Фридрих Незнанский - Взятка по-черному
— Вам что-нибудь нужно взять с собой из дома? — спросил Турецкий, внимательно наблюдавший за адвокатом, пока обсуждался вопрос о том, что с ним делать.
Штамо заметно нервничал, но он всю жизнь имел дела с уголовниками, поэтому и особых объяснений ему не требовалось. А вот заботу о нем, о его жизни, он успел, кажется, оценить. Как и заботу о его семье. Даже по глазам было видно, что он изменил свое отношение к окружавшим сотрудникам не совсем понятной ему организации. Да вот и сам помощник генерального прокурора беседует с ними, как с коллегами, значит, верить можно, здесь — не подстава.
— Но поговорить-то с женой я смогу? Хотя…
— Вот именно, — кивнул ему Турецкий. — Вы правильно сообразили и сами ответили на свой же вопрос. Если ей скажут, что вы уехали из боязни за свою жизнь, то об этом немедленно узнает тот, кто станет вас разыскивать. Оставьте этот вопрос на них, — Александр Борисович показал на Дениса. — Они найдут через два-три дня возможность сообщить вашей жене, что вы живы и здоровы и затворничество продлится недолго. Деньги есть?
— Банковская карточка…
— Значит, с голоду не помрете… — Турецкий хмыкнул. — Пройдете по программе защиты свидетелей.
— А выходит, все-таки свидетелем? — оживился Дмитрий Аркадьевич, но Турецкий сурово взглянул на него:
— Будете вы… хм, — Александр Борисович четко произнес бранное слово, — пойдете соучастником.
— Я понял, понял, — заторопился адвокат.
— Значит, на том и остановились. — Турецкий обернулся к Денису, с ухмылкой наблюдавшему за метаморфозами Штамо. — Расшифруйте сегодня же его исповедь… Черт с ним, пусть, так и быть, подписывает как явку с повинной. Куда его, старика? Ведь не выживет.
— Я тоже так считаю, Александр Борисович. — Денис незаметно подмигнул Турецкому.
А Дмитрий Аркадьевич Штамо, как глухой, переводил взгляд с одного на другого, будто читая по губам свою судьбу…
4Давно привычный ко всякого рода переделкам, которые нередко заканчивались, как в той же Чечне, немалой кровью, и потому относящийся к чужим страданиям с изрядной долей цинизма, Игорь Петрович Брусницын на этот раз бушевал так, что сотрудники предпочитали не показываться ему на глаза. Было похоже, что паника у босса достигла своей кульминации.
Это ж просто абсурд чистой воды! Звонит, просит, в порядке исключения, отпустить с дежурства пораньше. Что ж, разве не люди кругом? Валяй. А он, стервец, тут же исчезает без всяких следов!
Другой — сидит себе в полной безопасности, на дежурстве, выходит на террасу покурить — ясно же, зачем нарушают его указания сотрудники охраны в Коровине! — и тоже с концами. И снова никаких следов.
Наконец, последний случай. Адвокат, который знает что-то чрезвычайно важное, сам добивается аудиенции, уверяет, что уже выезжает, и — только его и видели. И ни родные, ни соседи ничего не знают, все в полном недоумении. Что происходит?! Их что, «летающие тарелки» воруют? Все же любой абсурд должен иметь в конечном счете свое объяснение.
Может быть, неопытные ребята их следы искали? Так нет же, не в первый раз. Вот и получается, что кто-то прилетел, схватил и унес по воздуху, потому что идущий по земле всегда оставляет следы.
Игорь Петрович уже совсем было собрался позвонить Сережке Ершову, в его УВД, чтоб прислал своих криминалистов, но вовремя одумался. Не хватает еще перед мальчишками выставлять себя полным идиотом, у которого из-под носа нечистая сила умыкает сотрудников. Да не простых топтунов, цена которым — грош в базарный день, а Вована Багрова, Федьку Мыскина, теперь вот и адвоката, которого сам же Брусницын нанимал для Гуся и сам тщательно инструктировал, что и как делать. Очень неприятные потери… Нет, о предательстве тут, разумеется, и речи нет! Любой, кто решится на такой подлый шаг по отношению к своему боссу, подставит в первую очередь себя, это всем известно. Но как же все объяснить?
А с чего началось?
Задумался Игорь Петрович, вороша в памяти недавние события. Началось, кстати говоря, с идиотского демарша Мамона, в прямом смысле подставившего Багра, вот с чего. А потом и покатилось… Багра пришлось прятать, да только он уже успел и сам глупостей натворить, но ладно, это простительно, решил Брусницын. Хоть и орал он на Володьку, а ценил за преданность — еще с тех, чеченских времен.
Ну да, а ему по технической части помогал Федька, у которого голова шурупит только в одном направлении, и, кроме техники, он ничего в жизни не смыслит. Такого, пожалуй, при большой нужде расколоть будет нетрудно. Это плохо, это — прямой недосмотр, вот за кем нужен был особый глаз! Но и там, от соседей, ничего не удалось добиться, как сговорились, что ли?
