Лев Пучков - Бойцовская порода
— Гулять, гулять, всем гулять! — продекламировал Александр Николаевич, бодро отстукав ладошками дробь по массивной столешнице красного дерева. — И радоваться, радоваться. Из такого тупика выкарабкались! Радоваться! Черт…
Увы, совсем радоваться не получалось. Червь грыз. Не тот, который — сомнения, а похожий, с такой же головкой отвратительной черненькой, имя ему — нехорошие подозрения, готовые в любой момент оформиться в стопроцентную уверенность…
Злодеи «вели» Тонконоженко. В какой момент к нему «подсели» — вопрос сугубо технический, но как минимум за сутки до трагических событий на Фрунзенской набережной эти нехорошие люди уже плотно работали с незадачливым «заказчиком». Ай, какая некрасивая картинка вырисовывается! Это же нужно было каким-то образом получить доступ в расположенную на втором этаже квартиру, соорудить за ночь аккуратное отверстие в плите перекрытия, организовать аудио и визуальный контроль за местом событий… То есть получается, что плохие люди спокойно наблюдали за телодвижениями плотников и электронного Вити и не стали чинить препятствия самому Караваеву, когда он, возомнив себя Глазом дня, присел за стеночкой понаблюдать за встречей. Плохие люди тревожить его не стали, а просто корректно вырубили электроэнергию, когда клиент готов был сказать нечто важное.
В связи с вышеизложенным возникает закономерный вопрос: «Почему?» Если не нравится, можно сформулировать его несколько иначе — зачем? Для чего? В связи с чем? Но как ни формулируй, суть одна: злодеи отчего-то не тронули господина Караваева. А между тем убойная инсценировка, устроенная в бане, может считаться удавшейся лишь в том случае, если полностью исключает наличие свидетелей. Здесь и так имеется одна неурядица, наличие которой может вызвать при более тщательном рассмотрении как минимум недоумение. То есть — дверь, пришпиленная к косяку дюбелями. Есть над чем поразмышлять следствию. А если присовокупить сюда случайного свидетеля, преднамеренно оставленного в живых…
— Нет, я подарки, конечно, люблю, однако… — додумал вслух Александр Николаевич. — С чего вы взяли, что я никому не скажу о том, что увидел? Какая беспечная самонадеянность…
А с того и взяли, что… достаточно хорошо знают господина Караваева и уверены, что он будет молчать!
— Ну и дела… — Александр Николаевич присел в «гостевое» кресло, вытянул ноги и, прикрыв глаза, попытался расслабиться.
Март… Авантюрист вредоносный — ты ли это? Догадка, конечно, достаточно зыбкая, но дело в том, что другой просто нет! А вы сами прекрасно знаете — когда человек встречается с чем-то доселе неизведанным, он сперва для объяснения ищет аналоги в ряду тех фактов, каковые имеет в запасе, а уже потом, когда перерыл всю кладовку, начинает выдумывать что-то из ряда вон. А тут ничего и выдумывать не надо…
С Мартом Александр Николаевич познакомился в далеком 1989 году, когда совместно со своим компаньоном Жорой — тоже «афганцем» — сидел в следственном изоляторе по обвинению в нарушении правил торговли. Покинув стены пенитенциарного учреждения, начинающие коммерсанты нового знакомого на произвол судьбы не бросили, а проявили некоторое участие в его судьбе.
— Порвали всем жопу на британский флаг, вызволяя братишку! — вот как комментировал это наш игрун. — Поставили всех раком, дали просраться по первое число — знай наших!
На самом же деле хлопцы просто позвонили в «Афганвет» и сообщили, что в изоляторе по произволу зажравшихся чиновников томится ветеран (а Март действительно томился по этому самому произволу — всего-то лишь начистил лицо чиновничьему сынку, занявшему его квартиру). «Афганвет» подключил всех, кого можно, получилась шумная кампания, и Марта вскоре выпустили, хотя квартиру обратно и не отдали.
Молодые коммерсанты приютили выпущенного соратника у себя в кафе «Абордаж», дали ему угол, стол и работу. А вскоре Март, благодаря своим незаурядным данным, выбился в люди и в благодарность за участие в своей судьбе обозвал основанную им на деньги некоего Чернова школу телохранителей «Абордажем». Про судьбу абордажную вы в курсе; Жора вскоре помер от недомогания, получив пулю в голову; а Саша — сын больших родителей, удачно пристроенный замуж за дочь еще более крутых предков, благодаря родственникам не пропал, «поднялся» и зажил вроде бы припеваючи.
