Стивен Хантер - Мёртвый ноль
— А что будет с тем бедолагой, который сыграет Круза? Оот полдюйма никакой броник не спасёт.
— Решим. Там будет человек, готовый к риску. Чёрт, да я сам пойду если надо будет. Так вот, когда они выстрелят- ловушка захлопнется. У нас везде будут расставлены команды. Наводним территорию, арестуем стрелков и поработаем с ними. Эти парни- жёсткие деятели, герои боевиков. Им не понравится идея провести остаток своих дней в анальном сексе с друзьями вместо подружек. Так что они будут сотрудничать, я уверен.
— Не знаю, — ответил Боб. — Может оказаться, что взять их будет тяжелее чем ты думаешь. Можем получить на руки багдадскую перестрелку.
— Суэггер, — вмешалась Сьюзен, — послушай его. Он такой же ковбой, смелый, как и ты. Неважно, насколько неприятно ставить кого-то под выстрел- у нас нет другого выхода. Мы не можем впрямую попереть против Агентства. Мы слишком заформализованы. Будем стучаться месяцами, пока нам откроют законную калитку. А тут мы обойдём весь процесс.
— Так вы со мной? Вы мне оба нужны. Ган Хо, Семпер Фи- истина нас освободит. Окей?
— Думаю, да- ответил Суэггер.
-Что происходит? У тебя в глазах что-то. Вроде как страх. Никогда такого не видел у тебя.
— Ну, прекрасно, что ты подписался сыграть Рэя Круза, или кого-то ещё найти на роль… но это не сработает. Ты это знаешь и я знаю. Эти парни охотились за ним месяцами. Они знают, как он двигается, как он думает, они видели его в прицел, видели его в кошмарах, сражались с ним, стреляя в упор в Балтиморе. Ты не поставишь никого взамен него так, чтобы сработало. Ты и я это знаем.
Ник ничего не ответил.
— Ага… — протянула Сьюзен, — я вижу, к чему оно идёт.
— Так что мне предстоит, — продолжал Боб, — подписать Круза на роль Круза. Мне придётся заставить его поверить нам даже не настолько, чтобы сдаться нам, но настолько, чтобы встать под прицел Мика Богьера, который держит палец на спуске и готов отправить Крузу посылку в шесть унций, которая его прямиком в ад вколотит.
И снова Ник молчал.
— Ты и я знаем, и все знают, что такие вещи всегда нарушаются самым странным и непредсказуемым путём, так что вы можете планировать до чёртова посинения и всё равно обосраться в итоге. И вы не можете сказать: «Рэй, всё будет нормально, я гарантирую.» Нет никаких гарантий.
— В каком-то смысле, — ответил Ник, — это его работа. Если он хочет справедливости для Виски 2–2,он должен пойти на этот риск. Но ты прав: никто не говорит, что это легко и безопасно. Гарантий нет.
— Всегда заканчивается тем, что парень один там, в высокой траве. Тогда, сейчас, всегда. Всё так же, как и всегда было- сказал Боб.
Отель Марриотт
Бульвар Вильсон
Росслин, Вирджиния
16-30
Суэггер наконец позвонил. Гудки, гудки, гудки… ответа не было. Где он был?
Но тут в дверь постучали. Он глянуд в глазок, затем открыл.
— Господи боже, ты тут был всю дорогу?
— Нет, — ответил Круз. — Сегодня утром заехал.
— Как ты…
— Один друг немножко работал на Бюро несколько лет назад. Сказал, что его тут размещали. Я пришёл и сел внизу, потом пошёл за тобой. Ты невнимателен. Мы в лифте вместе ехали, а потом ты к себе в номер зашёл. А я пошёл в свой. Хорошо, когда знаешь, где живут люди, которые за тобой охотятся — никогда не знаешь, где пригодится.
— Я скажу тебе, сержант Круз, что ты хорош в тех делах, насчёт которых я даже не думал. Ладно, садись. Нам есть о чём поговорить.
Круз сел. Он был в рубашке поло, джинсах, спортивных туфлях и носил фиолетовую бейсболку «Вороны». Его можно было принять за любого из людей раннего среднего возраста со слегка экзотической внешностью, посещающих спортзал, следящих за животом и двигающихся как и положено человеку в хорошей форме.
— Видишь ли, — начал Суэггер, — это не моя идея. Но толковая идея. Я хочу, чтобы ты меня выслушал и дал своё суждение. Не говори сейчас ни да, ни нет.
— Слушаю.
Боб выложил всё, скрыв только, кто предлагался на роль подставного Круза.
— Так ты говоришь, что мне надо там быть.
— Да.
— Допустим, что я это сделаю- и потом тут же отбываю в федеральную тюрьму, будучи арестованным по любому поводу из тех, в которых я виновен. Тебе же они говорят: благодарим, мудило, ты отлично поработал, высосав его сюда. Теперь проваливай.
— Так не будет.