И следом — эта совершенно непредвиденная история с адвокатом! Штамо — полный отлуп, а вместо него — какой-то Гордеев. Организованный, кстати, этой стареющей телкой, Ленкой Казначеевой. Вот же какая мерзавка оказалась! И — тоже личный недосмотр! Некого винить, кроме самого себя… Не прошло и недели, пропал адвокат. Похоже, круг сужается. Но дай Бог, чтобы это был все-таки круг, а не петля…
И еще он подумал, что очень вовремя закончил миром историю с супругой того прокурора из Генеральной, погасил ненужный скандал, сделал приятный презент генералу Фролову, а тот, как удалось установить, давний приятель и Турецкого, и Грязнова, так что презент очень ко времени пришелся. А чего им, худо ли? Есть постановление фонда о поощрении руководства Московского УГИБДД двумя престижными иномарками, и не он, Брусницын, подписывал, а правление, в котором весьма уважаемые люди — и свои, и посторонние — от общественности. Нет, за тот участок Игорь Петрович был теперь спокоен, тут прокола быть не могло.
Но ведь прокол случился! И не один, а три подряд! Было от чего прийти в бешенство…
Размышлял Брусницын над сложившейся ситуацией и видел, что в результате этих необъяснимых событий назревает самое на сегодняшний день, возможно, опасное. Недопустимо затягивается дело Гуся, будь он трижды проклят! И чем дольше будет длиться эта катавасия с адвокатами (правда, Нинка говорила, что она еще одного нашла, на которого готова сделать ставку), тем меньше остается шансов завладеть миллионами, до сих пор принадлежащими Гусю. Ощипать-то ощипали, и даже, можно сказать, успешно, но ведь ощипать — еще не зажарить. А дело так и стоит на якоре. Неужели хорошего пинка ждут с его стороны? И что за партнеры! Ну решительно никакого от них толку!
Вывод? А какой же тут может быть вывод? Самый элементарный — кончать надо с Гусем. В том плане, что его кончать. А перед финалом проработать схему добровольной передачи им акций на все оставшиеся предприятия, но, естественно, с тем непременным условием, что его партнеры по бизнесу подпишут обязательство о выплате всех его долгов по налогам. Ну а уж с этой-то инспекцией договориться будет намного проще. Вот так.
Значит, надо создать Гусю идеальные условия для принятия им его последнего ответственного решения. Устроить, другими словами, такой пресс, чтобы он почел за избавление глоток свежего воздуха. И провернуть такую операцию должен будет Гришка Мамонов, в Бутырках каждый второй — его знакомый либо подельник. А помощь ему в этом окажет Сережка Ершов. Не хрен тому без конца за спину сестренки прятаться! Хорошая спина у Нинки, нет слов, но таких — только свистни, сотни набегут! Так что особо гордиться тут нечем…
Вот вспомнил и подумал: что-то давненько не навещал девку. Не все же со шлюхами общаться или вожжаться с той сучкой, что сидит на цепи в подвале. Уже и интересу того, прежнего, нет. Пусть сидит, на волю выпускать тоже нельзя, зачем ненужные неприятности? Ребятки оттягиваются себе потихоньку, и славно, а если чего ненароком случится — так тоже беды большой нет, безымянных могилок-то на великой Руси никто не считал. Вот и эту не заметят…
Что-то на сантименты потянуло, не к добру, видать. Усмехнулся своим мыслям Игорь Петрович и решил окончательно, что самое главное сейчас — кардинально решить вопрос с Гусем. А для этого срочно нужен Мамон. Не сейчас, поздновато уже сегодня, а завтра — прямо с утра. И поставить жирную точку. А то, видишь ли, ударился в панику! Чего паниковать-то? Когда это в жизни все шло гладко? Даже в Чечне порой такое бывало, что казалось, все, полный тебе амбец, Брус! Однако проходило время, и житуха устаканивалась. Не впервой. И тут пронесет…
Игорь Петрович опустил крышку бара и взглянул на сверкающий строй разнообразных бутылок. Рядом, в небольшой холодильной камере, за стеклянной дверцей, выстроились тарелочки с легкими закусками — маслинами, икрой, красной и белой рыбкой…
Подумал Брусницын и достал початую бутылку шведского смородинового «абсолюта» — не подделка какая-нибудь польская, а самый «натурель», — плеснул в тонкий стакан — рюмок еще с Чечни терпеть не мог, — посмотрел и долил почти до края. Ну вот так будет нормально. Взял стакан и поднял к свету, потом одним махом выпил, потер нос рукавом пиджака, резко втянул воздух и посмотрел, чем бы закусить. Ничего не хотелось. Водка жаркой волной разливалась в груди, и никакого хмеля он пока не чувствовал, просто душа вроде как успокаивалась. Хмыкнул и назидательно сказал самому себе:
