Александр Маркьянов - Ген человечности - 3
У самой стены росла пальма. Секунда, две, три — и ты уже на крыше, благо здесь как и во всем Ираке крыши плоские, нет необходимости спасаться от дождей. Дождей здесь почти не бывает, но если бывают — то всю пустыню развозит как болото, не помогает ничто.
Во дворике шумно ревел двигателем, ворочался как носорог ILAV, видимо пытаясь выбрать позицию, чтобы набрать разгон и таранить стену. Первый штурм был отбит — остальные вперед уже не рвались, скопились за бронированной тушей, за которой можно было стоять в полный рост. Второй раз они рискнут, когда бронемашина проломит стену, открывая путь для штурма. Пулеметчик то же не мог стрелять, бесцельно ворочал стволом ма-деус в угловатой, уродливой башенке.
Американцев достал две гранаты, выдернул из них чеки. Американские гранаты обычно делались круглыми, удобными для бросания — потому что в США очень был популярен бейсбол и каждый с детства умел бросать далеко, сильно и точно небольшой мячик. Американец уже не помнил, когда последний раз он сходил на бейсбольный матч, настоящий бейсбольный матч высшей лиг, на большом стадионе, где ряды заполнены толпами орущих, размахивающих флагами болельщиков, Три года? Четыре…
Башня в ILAV давала ганнеру почти стопроцентную защиту, она прикрывала его не только со всех сторон света, но и сверху, оставались только узкие бойницы, потому что она была неповорачиваемой, и чтобы простреливать все направления, ганнеру нужно было шесть бойниц, из трех из которых он вел огонь из личного оружия, а не из пулемета. Привстав на колено, американец метнул первую гранату, заметил, как повернулся в его сторону ганнер — но было уже поздно. Граната, брошенная с расстояния примерно десять метров, ювелирно влетела в одну из бойниц, провалившись в чрево бронетранспортера. Один из прятавшихся за машиной иракских гардов-полицейских успел выстрелить, неточно, американец бросил вторую оставшуюся гранату рядом с машиной — и упал на крышу рядом со своим пулеметом, и пропуская над собой градом летящие пули. Оглянувшись на нарастающий шум, он увидел, как со стороны города на них заходят два «Блэкхока». Чтобы не погибнуть глупо, чтобы не прищучили свои — он перекатился по крыше и замер на спине, скрестив руки крестом.
— Маршал!
— Да, сэр.
— Какого черта ты не вызвал группу прикрытия?
— Сэр у меня не было времени.
— Вести бой время у тебя было.
— Так точно, сэр, было.
— Как думаешь, капитан, для чего в каждой операции предусматривается группа прикрытия?
— Чтобы собрать трупы, сэр.
Подполковник Гай Картрайт, офицер КСО, отвечающий за этот сектор и прилетевший на одном из десантных БлэкХоков устало махнул рукой.
— Доложите, что произошло, майор?
— Сэр, первый этап операции прошел по планку. Я занял позицию во дворе. Через некоторое время вышли шейх и наш мистер икс. Мистер Икс дал знак, что можно забирать деньги. В этот момент бронеавтомобиль протаранил ворота а ганнер с него открыл огонь из крупнокалиберного пулемета. Мне удалось с несколькими иракцами из охраны шейха отступить в дом, прежде чем ганнер сделал из нас отбивную молотком пятидесятого калибра, понимаете, сэр, у меня не было возможности…
— Понимаю, капитан. Дальше.
— Дальше, сэр, группа иракских полицейских попыталась предпринять штурм здания, используя светошумовые гранаты — но мне и ополченцам удалось отразить первый штурм. Потом я выбежал на улицу с той стороны дома, забрался на крышу и бросил две гранаты, одна попала в бронетранспортер, внутрь, через пулеметную амбразуру, вторая — я бросил ее там, где скопились эти полицейские, сэр. Все…
Оба не сговариваясь посмотрели на длинный ряд трупов — их сносили к исклеванной пулями стене, складывали в один ряд — шиитов и суннитов.
— В гробу я видал эти траханные разборки.
Внезапно, офицер Картрайт схватил за грудки проходящего мимо иракского полицейского чина и притянул к себе. Его выражение лица могло напугать даже привыкшего ко многому психиатра.
— Слышал что я сказал, сукин ты сын!? В гробу я видел вас и ваши траханные разборки!
Бросившиеся со всех сторон офицеры предотвратили драку, буквально вырвали иракского полицейского чиновника из рук разъяренного американского офицера. Немного успокоившись, подполковник достал пачку сигарет.
— Будете?
— Нет, сэр.
Подполковник закурил, задышал шумно, как паровоз — и клубы вонючего египетского табака поплыли вверх, оскверняя неизгаженный — никакие производства не работали — горячий пустынный воздух.