— Откуда тебе знать?
— Я знаю Мемфиса. Я был в перестрелке рядом с Мемфисом. Он жив сегодня потому, что я пристрелил важного человека на парковке в Бристоле, в Вирджинии. Он получил повышение до ассистента директора потому, что я пристрелил квартет ирландских снайперов в Вайоминге. Он меня не продаст. И началось это всё ещё раньше, в начала девяностых, но туда и лезть не стоит. Он качественный человек.
— А откуда тебе знать, что та азиатка не побежит в ЦРУ и не расскажет обо всём, а Агентство не выстроит контрплан, чтобы убрать меня? Я им ничем не помогаю, а только представляю угрозу.
— Потому, что я отрубил голову жирному ублюдку из Якудзы, который убил бы её через секунду. А потом я рубился с лучшим мастером меча в Японии и почти рассадил его пополам. Крови было рекой. Худшая драка, в которой я был. До сих пор кошмары снятся. А она получила главный пост в Токио и сейчас идёт на заместителя директора. Эти люди должны старику пару вещей. Я не хвалюсь, никогда этого не делал… просто так и есть.
— Это было тогда. А теперь- это теперь. Город сгнил. Лестные слова, близость и дружба с важными людьми, сексуальные возможности, блестящие вечеринки в особняках и апартаментах с видом на монументы в лунном свете- это сладкий яд.
— Эти двое-нет. Это всё, что я могу сказать.
— Так мне следует поверить в то, во что ты веришь?
— Похоже, что так.
— Ладно, кто сыграет меня?
— Найдём парня, который похож…
— Нет, — прервал его Круз. — Это дерьмо. Эти парни знают меня. Они знают, как я двигаюсь, видели язык моего тела, мои размеры. И, поскольку всё это ради Виски 2–2, это всё ещё моя работа. Я пойду. Если меня подстрелят- что ж, и в песочнице так могло случиться.
— Круз, не спеши. Обдумай всё. Будет момент, когда Мик Богьер наведётся на тебя точно в мёртвый ноль, а его палец будет на спуске. Может, мы успеем туда вовремя, а может на секунду опоздаем. Бронежилет тут не поможет, полдюйма не остановишь.
— Лишь бы вы его взяли и раскололи. А затем возьмите того, кто всё это устроил. И узнайте всё. Этого хватит. Если обещаешь мне это, я побуду козой на верёвочке.
-Твой дед гордился бы тобой, — сказал Боб.
— Мой дед умер в 1967 м. Он был португальский рыбак с Кейп-Кода, Массачусетс.
— Нет Тем португальским рыбаком был Соломон Никола Круз, отец лейтенант-комендора Томаса Ф. Круза, который вырастил тебя со своей женой, Урлиндой Марбеллой на базе ВМФ в Филиппинах. Лейтенант-комендор Круз был прекрасным человеком во всех отношениях, так что тебе повезло с ним. И с его женой. Но он не был твоим настоящим отцом, как и она не была твоей матерью. И ты не филиппинец наполовину. Они были твоими приёмными родителями. Твой дед был морской пехотинец Соединённых Штатов, который высаживался на пяти островах Тихого океана и получил медаль за отвагу после Иводзимы. Он был смелым, отважным и добрым человеком. После войны у него был один сын, который потом женился на красивой вьетнамской женщине, а её убили в 1968 году во время атаки в Тет. Она была прекрасной женщиной. Её муж никогда не знал, что у неё был ты, потому что его отправили в Лаос в составе группы спецназа. Когда он вернулся- её уже не было. Как и тебя. Я не знаю, как ты попал на Филиппины. Но я уверен, что всё время вижу в твоём лице твоего деда, потому что ты мой сын.
Часть четвёртая. Последняя битва при Иводзиме
Перекрёсток 37й и Р
Джорджтаун
Вашингтон ДС
10-24
Четверг
— Тут, — сказал Богьер.
— Тут? — переспросил Тони.
Это был не совсем перекрёсток. В действительности 37я улица искривлялась направо и переходила в Р, а если бы вы посмотрели с другой стороны, то улица Р. искривлялась влево и становилась 37й.
— Пожалуй, тут.
— Мик, я вижу сотню других мест, откуда можно.
— Назови их. Не показывай, а обозначь.
— Любое из зданий в кампусе.
Они стояли у конца стены, которая отгораживала переднюю часть территории Джорджтаунского университета, проходя вдоль 37й улицы. Стена была слишком высокая, чтобы заглянуть за неё. Но они знали, что там было: несколько акров газона кампуса, расчерченного дорожками со скамейками, укрытыми в тени столетних деревьев, порядка двухсот пятидесяти ярдов длиной. С места, где они находились, они могли видеть величественное готическое здание в форме буквы L, увитое плющом поверх старых каменных стен, мансардных окон, арочных проёмов и прочих других признаков, отображающих серьёзность и фундаментальность высшего образования.
