Олег Приходько - Прыжок рыси
«Все будет» «хоккей», Костя. Это тебе говорю я — Аркаша Хализев!»
7 декабря 1992 года на госдаче в Чащине было многолюдно. Какие-то парни в одинаковых дубленках принимали у ворот «феррари» и «мерсы», «ауди» и «БМВ» гостей, составляли в линеечку у высокого каменного забора.
Всех, кого Аркаша созвал на вечеринку, Гридин знавал и раньше, но дел с ними не имел. За столом, уставленным бутылками с коньяком, шампанским, диковинными винами, блюдами с рыбой, крабами, устрицами, жареными поросятами, копченой птицей, сидели подлинные «отцы» города — «дельцы теневого бизнеса», в пору его секретарства фигурировавшие в сводках милиции и прокуратуры.
Существует целый штат сотрудников, призванных охранять первых лиц от достоверной информации. Местная «мафия» представлялась Гридину толстопузым жульем — завмагами и завскладами, действовавшими заодно с хулиганами, вооруженными кастетами и ножами.
Обаятельный, веселый красавец Асхад Атуев взял на себя обязанности тамады.
«Господа! Кушайте и ничего не бойтесь. Все вкусно, вы под надежной охраной моих парней!» — призывал он гостей, разбрызгивая шампанское.
Того, что тренер областной сборной по борьбе курировал рэкет, собирал дань с киоскеров и кооператоров, водителей такси и большегрузных машин, грабил иностранцев и поставлял охранников во все места, где было чем поживиться, Гридин в ту пору еще не знал.
Да, эти люди не теряли времени даром, и списывать разгул преступности на время правления Берлинского было бы смешно. За год не мог набрать силы Картель — подпольная организация, деятельность которой подразделялась на три этапа: получения сырья, производства и переброски наркотиков потребителям. Не успели бы за год обрести такую уверенность ни хмурый нагловатый Новацкий, ни взирающий на суету сует с необъяснимого высока Алферов, ни вчерашний уголовник, одинаково чувствующий себя «паханом» на зоне и на воле Бурлаков, ни тихий и интеллигентный на вид директор завода Астраханов — четверка, возглавлявшая Картель.
О том, что в отелях Приморска промышляли проститутки, Гридин знал — начальник милиции Литвинов докладывал на бюро об успехах правоохранительных органов в борьбе с ними. Но связать с этим «бизнесом» присутствие на встрече заслуженной артистки Аллочки Фединой он не мог.
Бесхозные, разоренные, лишившиеся обслуживающего персонала тридцать шесть санаториев и здравниц, даже в разгар курортных сезонов не заполнявшиеся отдыхающими и наполовину из-за неблагополучной экологической обстановки на побережье и дороговизны путевок, приносили «дивиденды» их теневому куратору, добряку Шатрову, занимавшему скромную должность врача психоневродиспансера.
Гридин пытался оправдать появление этих людей умышленным развалом области, учиненным своим предшественником как до этого оправдывал низкую рентабельность буровых происками Миннефтехима, появление наркотиков — ослаблением таможенного контроля. Но оглядываться на прошлое и боялся, и не хотел, потому что прошлое региона было связано с ним. В тонкости он не вникал и не знал, что еще в семидесятом, когда он был студентом МИСИ, на Приморском рынке доминировал гашиш; когда он вступил в партию в семьдесят третьем — метаквалон; когда стал слушателем ВПШ в семьдесят пятом — героин… Смена сырья, технологии производства, связей и рынков сбыта влекла неизбежные разборки, на смену одним главарям Картеля приходили другие.
Средства сидевших перед ним людей во много раз превосходили областной бюджет и могли сделать регион цветущим краем, не зависимым не только от Центра, но и от России. Бороться ними было и бессмысленно, и глупо.
— Скромный ты у нас, Константин Григорьевич, — подсел новоиспеченному губернатору Бурлаков. — Может, тебе деньги нужны? Скажи. Дом, дача, квартира, машина? Оформим наилучшим образом.
Одна мысль о том, что этот полупьяный урка предлагает ему, главе администрации, свои услуги, заставила Гридина содрогнуться.
— Спасибо, Аскольд. — натянуто улыбнулся Гридин, запивая обиду водкой, — у меня все есть. Приморску бы помочь.
Осторожная попытка перейти к делу вызвала в компании дружный смех.
— При-мор-ску? — поднял черные брови Атуев. — Зачем ему? У него что, нет?.. У тебя есть, а у него нет? Да?..
Собравшиеся зааплодировали. «Накрыть бы вас сейчас… из миномета!» — подумал бывший десантник Гридин. И тоже засмеялся.
