Филькина круча - Анна Чудинова
– Алло, Вася, алло! Там ужас… Дом Петрова… О Господи!
– Да, мам, я знаю уже. Я вылетаю туда…
– Стой, стой, Вася! Галя мне только что звонила! – голос матери дрогнул на том конце. Но Кольцов отмахнулся от плохого предчувствия, как от надоедливой мухи.
– Мама, сейчас некогда…
– Вася, Миша там! – прошептала она.
– Что? Что ты такое говоришь, мам!
– Галя его в окно видела. Он стоял напротив подъезда Петровых и смотрел в окна зачем-то… Не знаю… А потом, она говорит, как все подпрыгнуло и зазвенело… Галю аж откинуло… А когда она снова добралась до окна и выглянула в него, на месте подъезда была стена пыли, в которой можно было разглядеть лишь обломки какие-то и груды камней… И…
Тут мать Кольцова зарыдала в трубку.
– Что? Что? Говори же!
Справившись с рыданиями, она тихо проговорила:
– Пожалуйста, найди Мишеньку!
– С ним все в порядке, слышишь! С ним все в порядке!
Кольцов сбросил звонок, накинул куртку и выбежал из дома.
Он еще никогда ничего подобного не видел. Бетонные плиты и межэтажные перекрытия сложились, как легкий карточный домик. Оставался лишь остов среднего подъезда, на его задней стене еще колыхались шторы на окнах, хотя самих комнат уже не было. Словно какой-то огромный монстр вгрызся в дом и вырвал из него все нутро вместе с жильцами, оставляя лишь разномастные обои на каждом этаже да одинаковые голубые волны краски на стенах лестничных пролетов.
Средний… Олежкин подъезд. Вокруг уже все было уже оцеплено. Спасатели, врачи, волонтеры – все бегали, как муравьи, и делали свое дело.
Кольцов натянул сильнее фуражку, пощупал в кармане удостоверение, поправил кобуру на ремне и шмыгнул за оградительную ленту. Не успел дойти до обломков, как его остановили и выпроводили. Никакие крики, уговоры, обещания жаловаться вышестоящим органам не помогли. Оставалось лишь ждать. Чертово холодное, выкручивающее сердце, словно тряпку, ожидание!
Кольцов снова оказался с внешней стороны оградительной ленты, только теперь в толпе воющих и шелестящих губами горожан, которые с ужасом шарили глазами по обломкам, с надеждой и страхом встретить что-то до боли знакомое.
Все вокруг для Кольцова превратилось в одно сплошное густое людское месиво, в котором то и дело он натыкался на отчаянные и острые, как гвозди, взгляды. Олег, Катя, Виолетта Михайловна, они все были там. Кольцов присел на перекладину лазалки, опустил в пыль земли свой помутневший взгляд. И Мишка… Нет, Мишки там точно не было. Не могло там быть. Он убежал. Да, он точно это знает. Мишка успел убежать.
Он увидел ее сразу. Мечущуюся из стороны в сторону голову со взъерошенными черными волосами. Петров бежал к своему разрушенному дому. Кольцов, прорываясь сквозь толпу, бросился другу наперерез. Когда Кольцов добежал до Олега, тот уже пытался прорваться к месту трагедии.
– Это мой! – орал Петров на держащего его эмчеэсовца. – Это мой дом! Там мои, мои, понимаешь?!
– Тише, тише. – Кольцов подлетел к Петрову и вырвал его из рук спасателя. – Все! Все! Все! Я здесь!
Кольцов оттащил подальше Олега от толпы.
– Я здесь! Я с тобой, Олежа, ты сейчас там не поможешь! Надо ждать, слышишь? Будем ждать. Они справятся сами. Спасут их. Спасут, слышишь? Они могут быть живы.
– А если нет? О господи, это все я! Я ведь мог бы быть с ними! Я должен был быть там… Укрыть собой Катюшу… А я… был не там… а с Дашей…
Олег поднял на Кольцова виноватые глаза.
– Это ни при чем, Олег. Совсем ни при чем. Чем бы ты им помог? Ничем! И себе ничем, понимаешь? С чего ты уверен, что тебя бы не размозжило плитой?
– Заткнись! – заорал Петров. – Тебе легко говорить…
– Не легко, твою мать! – не выдержал Кольцов. – Не легко. Мишка, возможно, тоже там! Вместе с твоими.
Петров опешил и поднял на Кольцова непонимающий взгляд.
– Видели его во дворе… – рассказал Кольцов, и слова ему давались с трудом. – Ровно перед взрывом… он стоял у твоего подъезда.
Ближе к рассвету из-под обломков достали более тридцати тел погибших. Каждый раз, когда Кольцов видел, что это не Мишка, не Катя и не мать Олега, пальцы в его кулаке на секунду разжимались и он чувствовал, как места в ладонях, куда впивались недавно ногти, жгло.
Кольцов смотрел на суетящегося Петрова и каждый раз присоединялся взглядом к взгляду напарника. Непонятная смесь из жалости, страха и злости наполняла Кольцова, когда он видел обездвиженные, покрытые бетонной пылью тела. Многие из них, казалось, все еще просто спали. Не было Мишки, Кати и матери Олега и среди выживших. Это терзало Кольцова еще больше.
Рассветное небо зарделось розово-оранжевым, людей во дворе окутал аромат только что сваренной гречневой каши на полевой кухне. Многие ушли по домам, кого-то увезли на скорой в больницу, откуда-то доносились непрерывные всхлипывания.
В небо взметнули квадрокоптеры, разбивая своими крыльями скорбную горечь ночи. Кольцов и Петров одновременно подняли головы, провожая взглядом юркие дроны. А потом у обломков кто-то отчаянно пробасил: «Коляска!»
Олега больше не смогли остановить. Пока прижатые ноги освобождали из-под плиты, пока тело накрывали, доставляли носилки, несли к карете скорой помощи, все это время Петров был с Катей, держал ее за руку, смотрел на ее худое серое личико, обрамленное, словно венком, серыми кудряшками. Второй рукой Катя продолжала сжимать свою игрушечную стрекозу.
Кольцов смотрел на друга и его мертвую дочь и никак не мог пошевелиться. Ему все время казалось, что это какое-то страшное кино, в которое ему угораздило попасть актером массовки, а все вокруг напичкано фальшью и притворством.
Но «Стоп, снято!» так никто и не прокричал. Кольцов проводил взглядом машину скорой помощи, в которой тряслись водитель, врач и семейство Петровых. Тело матери Олега нашли почти сразу же после Кати.
Начальник поисковой группы предположил, что больше никого под обломками не осталось. Шансы найти хоть кого-то еще были ничтожно малы, список жильцов, находящихся в квартирах на момент взрыва, был весь вычеркнут.
– Не сдавайтесь! – вдруг услышал Кольцов со спины. Он обернулся: сзади стоял черноглазый мальчик двенадцати лет в куртке, накинутой на пижаму. – Он там!
– Что? – Кольцов подскочил к нему. – И… и… Исаак, да?
Исаак кивнул.
– О чем ты, Исаак? Кто там?
– Мишка.
– Но как? – Кольцов схватил Исаака за плечи и стал трясти. – Как? Как ты узнал?
Мальчик кивнул
