Черный октябрь - Алексей Птица
— Это не моя война!
— А вот нашим противникам как-то всё равно: хотите вы воевать или не хотите? И убивать они будут, увы, невзирая ни на лица, ни на ваши желания. Ладно, пистолет я заберу, он мне и самому пригодится. А вы готовьтесь: ведь, если меня убьют, то и вам не спастись. Самостоятельно вам отсюда всё равно не выйти.
— Мы верим в вас! Вы — храбрый эфиоп, и по вам сразу видно, что вы бывалый человек и воин!
— Верьте… разрешаю! — я хмыкнул, скривившись в душе.
Впрочем, а чего от них ещё ожидать? Помощи, что ли? О себе надо думать прежде всего, на себя и рассчитывать.
— Курт, присмотри за евреями, чтобы не сбежали.
— А Павлов?
— Павлов тоже еврей. Если не по роже, то по менталитету уж точно.
— Хорошо, присмотрю.
Калашей звали Махмуд и Мехмет. Кивком я отправил их вперёд, а сам пошёл за ними. Сделав два шага до лестницы, мы стали аккуратно спускаться по ней. Я машинально глянул на часы, они показывали без десяти шесть. Время поджимало, оставалось не больше часа! Надо срочно уходить. Хотя мы уже никак не успевали вовремя отсюда смыться. Сейчас сюда подвалят местные, а вот это чревато кровавыми разборками всех со всеми. Ну да, где наша не пропадала⁉
Мы всё-таки спустились на нижний этаж. Здесь оказалось ещё тише, чем на предыдущем уровне. А вот свет горел не везде, освещая лишь лестницу и кусок ближайшего коридора. Всё остальное погрузилось во мрак. Интересный расклад! Чувствую, ждут меня великие дела. Как бы не обосраться ненароком! Мы были видны как на ладони, а они отсиживались во тьме. Словно в ночном лесу: возле костра видно всех, а в лесу никого. Ну ладно…
Я придержал евреев, а вперёд пустил Павлова, чтобы он путь указывал. Сам же пошёл за ним, но чуть сбоку и слева, а один из афганцев, наоборот, справа. Коридор шёл по прямой, однако чуть дальше немного брал вправо. Там-то и могли нас поджидать неприятности. Пришлось напрячь все свои чувства, не выдавая это гримасой лица. Шедший справа от Павлова афганец оглянулся на меня и получил знак быть наготове и идти осторожно.
Он кивнул и выставил перед собой давно снятый с предохранителя автомат. К бою готов! Я же, наоборот, убрал оружие за спину, чтобы не мешало мне метать гранаты. А то тяжело их таскать, а тут коридор так удачно изгибался. Конечно, веер осколков и рикошетов от них накроет всё вокруг. Да и сам звук взрыва всех оглушит. Но мне, честно говоря, было на всех наплевать. А свои уши, я постараюсь на время взрыва прикрыть.
Второй афганец тоже взял оружие наизготовку. Вдруг меня словно что-то остановило, и чисто по наитию я дотронулся до одной из дверей, потянув её ручку вниз. Дверь начала открываться, и я почувствовал, что за ней кто-то есть.
Поднял пистолет и, не зная, где конкретно прячется враг, начал просто палить внутрь без разбору. В ответ тут же раздалась короткая автоматная очередь, но я уже успел захлопнуть дверь. Благо та оказалась очень толстой и обшитой снаружи железом, потому, видимо, и выдержала прямые попадания пуль.
Не тратя времени на поиски выключателя, я стал стрелять по лампочкам. От прямых попаданий они на мгновения ярко вспыхивали и осыпались вихрем мелких осколков, теряя последние остатки своего огня вместе с разорванными нитями накаливания.
Вскоре коридор тоже полностью погрузился во мрак. Лишь возле лестницы сохранился небольшой островок света, скупо освещаемый парой лампочек. Ряды равнодушных дверей в длинном и широком коридоре теперь оказались за его пределами и терялись в черноте тьмы. Оба афганца настороженно поводили стволами автоматов, не зная, куда стрелять.
И тут из-за поворота появились… нет, даже не люди, а неясные тени! И, ни слова ни говоря, эти тени открыли по нам огонь. Молчуны, блин! Хоть бы крикнули: «Аллах Акбар!». Или там: «Смерть вам, демоны!». Суки, короче!
— Ложись! — рявкнул я и сам моментально рухнул на пол.
Затем, перекатившись ближе к стене, открыл огонь из Стечкина. Афганец справа тоже начал стрелять, но вдруг, внезапно переломившись пополам, упал, истекая кровью. Дело своё он сделал. Второй афганец успел залечь прямо там, где стоял, и отстреливался.