— Этим парням, все равно по кому лупить, по чужим, по своим, по нам… Рано или поздно здесь такое начнется, что живые мертвым позавидуют. Надеюсь, что я успею до этого унести отсюда свою задницу.
— Вы правы, сэр — поддакнул кто-то и осекся под взглядом подполковника.
— Разгребать все равно нам, сэр — сказал капитан спецназа Алекс Маршалл.
— Э, нет. Лично я не собираюсь больше ничего разгребать. От меня уже и так воняет изрядно. Пусть эти траханные муджи[39] перебьют друг друга, а я буду стоять и смотреть на это, вот так вот, сэр.
— Сэр… — один из сержантов подошел, держа в руках разорванную, в бурых пятнах сумку, из которой едва не вываливались тоже залитые кровью пачки стодолларовых купюр — мы собрали деньги, что делать?
— Переложите в какую-нибудь целую сумку и опечатайте. Считать здесь не будем, на базе сдадим по акту.
— А ЦРУ не будет иметь к нам претензий? — спросил Маршалл…
— Думаю, не будет.
Капитан резко развернулся.
— Сэр, вы же…
— Завалить меня не так то просто. На Балканах много народа пыталась это сделать, и все они мертвы, а я — жив. Найдется сигаретка?
Подполковник угостил воскресшего пассажира пикапа египетским Кэмелом, одной из самых популярных марок сигарет в Ираке.
— Сэр, а с этим что делать? — Маршалл кивнул на расстрелянный пикап, на длинную череду тел у стены дома.
— С этим? Так даже лучше.
— Сэр?
— Мы хотели заплатить этим траханным ублюдкам пять лимонов для того, чтобы у них появился повод для мести суннитам. Теперь этот повод появился у них бесплатно, гибели шейха они не простят и скоро в суннитских кварталах произойдет масса интересных событий. Вы сэкономили дяде Сэму пять миллионов долларов, мистер Маршалл. Так что сегодня вечером я ставлю вам в баре в Зеленой зоне столько выпивки, сколько в вас влезет.
Катастрофа, день сорок четвертый
Карлайл, Южная Каролина
Ночь на 15июля 2010 года
Специальный агент ЦРУ Кевин Ди Бейкер замер на месте, словно статуя темным выделяясь на фоне более светлого неба.
— Скажи своему — пусть замрет. Он на прицеле, ты тоже.
— Дик, спокойно. Не стрелять — негромко сказал Ди Бейкер.
Собака рванулась с поводка молча, лишь захрипела, когда ремешок перетянул горло — задыхаясь, она рвалась вперед, желая вонзить зубы в горло врага.
— Кто ты?
— Баакуба. Шейх.
— Маршалл?
— Он самый. Два шага назад.
— Ты один?
— Угадай с трех раз. Оружие есть?
— Да.
— Не дергайся. Бросать не требую, но ты знаешь, как я умею стрелять.
— Знаю.
— Здесь можно где-то поговорить?
— Да, в доме.
— Ищи дураков в зеркале. Сейчас я встану, и мы медленно пойдем от дома. Ты делаешь шаг — и я делаю шаг. Второй остается здесь. В ваших интересах — не делать лишних движений, соображаешь?
— Соображаю. Кажется — мы на одной стороне.
— Уверен?
— Ты здесь хозяин?
— Нет.
— И я тоже — нет.
— Ночные облеты здесь не практикуются.
— Не знаю. Но торчать на открытой местности здесь не рекомендуется, что днем что ночью.
— Учту. Пошли.
Это был самый опасный момент. Могу ставить сто долларов против десятки — что на машине он приехал не один. И под прицелом снайпера будет не только он — но и я. А их снайпер — может и сглупить, нервы сейчас у всех не железные.
Я поднялся из травы, подставляясь как мишень — единственный из всей четверки. Про то что рядом еще и сержант — будем надеяться они не знают.
— Я под прицелом?
— А сам как думаешь?
— Скажи, чтобы не делали глупостей.
— Не делай глупости сам. Сейчас ты как раз делаешь одну.
— Во всем мире я доверяю только двум людям. Один из них — это я. Второй — не ты. Пошли. Медленно и спокойно.
Собака рвалась с поводка — но ее хрипение отвлекало внимание и позволяло затаиться сержанту Родерику. Они знают, что у нас есть снайпер — но они не знают о стрелке, который затаился буквально у них под носом.
Шаг. Еще шаг.
— Мы как в танце. На выпускном — сострил Ди Бейкер.
— Остается только решить, кто из нас этим вечером лишится девственности.[40]
— Брось. Мы давно уже не целки.
— Я закурю?
— Не стоит. Береги здоровье — рак легких сейчас лечить некому. Да и сигарет скоро не будет — некому их выпускать. Или у вас — есть?
