Сергей Алтынов - Победить любой ценой

На двадцать шестом километре (о чем свидетельствовал указатель) отчетливо просматривалась автоколонна из двух грузовых и головного милицейского «Мерседеса». На борту одного из грузовиков был намалеван красный крест, над кабиной развевался российский триколор. Совпадение исключалось. До детского санатория оставалось не более трех километров.

– Вот они, «хирурги мира без ограничений и анестезии», – произнес Чабан и начал стремительно снижать самолет.

Кентавр немного промахнулся, метнув «эфку» в замыкающий грузовик (чтобы затруднить отход), тем не менее осколки ударили по задним колесам и кормовой части. Второй грузовик и «ментовка» тут же остановились. Бойцы в них сидели опытные и ждать себя не заставили. По самолету, идущему на предельно малой высоте, был тут же открыт огонь. Кентавра ударило в грудь и в правую руку. Следующего броска он произвести не успел – граната просто выпала из его рук, но ее осколки накрыли-таки багажник «Мерседеса». Один из отстреливающихся «ментов» рухнул как подкошенный, другой схватился за плечо и выронил оружие. Чабан поднял самолет вверх, затем резко взял влево, уходя на безопасное, не простреливаемое расстояние.

– Все, Яков Максимович, – зажимая ладонями раны, произнес теряющий сознание Михаил. – Делай, что задумал.

– Прощай, Миша, – проговорил, не глядя на Кентавра, Чабан, поворачивая при этом штурвал в обратную сторону.

Уцелевшие «менты» и боевики из первого грузовика не ожидали, что самолет вернется. Теперь они просто изрешетят его автоматным огнем. И в самом деле – на спортивный самолетик обрушился свинцовый град. Находясь над «ментовозом», самолет вспыхнул, но не взорвался в воздухе, а боевым снарядом вошел в первый грузовик. Прогремевший взрыв смел всех и вся в радиусе пяти метров.

Мы вновь сидели за столом перед расстеленной картой и раскрытым справочником.

– Верещагин, – проговорил Малышев. – Что-то связанное с кино «Белое солнце пустыни»? Или с таможней?!

– Кинотеатр? – предположила Рита.

Никто не ответил. Мы оказались в тупике.

– Нет, Верещагин – это скорее художник, – робко вставила свое слово Антонина.

– Да, помню, – кивнул Женя. – Картина «Груда черепов».

– «Апофеоз войны», – поправила Тоня.

– В справочнике есть музей и картинная галерея, – сказал я. – Но их нет смысла захватывать, там бывает не слишком много народа.

– Скорее всего, все-таки школа, – твердо произнес Малышев. – Но какая?! Художественная?

– Возможно! – поддержала его Рита.

– Она недалеко отсюда, – сказал я, рассматривая карту. – Если через пятнадцать минут ничего не отыщем, выдвигаемся туда!

– Двери Тимура Тамерлана, – произнесла вдруг Тоня.

– Что? – в один голос переспросили я и Рита.

– Картина такая в Третьяковской галерее, – ответила девушка. – Просто другие названия совсем не подходят. Не мавзолей же Тадж-Махал?

– Ну-ка… – Я вновь начал листать справочник.

И вот…

– Магазин детской одежды и обуви «Тимур», – прочитал я. – В скобках пояснение – «для СК». Для «среднего класса», что ли?!

– Магазин недалеко от центра города, открыт ежедневно с 9-00 до 21-00. В такой магазин родители всегда ходят с детьми. Для примерки, – поддержал меня Малышев. – Отсюда минут двадцать езды.

– Вперед! – принял решение я.

– В магазин? – спросила Тоня.

– Мы – да. А ты… Вернешься в Изгорск, в госпиталь. Бумагу о том, что ты помогала нам, а не гуляла, мы пришлем.

– Да, но я… – не очень робко попыталась возразить девушка.

– Никаких «но». Это приказ, сержант медицинской службы. Вот тебе деньги на дорогу!

Как дальше сложится, я не знаю. А девушка жить должна. Людей радовать, собственное счастье искать…

Мы поймали такси и доехали на удивление быстро. Двухэтажный магазин «Тимур» сверкал огнями и рекламами. Народу в нем было порядочно. Родители с детьми от года до четырнадцати лет. Отпустив машину, мы обошли магазин, остановились у служебного входа. Женька взглянул на часы, потом подмигнул мне.

– Уже рвануло? – спросил я.

– Минуту назад, – ответил Малышев.