Наконец, я смог подстрелить одного из нападавших. Тот упал тёмным комком и ещё секунд десять содрогался от попадающих в него пуль второго моего афганца. Вскочив с пола, я рывком выдернул чеку из гранаты и, чуть приоткрыв дверь, метнул снаряд в комнату, сразу же захлопнув дверь обратно.
Металлическое яйцо заскакало по полу, громыхнул взрыв, и дверь выгнуло наружу, напрочь заклинив косяк. Проверять, жив там враг или нет, я не стал. Вряд ли кому-то повезло, разве что в сейф какой успел спрятаться. Но, судя по всему, я его и так успел ранить. А уж после гранатного взрыва…
Не теряя времени, я подорвался с пола и, сунув Стечкин в кобуру, перехватил автомат и рванул за поворот. Темнота в коридоре мне не мешала. В отличии от своих врагов я хорошо сейчас видел. Одна тень, скорчившись, лежала на полу. Что ж, 2:1 в нашу пользу. Неизвестный был мёртв, как и мой калаш. Теперь только вперёд!
Вернувшись назад, я ответил на немой, застывший в глазах Курта, вопрос:
— Трое их было. Одного точно наповал завалили. Другого гранатой в кабинете подорвали. Но этот мог и выжить. Мы потеряли одного. Евреев придётся оставить под твоей охраной, а самому идти вперёд. Вряд ли этих тихушников здесь много. Двоих из троих уже нет. Осталось, может трое или чуть больше. Хотя, допускаю, что эта группа здесь не одна.
Всё это время Павлов молча смотрел на нас. И, пока я делился с Куртом обстановкой, старик начал потихоньку перемещаться в сторону одного из коридоров. Видимо на него произвели очень сильное впечатление выстрелы и мой спокойный тон после боя. Сделав несколько шагов, он вдруг бросился в темноту и с несвойственной его возрасту прытью рванул по коридору. Вероятнее всего, Павлов надеялся забежать в ближайший закоулок этого лабиринта, который сейчас действительно был недалеко. Да и темно вокруг, как в заднице у негра.
— Я свой, свой! — зачем-то вопил он, несясь быстрее, чем во времена давно ушедшей молодости, и мечтая поскорее нырнуть за поворот и скрыться от меня в каком-нибудь известном только ему тайном проулке.
Отработанным движением, я вскинул Стечкин. Автоматический пистолет содрогнулся, выпуская короткую очередь.
Пули придали телу Павлова последнее в его жизни ускорение, резко толкнув его вперёд. В темноте мне было прекрасно видно, как он вскинул руки, сделал по инерции ещё несколько шагов, споткнулся и упал плашмя. Больше он не шевелился. Я клацнул защёлкой магазина, и обойма, выскользнув, упала на пол коридора. Воткнув на её место новую, передёрнул затвор, дослав патрон в патронник. Пройдя по коридору, мы нашли ещё одного убитого.
— Счёт 2:3. Но мы по-прежнему ведём. Вперёд!
* * *
Хайден уходил. Он уже потерял троих людей и терять больше не намеревался. Нет никакого смысла жертвовать своими людьми и дальше. Тем более напрасно жертвовать.
Они столкнулись с опытным противником, и тот хорошо проявил себя в городском бою. Похоже, Хай-4 погиб самым первым. А ведь именно он лучше всех умел выслеживать! Хай-3 погиб в коридоре. Хай- 2 там же. Остался лишь он, Хай-5 и Хай-1. Ну, и пятёрка тех, кто им помогал искать и носить документы. Они тоже владели оружием. Правда, намного хуже, чем бойцы его подразделения.
— Всё нашли?
— Вроде бы да, — ответил самый главный из вспомогательной пятёрки.
— Тогда отступаем.
Нажав на тангенту радиостанции, Хайден вызвал наружную охрану.
— Люди прибыли?
— Да, шеф.
— Пришло время познакомиться с этими незнакомцами поближе. Всех, кроме одного, уничтожить! Пленного увезти на допрос. И да: мне нужна ваша помощь. У нас тут возникли непредвиденные проблемы: тут столкнулись с группой неизвестных. Троих потеряли.
— Может, живы?
— Нет, рации молчат.
— В милицию и КГБ сообщать?
— Позже, когда выйдем. Сначала в КГБ. В милицию сообщат уже они. Действуйте.
Рация щёлкнула отбоем. Перехватив оружие, Хайден быстро пошёл вперёд за теми, кто нёс коробки с документами. Последним шёл Хай первый, прикрывая всю группу. Хайден очень надеялся, что им удастся уйти достаточно далеко, прежде чем