— Посмотри на эту красавицу, Константин, — панибратствовал Атуев, обняв за плечи Аллочку Федину. — От Бога артистка — ножки, фигура, талант! А ходит в «застуженных». Перед кем она «застуженная»? Перед Министерством культуры, да?.. А ее народ любит! — Он подошел к Новацкому. — Стасик — инженер-химик, да?.. А занимается чем? Заведует лабораторией. Завлаб. Фу, даже стоять с ним рядом противно!.. Это так Приморск свои кадры оценивает?.. Давай меня возьмем. Спортсменом был, медали для России зарабатывал. А кто я такой? Любой хулиган может меня на улице встретить и часы отнять, да? А у твоих депутатов, которые ничего не дают этому… как ты его назвал?.. Приморску, да?.. не имеет права, потому что у них есть неприкосновенность. Меня милиция заберет, а их не заберет. Справедливо это, скажи?.. Вот какой опытный и мудрый человек рядом с тобой сидит — Анатолий Сергеевич Астраханов, да? А кто он такой? Директор химического завода, который взяли да закрыли какой-то проходимец и какие-то «зеленые». Какая тут мораль? Не те «зеленые», понимаешь?.. Приморск ему помог? Приморск ему ничем не помог. А ты хочешь, чтобы он Приморску помогал. Зачем, а?.. Бедный Аскольд, которого прокурор Остапчук за правду в тюрьму посадил, шесть лет жизни потерял. Ты у него для кого денег просишь? Для Остапчука, да?.. — Каждое предложение, произнесенное распалившимся Атуевым, находило за столом горячую поддержку: то и дело раздавались одобрительные возгласы, взрывы смеха и рукоплескания. — А муж нашей Аллочки ходит в районных прокурорах и должен этому мафиознику Остапчуку подчиняться, да?.. Ай-яй-яй, как несправедливо устроен этот мир!.. Ты отели для кого обещал строить? Ты какую преступность обещал побороть? С кем? С Литвиновым, да?.. Вот хороший человек приехал, Геннадий Матвеевич, старый знакомый Аркаши. Большой человек, а всего лишь полковник. Вот он умеет с организованной преступностью бороться! А что он может? Кто он здесь такой?.. А наш Айболит, доктор Лео? Талантливый организатор, хотя и еврей. Врач-психиатр, гипнозом лечит! Почему он должен свою энергию на сумасшедших тратить, а какой-то спекулянт будет курортными путевками заведовать? Совсем развалилась санаторная зона: стекла выбиты в корпусах, охрана никуда не годится, берег грязный. А ты говоришь, денег дай! Нет, Константин, сперва хозяева нужны. Деньги счет любят, да? А сейчас какой-то старый мэр возьмет их, а отдать забудет…
Хализев смеялся, подмигивал Гридину, не принимай, мол, близко к сердцу, все идет по плану. Подливал ему красное вино в бокал и подкладывал в тарелку поросятину.
Асхад сорвал аплодисменты и сел; слово взял Стае Новацкий.
— Все, что ты тут говорил, Асхадик, мы спишем на твои спортивные мозги и не привыкший к алкоголю организм, — заговорил он серьезно, привлекая всеобщее внимание. — Я думаю, что учить опытного руководителя Константина Григорьевича хозяйничать ни к чему. Но в чем ты действительно прав, так это в том, что деньги на ветер бросать могут только дураки и бандиты, которым они легко достаются. Лично я готов подписаться под каждым пунктом той программы, которую Константин Григорьевич изложил перед своими избирателями. Меня тоже не устраивают шайки бандитов на улицах Приморска, не устраивают мертвые заводские трубы, загаженный морской берег и уходящая в неизвестном направлении нефть. А происходит это потому, что все оно — ничье. И мэр, и начальник милиции, прокурор занимают свои должности очень давно. Это люди старой формации, и никто не убедит меня в том, что с вашим избранием, Константин Григорьевич, они начнут мыслить и работать по-новому. Это физиологически невозможно, врач Леон Шатров может подтвердить. Наша сегодняшняя встреча, Константин Григорьевич, свидетельствует о том, что вы умный гибкий человек, и возможно единственный, чьи мозги не закостенели на партийной работе. Если я правильно понял, — а понял я правильно, — вы хотите построить дом с окнами в цивилизованный мир? С вашими помощниками это утопия. Не использовать вынужденно дарованную Москвой свободу грех: регионы кровь проливают за такую свободу. Откроем карты, Константин Григорьевич, к чему лукавить? Вы сегодня здесь потому, что вас нет другого выхода. Государство, которое преследовало предпринимателей, сегодня провозгласило их своей опорой. Оно уж на пути к тому, чтобы легализовать средства предприимчивых людей; приватизация — первый к этому шаг. За ним последует второй — принятие новой, справедливой Конституции, где не будет законов, препятствующих бизнесу.