Я удовлетворенно кивнул. Перед тем как покинуть «аэроклуб», Женька оставил в «фабричном помещении» мину с часовым механизмом. Минуту назад наркопредприятию настал звездец. Фабрики не было, складов не было. Не было в живых и главаря картеля. Остался лишь план «Ливень под детскими зонтиками», который не имеет обратного хода…

– Федеральная служба безопасности, – представился я директрисе и администратору магазина, махнув у них перед носом офицерским удостоверением. – Магазин нужно срочно закрыть… Покупателей выведите через служебный вход.

По счастью, дамы не стали задавать лишних вопросов, и через десять минут магазин был пуст. На дверях висела табличка «Закрыто по техническим причинам». Я облегченно вздохнул и вытер взмокший лоб.

– Тут бы нам и свалить, – произнес Женька.

Мы с Малышевым сидели у располагавшихся рядом с магазином гаражей, построенных в еще дореформенное время. Рядом с ними росли высокие кусты, поэтому нас со стороны улицы было не видно, а мы хорошо просматривали все подходы к магазину.

– Неплохо бы, но… Как поведут себя эти… кого мы ждем, когда увидят, что магазин закрыт? – спросил я Малышева.

– Как ты думаешь, сколько их? – вопросом на вопрос ответил Женя.

– Человек десять-двенадцать как минимум, – проговорил я. – Сейчас посчитаем!

С этими словами я кивнул на затормозивший у входа в магазин микроавтобус с затемненными стеклами. Из него вышли двое крепких бородачей и решительно направились к входу.

– Давай, Женя! – скомандовал я.

Малышев молча вылез из укрытия и быстро зашагал к магазину.

– Эй, девушка! – окликнул один из обескураженных бородачей продавщицу, появившуюся рядом с входом. – Почему закрыто?

– По техническим причинам, – нежным голоском озвучила написанное девушка. – Через час откроемся!

– Через час?! – нервно переспросил второй бородач.

– Что, мужики, не терпится? – послышался за спиной бородачей насмешливый голос.

Обернувшись, они увидели Женьку Малышева.

– «Норд-Ост» отменяется! Ясно?! – негромко произнес Женя, не вынимая руки из внутреннего кармана.

«Нетерпеливые покупатели» почти одновременно схватились за оружие. Женька стрелял через одежду, не вынимая руки из кармана. Он застрелил первого бандита, а второго уложила «вежливая продавщица» Рита.

Дверца микроавтобуса распахнулась, и я, в свою очередь, из зрителя-наблюдателя превратился в активного участника, выстрелив в микроавтобус из «шайтан-трубы».

Эпилог

Маленькая площадь перед магазином детской одежды опустела. На ней остались лишь пылающий микроавтобус и два застреленных у входа террориста. Мы сидели в укрытии, ожидая приезда милиции и прочих официальных лиц.

– Валентин, – вдруг услышал я робкий девичий голосок и почувствовал, как кто-то тронул меня за плечо.

– Тоня?! – удивился я, увидев рядом с собой Антонину.

– Я не смогла уехать… зная, что вы здесь, – произнесла она. – У вас все в порядке?

– Как видишь, – кивнул я на пылающую иномарку.

– Я… Я не могу вас бросить, – окрепшим голосом проговорила девушка.

– Я тебя тоже, – неожиданно для себя ответил я.

– Вот, Женя, – подала голос Рита, – а я только-только собиралась сказать тебе… Догадываешься что?

– То же самое? – почти воскликнул Малышев.

– Что куртку ты напрасно испортил. – Рита кивнула на пулевое отверстие рядом с карманом. – Остальное потом услышишь…

На площади между тем появились целых пять милицейских машин. Мы вышли из укрытия и тут же оказались под прицелами милицейских автоматчиков. Ребята остановились, а я сделал полшага вперед, вытянув руки ладонями наружу:

– Мы спецгруппа ВДВ. Нами только что уничтожены бандиты, пытавшиеся совершить теракт в детском магазине. Свяжитесь с Москвой, с генералом ФСБ Сладковым. Передайте, что его задание выполнено!

Что еще было говорить? Черный Генерал мертв. Наркопредприятие и склады уничтожены… И было великое желание оказаться сейчас в летней Москве и сходить в Третьяковскую галерею. Вместе с так хорошо знающей живопись девушкой Антониной.

Примечания

1

Изгория – вымышленное автором географическое название. Находится в Северо-Кавказском регионе.

2

НВФ – незаконные вооруженные формирования.

3

СКМ – служба криминальной милиции.

4

«Стекло» (жарг.) – обозначение некоторых видов наркотических средств.

5

Дари и пушту – два официальных языка Афганистана. Дари также носит название фарси-кобули.