Группа «Альфа» - Ричард Марсинко
— А как наши итальянские братья из СИСМИ?
Я вижу как вы разводите руками в недоумении, интересуясь, что это такое. Объясняю. Это итальянская аббревиатура, означающая «Служба информации и безопасности Министерства обороны Италии». Она занимается разведкой, контрразведкой и борьбой с терроризмом.
Что? Ах, вы хотите знать сколько людей там работает? Хотите проверить меня — действительно ли я лучший специалист в этой области, как обо мне говорится на суперобложке?
О’кей. Разрешите вас послать по известному всем адресу, но перед этим сообщить: согласно последнему конфиденциальному докладу ЦРУ в СИСМИ около трех тысяч кадровых сотрудников и такое же количество агентов, информаторов, доносчиков и прочих подобных типов. Они разбросаны по всей Италии, Европе, Ближнему Востоку и Северной Африке. Ну что, довольны? Можно вернуться к нашим текущим делам? Можно. Спасибо, вашу мать!
Олшейкер заметил:
— Да, сотрудники СИСМИ были в аэропорту, когда прибыл Виктор, так что, я думаю, они в деле. Наверное, прослушивают гостиницу. Но если дело примет крутой оборот, они останутся в стороне. Русские собираются заключить крупную сделку с «ФИАТом» о строительстве автозаводов, и итальянцы не станут раскачивать лодку.
Если итальянцы прослушивали русских, то, наверняка, и в наших номерах установили аппаратуру подслушивания. Итальянцы любят такие штучки — это так по-макиавеллиевски. Но это особой роли не играло, мы подготовились к любым вариантам. Я хлопнул Олшейкера по плечу.
— Ладно. Не пора ли нам отправить наш бродячий цирк в дорогу. Встреча должна состояться завтра в десять ноль-ноль. — Я взглянул на часы. — Извини, уже сегодня.
Олшейкер улыбнулся, повернулся и махнул рукой водителям двух «каддилаков». Те тронулись с места и поехали к хвосту самолета, где ребята сгрузили на полосу целую гору ящиков, контейнеров и мешков.
— Давай все в машины, — напутствовал он меня. — Мы едем в гостиницу «Гран Флора».
Олшейкер вытащил из кармана сложенный лист бумаги и развернул его. Это была хорошо выполненная карта центра Рима с указанием всех улиц с односторонним движением и лучших маршрутов, выделенных желтым фломастером. Затем он повернулся на девяносто градусов и показал рукой через завесу моросящего дождя на темнеющие силуэты.
— Вон там, видите? Четыре машины с карабинерами. Они будут сопровождать и прикрывать вас по дороге в город.
— А ты?
Он посмотрел на мое лицо в синяках и свежих шрамах, на ободранные костяшки пальцев и проговорил:
— То, что я слышал о тебе, свидетельствует — ты сам о себе позаботишься. Я же доставлю начальство назад и отправлюсь домой, приму горячий душ и теплую девочку. Меня дома ждет длинноногий, длинноволосый словарь, и я хочу сегодня ночью расширить словарный запас.
— В бога душу твою мать, Олшейкер! Мне бы твою жизнь!
0 часов 28 минут. Мы выехали с посадочной полосы, пересекли поле аэродрома, оставили позади здание аэровокзала и выехали на Аппиеву дорогу. С флангов нас прикрывали четыре «альфа ромео» с тремя карабинерами в каждой. За окном проносились каменоломни, кирпичные заводы, туристические рестораны, обрамлявшие по сторонам современное шоссе, проложенное более двух тысяч лет тому назад. Мы въехали в Вечный Город с юго-востока и направились вдоль старых городских стен. «Альфа ромео» пропустили нас вперед перед въездом на узкую улочку, ведущую к гостинице «Гран Флора». Напротив отеля, на другой стороне, стояли еще две «альфа ромео», в каждой из которых сидело по паре человек из СИСМИ, старавшихся не привлекать к себе внимание. Но хорошо бы, если бы кто-нибудь сказал им: во-первых, курить опасно для вашего здоровья, и во-вторых, если вы курите, то не выбрасывайте окурки из окон автомашин. Если около машин валяется дюжина окурков, то любой поймет, что вы кого-то ждете.
01 час 12 минут. Я разместил председателя в двухместном номере на втором этаже, оставив Гатора и Полпинты с автоматами в его гостиной. Нод Ди Карло и Родент, тоже с автоматами «Хеклер-Кох», оборудованных глушителями, расположились в спальне вместе с председателем.
Генерал Крокер протестовал, ругался и даже пытался приказывать. Он хотел, чтобы они дежурили в коридоре или холле гостиницы так же, как и трое приданных нам Олшейкером агентов Дипломатической службы безопасности. Но все было бесполезно. Как вы помните, у меня имелся приказ, и я выполнял его, но по-своему.
01 час 21 минута. Мы выключили свет в своих четырех номерах и устроили шумное представление отхода ко сну. Для тех, кто мог нас подслушивать, СИСМИ установило соответствующую аппаратуру. Я нашел ее с помощью «Большого Брата», обезвредил пару устройств в номере председателя, но оставил в наших комнатах. Макиавелли правильно говорил, что и у стен есть уши. Затем в темноте мы тихо переоделись в рабочую форму, как и договорились во время полета в Италию.
Вы зададите вопрос — в рабочую форму?
Ага. Черные защитные комбинезоны. Ботинки с резиновыми подошвами. Положили в карманы черные вязаные шапочки с прорезями для глаз и рта. Захватили нейлоновые веревки с карабинами для них. Не забыли и бесшумные пистолеты Токарева, принадлежность которых было невозможно установить — я их привез в свое время из Москвы, и пару автоматов «Хеклер-Кох». Ночные инфракрасные прицелы, выкидные ножи, запасные обоймы. Я взял и свою цифровую фотокамеру.
Тридцать четыре минуты второго. Для координации своего исчезновения из гостиницы мы использовали радиотелефоны. Нажав три раза на клавишу своего аппарата, я услышал в ответ три двойных щелчка. Все были готовы.
Наши комнаты находились справа и слева от номера председателя, и их окна выходили на старую городскую стену и Сады Боргезе. Внизу пролегала Виа Компанья. Я осторожно открыл стеклянные двери, ведущие на узкий балкон, опоясывающий отель. Выбравшись на него, я осмотрелся — на балконе никого не было, на улице тоже. На всякий случай я прочесал улицу внизу с помощью ночного прицела. Пусто и тихо. Ни прохожих, ни машин, ни нянек из СИСМИ. Я два раза нажал клавишу радиотелефона — щелк, щелк. И хотя я ничего не услышал, но все равно знал, что балконные двери в трех других комнатах приоткрылись.
Я сосчитал до двадцати, перевалил через ограждение балкона и повис на нем на вытянутых руках. Отпустив ограждение, я пролетел два метра и бесшумно приземлился на нижнем балконе. Пригнувшись, я задержал дыхание и прислушался.
Все было тихо — на улице, в парке и в комнате, напротив которой
