по старику получить так и не смог…

Честно говоря, начальник 15-го отдела не очень надеялся на то, что во время «уличной» им удастся задержать заказчицу — не верилось в это, хоть ты тресни, поведение старика вроде бы естественным было, но… Однако Кудасов старался неверие свое Кораблеву не показывать — Никита рассчитывая на то, что у магазина «Океан» могут появиться какие-то люди, имеющие некое отношение и к Кораблеву и ко всей этой малопонятной истории. И тогда возникал шанс — «отработать» этих людей… Потому Никита Никитич и старших групп с оперативниками инструктировал соответственно — обращать внимание на всех подозрительных, на всех, кто хоть чем-то будет выделяться… И не просто обращать внимание — а задерживать с последующей проверкой… План предусматривал опутывание Сенной площади очень плотной сетью, и Кудасов надеялся, что в нее попадется хоть какая-нибудь рыба… Хоть какая-нибудь…

К полудню план операции и схема расстановки сил и средств были утверждены и подписаны, и Никита начал инструктировать группы. Инструктаж проводился в актовом зале, где Кудасов скрупулезно показывал на листе ватмана каждому участнику операции его место, напоминал позывные и правила радиообмена. Позывной 15-го отдела был «пятьсот пятидесятый» — соответственно, ноль в конце позывного обозначал самого Кудасова, как начальника отдела, по мере возрастания шли старшие групп — «пятьсот пятьдесят первый», «пятьсот пятьдесят второй» — и так далее — кроме «пятьсот шестидесятого» — эта цифра пропускалась все из-за того же нуля на конце, поскольку такой позывной мог быть только у руководителя. Никита обратил особое внимание на то, чтобы при подходе к площади и во время самого «мероприятия» соблюдался режим радиомолчания (если, конечно, не происходило чего-то экстренного) — эта мера предосторожности не была случайной — 15-ый отдел уже не раз и не два сталкивался с ситуациями, когда бандиты пользовались сканерами и перехватывали переговоры оперативников…

В принципе каждый участник операции и так хорошо понимал свои задачи, но, как всегда непосредственно перед началом «мероприятия» возникали «нюансы», требование доработки…

В целях более скрытного подхода к площади, каждая группа должна была выезжать на место самостоятельно, с таким расчетом, чтобы в 15.45 все уже заняли свои позиции. Последний на Сенной появилась группа непосредственного сопровождения Кораблева.