Андрей Воронин - Комбат не ждет награды
– Что, не выспался?
– Я в последнее время вообще спать не могу. Понимаешь, нервы совсем извел.
– Давай.
Мужчины поменялись местами, и Андрей Подберезский мгновенно вырубился.
«Ну вот, хоть поспит пару часов», – подумал Комбат о своем друге.
В Смоленске Подберезский проснулся.
– Где мы? Смоленск, что ли? – протирая глаза огромными кулаками, спросил Андрей.
– А ты что, не видишь? Конечно же не Париж. До Парижа тебе проспать слабо!
– Черт его поймет! Сны я какие-то, Иваныч, дурацкие снил. Все убегаю, убегаю по каким-то катакомбам, а за мной гонятся, из огнемета палят. И вот-вот погибну, уже слышу, как огонь спину обжигает…
– Сплюнь три раза через окно, желательно через правое плечо.
– Через левое плевать положено, – растерялся Андрюха.
– А ты подумай…
– Ну, естественно, не через левое, а то на тебя попадет, – захохотал Подберезский, приходя в себя. – Где там твой хваленый чай, который крепче коньяка?
– Возьми в рюкзаке термос и я хлебну кипяточка.
Чай был огненно-горячий. Подберезский довольно долго возился с пластиковым стаканом. Выпив чая, он окончательно проснулся и смотрел на мир уже иными глазами.
– Смоленск проехали.
– Ну что, мы прямо к полигону?
– Пока поедем, а там сориентируемся на месте, – сказал Комбат, уверенно ведя «ниссан».
Минут через тридцать, пропетляв по просекам, серебристый «ниссан» съехал на просеку и Рублев сказал:
– Ну вот, Андрюха, приехали. Дальше пойдем пешком. Машину оставим здесь.
– Здесь, так здесь.
Мужчины выбрались и с рюкзаками двинулись по перелеску к полигону. Они уже видели колючку, дорогу, проходящую рядом с проволочным заграждением.
– Подожди, давай здесь остановимся, на этом бугорке. Отсюда неплохо видно.
Комбат вытащил карту.
– А эта самопальная хреновина у тебя откуда? – поинтересовался Подберезский.
– Один хороший человек дал. Фамилия его Бахрушин, звание полковник. Помнишь, небось?
– А, Леонид Васильевич, который вечно во всем сомневается? Как же, как же, помню.
– Ну вот и хорошо, его сомнения нам в Таджикистане помогли, – Комбат развернул карту и стал изучать ее, водя пальцами по периметру. – Территория огромная.
– И ты, командир, хочешь всю ее прочесать? И чтобы мы вдвоем.., цепью рассыпались?
– Нет, Андрюха, надо разобраться.
– В чем ты хочешь разобраться, командир?
– Вот смотри, это самая короткая дорога ко всем сооружениям. Вот это склады, – Комбат пальцем показал на карте несколько прямоугольников. – Вот они, и вот они, туда нам и надо попасть.
– А если охрана заприметит да стрельбу откроет?
– Знаешь, Андрюша, ты не первый год замужем, да и я мужик битый. Надо сделать так, чтобы нас ни один часовой не заметил. Проберемся к складам и там на месте обстановку изучим.
– Что же мы все-таки должны найти, Иваныч? – спросил Подберезский, сидя на корточках перед картой.
– Если бы я сам, Андрюха, знал, – уже в который раз повторил Комбат, – то можно было бы и не ехать сюда. Вот смотри, что у меня есть еще, – и Рублев развернул поверх карты копии синек.
– Что это? – вскинул брови Подберезский.
– Это план подземных складов. По утверждению Бахрушина там бомбы и снаряды, лежат запасы еще со времен войны. Все это добро сразу после победы свезли сюда и спрятали под землю. Понимаешь, бросать их стало уже не на кого и стрелять тоже было не в кого. Вот все это эшелонами и свезли сюда. Видишь, ветка железной дороги?
– Не слепой, вижу.
– По этой ветке эшелонами их и свезли сюда. Свезли, спрятали.
– Бля! – сказал Подберезский. – Да там же этих складов целый город!
– Что поделаешь, Андрюша, придется пройти его пешком.
– А если ничего не найдем?
– Не найдем, – вернемся в Москву.
Но что-то там должно быть.
– А это что такое? – острием ножа Подберезский провел по синьке.
– Это якобы затопленные и выведенные из обращения помещения.
– Как это затопленные?
– А хрен его знает, Андрюха, как они там затоплены… Грунтовыми водами, наверное.
– А почему эти склады затоплены, а те, где бомбы, не затоплены?
– Почему, почему… – Комбат нахмурил брови и желваки заходили на его щеках. – Если бы я знал, какого хрена затоплены только эти склады!
– Слушай, командир, по идее затопленными должны быть и те, и эти, и другие. Вот, посмотри на цифры: все склады находятся примерно на одном уровне. Тогда какого черта грунтовые воды натекли в эти помещения и не залили соседние?
– Ну уж этого я не знаю. Может, гидроизоляция хреновая. Может, дело в том, что одни склады пленные немцы строили, а другие – наши зэки. Дай-ка мне бинокль, а то ты с ним ходишь, как снайпер спецназовский.
Подберезский передал бинокль Комбату.
Тот бережно и любовно вытащил бинокль из кожаного твердого футляра и приложил к глазам.
– Ну, Комбат, теперь ты похож…
– На кого я похож? – продолжая смотреть в окуляры бинокля, буркнул Рублев.
– Да на того Комбата, который в афганских горах батальон в атаку водил. Как сейчас помню, сидишь ты в камнях и в этот бинокль зыришь, душманов высматриваешь.
– Тихо, не бурчи, Андрюха, дело серьезное, старыми победами сыт не будешь, да еще в той войне, которую мы проиграли.
– Мы не проиграли.
– Проиграли ее за нас другие…
Комбат изучал обстановку с помощью бинокля минут двадцать. У него даже начали слезиться глаза.
– Все ясно, – засовывая бинокль в футляр, сказал Рублев. – Все у них в порядке.
Скорее всего, служба поставлена как надо.
И офицеры не глупые, и солдаты не замордованные. Бодрые такие, ходят, службу несут.
– Чего же им быть замордованными? Не в Афгане ведь. Войны тут нет, никто не стреляет, не атакует, да и с парашютом прыгать не приходится. Живи себе потихоньку, дыши свежим воздухом. Грибки, ягодки, наверное, солдатики собирают…
– Это хорошо, – сказал Комбат, улыбаясь какой-то своей тайной мысли. Это лучше, Андрюха, чем в атаку ходить, хоть голову не прострелят.
– Да, лучше.
– Поспать бы нам с тобой не мешало, – вдруг сказал Комбат, хотя сам спать не хотел и понимал, Подберезский тоже выспался.
– Здесь река где-то неподалеку, может искупаемся?
– Не надо светиться.
Двое мужчин, сидящих под березами на высоком холме неподалеку от границы полигона выглядели довольно воинственно, хотя оружия не было ни у одного, ни у другого. Скорее всего, камуфляж, военный бинокль, да и вид опытных, видавших виды людей создавал такое впечатление.
– Дай мне бинокль, Комбат, я немного понаблюдаю, разберусь что к чему. А вообще ты лучше посиди здесь, а я пойду прогуляюсь, посмотрю с другой стороны все их строения.
– Давай, – сказал Комбат.
Андрей легко вскочил на ноги – бесшумно, так, что ни одна сухая веточка, ни травинка не затрещала, не зашелестела под его ногами – и направился вниз с холма. А Комбат склонился над синьками и углубился в изучение подземных складов.
– Чертовщина какая-то… – бормотал под нос Борис Иванович Рублев «Здесь в затопленных складах, если они действительно затоплены, ни хрена не спрячешь, потому что никак оттуда не вывезешь, разве что на лодке. А может там, в обозначенных затопленными складах, ни хрена нет? Может быть, действительно, их залило, а отремонтировать нет ни средств, ни сил? Хотя нет, судя по всему, на этот полигон министерство или кто еще денег не жалеет. Все здания свежевыкрашены, территория возле казарм убрана, все досмотрено. На плацу даже наглядная агитация новенькая, да и спортивный городок у них хороший. А вот и солдаты бегут. Прапорщик, наверное, вывел на занятия».
Борис Рублев смотрел на все, что происходит за колючкой, с каким-то умилением. Ему нравилась вот такая жизнь, размеренная, понятная.
Ему казалось, он даже слышит команды, повинуясь которым действуют три взвода. Вот они побежали, вот упали на землю и начали отжиматься.
– Молодцы, солдатики, тренируйтесь, тренируйтесь, – приговаривал Комбат.
А затем его внимание переключилось жа большие железные ворота.
«Наверное, через них и завозили в склады авиабомбы со снарядами. Ворота тоже свежеокрашенные».
Потом Рублев увидел вторые ворота, тоже свежевыкрашенные, и склонился над планом.
«А вот эти ворота ведут в затопленные склады. Между теми и другими метров двести пятьдесят. От плаца до входа в склады метров семьсот – восемьсот» В общем, все как должно быть, ничто не вызывает подозрения. Жизнь здесь какая-то слишком уж размеренная – образцово-показательная. Хотя.., так и должно быть. Если что-то и есть на складах, то скорее всего, солдатам об этом не известно. Хотя нет, – хмыкнул Комбат, – кто-кто, а эти… Если кто и знает обо всем, так это конечно же солдаты. Ведь от них ничего не спрячешь, о многом они узнают зачастую раньше, чем командиры. Может быть, встретиться с каким-нибудь солдатом, попытаться разговорить? Только аккуратно, разумеется, так, чтобы не вызвать подозрения. И он расскажет. Но если на складах бомбы да снаряды, то и солдаты могут ничего не знать. Скорее всего, они туда ходят редко. Ведь если где и прятать что-нибудь, то лучшего места, чем среди старых бомб да снарядов не найдешь. Тем более, туда никто не сунется – кому охота взорваться!" – примерно так рассуждал Комбат, кропотливо изучая план подземных лабиринтов, в которых хранились боеприпасы.
