Штурмовой удар - Георгий Савицкий
— Ракеты! Противозенитный маневр! — заорал в эфир ведущий.
Рефлексы у летчиков сработали моментально — оба штурмовика выполнили переворот и ушли скольжением, отстреливая ложные цели. Истребители-бомбардировщики тоже рванулись прочь от опасности, выполняя противозенитный маневр. Первым заметил подвох Гиви.
Командир, они стреляют из гранатометов, — сказал он и добавил пару грузинских ругательств.
Егор стиснул зубы и выровнял свой штурмовик. Противный холодный пот выступил на лбу. Сволочи!
Я «Дракон-1», атака с круга. Начали!
Самолеты ринулись в атаку. Шквал разрывов реактивных снарядов разметал моджахедов. Однако некоторые из душманов, просто от страха, или в боевом безумии продолжали стрелять по самолетам, пока разлетающиеся во все стороны осколки не настигали их.
Реактивная граната, выпущенная из РПГ, оставляя дымный хвост от порохового ускорителя, полетела прямо в лоб снизившемуся Су-25. Чуть-чуть не долетев до штурмовика, граната взорвалась — сработал самоликвидатор. Облако крупных осколков, направленных мощной кумулятивной струей ударило в правый борт самолета и в фонарь кабины. Штурмовик сильно тряхнуло Титановые бронепанели, прикрывавшие летчика с боков приняли на себя основную часть удара, осколки рикошетами отлетели от надежной брони, оставив глубокие кривые шрамы. Хуже пришлось фонарю кабины. От удара прозрачный плекс пошел трещинами.
Егор увидел вспышку впереди справа и инстинктивно пригнул голову, одновременно борясь с взбесившейся ручкой управления. Он успел отпарировать рывок, убрать крен и задрать нос штурмовика, уводя его от земли. Одновременно он дал полные обороты обоим двигателям, чтобы не свалиться в штопор. Почти в тот же миг летчик инстинктивно пригнул голову и почувствовал сильный удар в правую часть головы. Шлем защитил от повреждений, но по виску потекла теплая струйка крови. С трудом ворочая очугуневшей головой, летчик осмотрелся: в остеклении фонаря с правой стороны зияли рваные дыры. В плексе застряли мелкие осколки, ветер поднимал в кабине маленькие облачка пыли. Однако двигатели гудели ровно, машина слушалась управления. Вроде все в порядке. Егор сосредоточился на управлении.Голова гудела, словно колокол, но кровь уже не шла.
«Дракон», что с тобой? Я Второй, прием, тебя ранило? — голос ведомого в наушниках выдавал тревогу.
Я «Дракон-1», все в порядке. Возвращаемся на аэродром, — ответил Егор. Чуть помолчав, добавил: — Меня зацепило чуток.
Как ты, командир? — сразу же отозвался Гиви.
Нормально, не помру.
Егор поморщился. В голове чуточку прояснилось, но лоб все равно саднило, подсыхающая кровь стягивала кожу. Он с трудом посадил штурмовик, едва удержав его на полосе. Зарулив на стоянку летчик на ватных ногах вылез из кабины. Его уже ждали врачи. Посадив раненого в защитного цвета «Уазик», они сразу же повезли его в госпиталь.
В приемном покое дежурил сам полковник Трофимов.
— Заходите, молодой человек, присаживайтесь, кивнул врач на кушетку, застеленную белой простыней.
Егор осторожно сел на кушетку, придерживая летный шлем, который спас ему жизнь. Врач взял у него ЗШ и положил на стол. Потом осторожно размотал бинт — временную повязку, сделанную дежурными врачами прямо на аэродроме.
У вас довольно глубоко рассечена кожа, но кость, видимо, не пострадала, — сообщил доктор своему пациенту. — Сейчас я обработаю рану и наложу швы. Потерпите, будет немного больно.
Потерплю, — заверил его пилот. — Наркоз просить не буду.
А у нас в таких случаях применяется только рауш-наркоз[31], — пошутил доктор.
Полковник Трофимов, быстро промыл рану, обработал края йодом. Его пальцы едва касались головы пациента, а манипуляции почти не причиняли боли.
Молодой человек?
Что? — Егор старался сидеть спокойно и не осложнять ерзаньем работу хирурга, но получалось с трудом.
Вами тут одна девушка интересовалась, та, с которой вы учились вместе в мединституте.
Интересно, а почему именно у Вас интересовалась?
Ну, я же подписываю вас на полеты.
А… Ну, да. И что же она хотела?
Просто расспрашивала, как у вас идет служба.
Солдат спит — служба идет, — пошутил Егор. — И что же Вы ей ответили?
А что я могу ответить? Служба идет нормально, трусливые моджахеды разбегаются от одного рева турбин ваших самолетов.
Спасибо за понимание…
А иначе нельзя.
Некоторое время они молчали, врач почти закончил перевязку, а Егор задумался о чем-то своем.
— Выздоравливайте. Хотя нет, постойте — я напишу вам отстранение от полетов по причине ранения, — врач перехватил возмущенно-негодующий взгляд пилота. — Да-да, никаких вылетов, я и так иду вам на уступки. По-хорошему Вас надо бы направит в Кабул, но я знаю Ваш характер. Вот, отдадите в штабе.
Ну, спасибо, — разочарованно пробормотал летчик.
После медпункта Егор зашел в штаб и отдал злополучную бумагу. Офицеры внесли изменения в плановую таблицу на завтрашний день. Теперь Сергей должен будет дежурить «в компании» Ми-24, с большой неохотой выделенного майором Боровиком. После этого летчик пошел в ТЭЧ и переговорил с техниками. Они его заверили, что за ночь поврежденный фонарь кабины заменят, обшивку залатают, и к утру штурмовик будет как новенький.
Глава 11
Утром Егор по привычке влез в свой летный комбинезон. Потом потрогал повязку на голове и вспомнил, что отстранен от полетов. Но переодеваться не стал, выругался и, зашнуровав ботинки, пошел в госпиталь на перевязку.
В дверях приемного покоя он столкнулся с Наташкой. Она посмотрела на его перебинтованную голову.
Что с тобой случилось?
Все нормально, — немного невпопад ответил Егор.
Послушай…
И слушать не хочу. Дай пройти, я тороплюсь.
Ну, как знаешь… — она пожала плечами.
Егор мужественно перетерпел перевязку и направился в столовку подкрепиться. Там пришлось давать подробные и довольно едкие объяснения на счет того, каким образом противотанковая реактивная граната отрикошетила от его черепа. При чем каждый остряк считал своим долгом узнать, толщину брони, из которой сварганена его черепная коробка. Егор мужественно отбивался от подначек и пытался сосредоточиться на еде.
За столик напротив села Наташа в компании подружек. Они смеялись, и что-то обсуждали вполголоса. «Замечательно денек начинается» — уныло подумал он, ковыряя вилкой в тарелке. Компания напротив продолжала весело щебетать. Наташа делала вид, что не замечает его. «Ну и ладно», — подумал летчик.
Трапеза продолжалась. Внезапно спокойствие нарушили громкие сухие хлопки разрывов. По палатке стеганул упругий сноп осколков.
Ложись! Тревога!
Люди падали на пол, стараясь укрыться от смертоносных кусков зазубренного металла, гремела падающая на пол посуда, повсюду раздавались крики. Повсюду на территории госпитали рвались мины, воздух вой и свист стоял над лагерем. Метались в панике люди, не зная, что делать, чадно горел грузовик,