Нельзя сказать, что отношения Караваева с Мартом стали более прохладными — просто с течением времени каждый из них, живя своей жизнью, постепенно отдалился друг от друга. Тем не менее Март периодически наезжал в ресторан старого приятеля, чтобы оттянуться по полной программе, несколько раз обременял его просьбами личного свойства, а взамен иногда устраивал для Караваева с друзьями бескровное «сафари» на полигоне «Абордажа»: стрельба до одурения по движущимся мишеням из всех видов вооружения, состоящих на «абордажном» учете, шашлыки на свежем воздухе — и настоящая русская баня. Тоже неплохо, согласитесь…
— Маска — это, конечно, хорошо… — пробормотал Александр Николаевич и, не размыкая век, прокрутил перед мысленным взором ярко впечатавшиеся в сознание мерзкие кадры. Полумрак гостиной, высокая фигура в черном, кошачья пластика движений, мастерский удар ножом, три выстрела из пистолета Бакана и… Да-да! Вот это характерное, дурацкое — «Баай!»… В смысле — «прощай», в переводе с английского. Март так прощается с близкими. И подружка его убойная, куда-то пропавшая два года назад, так прощалась — как-то в ресторане, при совместном воз-бухании, прозвучало… Нет, так может прощаться кто угодно. Фигура тоже — мало ли высоких крепких ублюдков? Пластичность… Гм… А вот виртуозное владение ножом — это уж извините…
— Ну, дела… — опять вздохнул Александр Николаевич, припоминая давно отзвучавшие события далекого 1989-го. Через некоторое время после того, как Март ушел из кафе «Абордаж» в начальники охраны некоего Чернова — бензинового короля тех лет, в криминальном мире столицы произошло весьма незаурядное по тем временам событие. В кабинете одного из ресторанов Москвы были обнаружены тела азербайджанского законного вора Муслима и двух приближенных к нему «авторитетов» — Гасана по кличке Бек и Нияза с одноименным погонялом. Судя по страшному беспорядку, царившему в помещении на момент обнаружения трупов, в кабинете приключилась тривиальная поножовщина: все трое были зарезаны, орудия убийства — два ножа — находились на месте преступления. Милицейская версия внутриклановой разборки, поданная в официозе, устроила всех — глубоко копаться в истинных причинах происшествия никто не стал. Единственно, что несколько настораживало, — это удивительное мастерство «вора» и его сотоварищей в искусстве владения ножом. Оба подручных «вора» — Нияз и Гасан — были убиты одним точным ударом в сердце. Два трупа, две колотые раны, и всего несколько капель крови — нож, обнаруженный в застывшей руке «вора», имел длинное узкое — как у стилета — лезвие.
Самого же Муслима «угостили» в левый глаз, вогнав по самую рукоять охотничий нож с широким лезвием. И более — ни одного пореза.
Вырисовывалась довольно-таки странная картина: как будто авторитеты дрались минут десять, круша все вокруг в неистовой ярости, затем «вору» вдруг весь этот бардак надоел, он извлек свой «стилет» и в мгновение ока заколол своих оппонентов двумя снайперскими ударами. А кто-то из подручных, уже на последнем издыхании, пребывая в состоянии боевого транса, засадил на прощание патрону в глаз свое фирменное «перо» с магазинным номером…
Все это было бы вполне возможно, если б этот убиенный Муслим при жизни не являлся самым главным и непримиримым оппонентом нового хозяина Марта — Владимира Николаевича Чернова. А вот дополнительные штрихи для полной картины: накануне, по слухам, какие-то нехорошие люди пытались в Ясенево расстрелять машину Чернова, но, благодаря новому начальнику охраны, ничего у них не вышло. Были они вроде как азербайджанцами… И сразу после воровской поножовщины Март резко попер в гору: прибарахлился, машину заимел, квартиру… А в искусстве владения предметами — будь то палка, бамбуковый меч, нунчаки или ножи — равных ему нет, об этом все приятели знают… А еще господин Караваев был уверен, что хладнокровно убить человека для Марта — раз плюнуть. Почему уверен? Это уже из личных наблюдений. Только об этом чуть позже: сейчас у нас пока на очереди совпадения…
— Да нет, конечно, бывают такие совпадения, что диву даешься — как вообще такое может быть… — пробормотал Александр Николаевич, прекращая медитировать и вскакивая из кресла. — Хотя… Какие, к чертям, совпадения?! И там и там — инсценировка! И тоже — нож…
Итак, некоторые детали мерзкого происшествия в бане до того кричаще странны, что из разряда обычных случайностей плавно перетекают в сферу необычных, а где-то даже странных совпадений. Вот они:
