Владимир Гриньков - Ментовские оборотни
– Мы всегда с готовностью, – подтвердил курьер. – Обращайтесь, если что. Рады вас видеть своими клиентами. Но с оплатой нам как быть?
– С какой оплатой? – невнимательно спросил Андрей Петрович, намазывая на кусок пиццы слой черной игры в два пальца толщиной.
– За пиццу.
– Ты что – опять? – неприятно удивился Цыбиков и даже поперхнулся, поскольку успел уже той пиццы откусить.
Он смотрел с осуждением на курьера, как на лжеца, способного переврать что угодно.
– Ну ты же только что сказал, что даришь, – напомнил Цыбиков.
– Дарю, – подтвердил курьер.
– Вот! – веско сказал Цыбиков, заметно успокаиваясь.
Толстый слой скользкой икры поплыл с пиццы и вот-вот должен был упасть, и Андрей Петрович поспешил раскрыть рот, чтобы поймать эту ускользающую вкуснятину на лету.
– А за всю остальную пиццу, конечно, надо заплатить, – очень некстати сказал курьер.
Цыбиков повернул голову и посмотрел непонимающе. Икра соскользнула наконец с пиццы и шлепнулась с сырым причмокиванием на пол.
– Не понял, – признался Цыбиков.
– За пиццу кто заплатит? – проявил настойчивость курьер и почему-то указал рукой куда-то за окно.
– За к-какую? – в одно мгновение превратился в заику Цыбиков.
Его рука, державшая кусок пиццы, предательски задрожала, черная икра пришла в движение и спасалась бегством, падая тут и там на вымытый, но старый и вытертый до желтизны линолеум.
– За ту вот, какую вы заказали, – ответил курьер со сдержанностью, демонстрирующей, что теперь он будет тверд, как кремень, и не уступит ни копейки.
И снова он указал куда-то за окно, и теперь уже понятно было, что это не случайность, что именно за окно, и не просто у него рука так дернулась, к примеру, а именно что за окно и надо посмотреть, но Цыбиков наш обездвижел и со стула подниматься не хотел. Тогда Маргарита Петровна подошла к окну, выглянула на улицу, изумилась неподдельно, потому что и ее увиденное впечатлило, и спросила слабым голосом:
– Это вот, да?
– Да, – сухо подтвердил курьер. – Куда будем выгружать?
Сердце Цыбикова забилось гулким барабанным боем.
– Там чего? – спросил он у жены, страшась выглянуть в окно, но уже предчувствуя масштабы катастрофы.
– Ты чего натворил? – произнесла в ответ Маргарита Петровна. – Допрыгался, шейх арабский? Нефти тебе хватит расплатиться? Ты глянь иди, чего ты начудил!
– Это не я! – трусливо вякнул недавний нефтяной магнат Цыбиков.
И тут же Маргарита Петровна всем продемонстрировала, что миллионеры – тоже люди и что в их миллионерских семьях всякое бывает, совсем как у простых людей. Она взяла оробевшего мужа за шиворот крепкой рукой крановщицы и доставила без промедления к окну. Цыбиков с высоты четвертого этажа увидел знакомый двор, зелень деревьев, детскую площадку и мамочек с колясками. А еще он увидел много-много одинаковых букашек-автомобилей, выстроившихся в колонну и смотрящихся, как близнецы, потому что все это были машинки «Ока», белого цвета с одинаковыми надписями «ДОСТАВКА ПИЦЦЫ» и с одинаковыми номерами телефонов, написанными крупно и ярко. Голова этой железной змеи притаилась в аккурат у цыбиковского подъезда, а сама змея тянулась вдоль дома и далее скрывалась где-то за углом, так что не было никакой возможности определить ее истинные размеры, хотя и вида тех двадцати автомобилей, которые можно было узреть из окна, Цыбикову хватило выше крыши.
– Я не понял, – пробормотал потухшим голосом Андрей Петрович.
– Я объясню, – недобро пообещал курьер.
– Это к кому? – малодушно валял ваньку Цыбиков. – Машины эти, в смысле.
– Это к вам, – отвечал безжалостно курьер.
– Что за шутки! – вяло отмахивался Цыбиков.
– Какие шутки! – хмурился курьер, явно заподозрив, что с этим клиентом придется хлебнуть лиха. – Ваш заказ! Приняли! Расписались! Куда будем выгружать?
– А нам не надо! – сказал в отчаянии Цыбиков, уже едва не плача. – И вообще мы не заказывали!
– Как это не заказывали?! – хором возмутились курьеры, на глазах превращаясь из благовоспитанных мальчиков в беспощадных вышибал.
– Я одну заказывал! – признал поспешно Цыбиков.
– Вы издеваетесь?! – сказал курьер. – Вы подписали только что вот здесь!
Он взмахнул бумаженцией, на которой действительно стояла цыбиковская подпись-закорючка.
– А что я подписал? – трепыхнулся Цыбиков.
– А вот вы подписали! – ответил курьер, и в его голосе прорезались нотки безжалостной мстительности. – Пицца! Заказ! Адрес ваш? Ваш! Фамилия ваша? Ваша! Значит, пицца эта чья? – воззрился он на Цыбикова в ожидании ответа.
– Не моя! – не оправдал ожиданий Андрей Петрович.
– Тьфу ты! – озлобился курьер. – Вы издеваетесь, любезный? Я в последний раз вас спрашиваю: куда пиццу выгружать? Четыре тысячи порций!
– Сколько?!! – ужаснулся Цыбиков.
– Мама!!! – хором проскулили его дочери.
– Ох!!! – выдохнула Маргарита Петровна, впечатленная растерянностью мужа.
– Уважаемый! Что за концерт! – сказал курьер строго. – Вы сделали заказ! Мы привезли! Вы расписались, что приняли! Вот ваша подпись!
– Я не заказывал, – пролепетал Андрей Петрович.
– Вот документ! – отрезал безжалостно собеседник. – Придется заплатить!
– Ск-к-колько?
– Четыре тыщи штук… По сто пятьдесят рублей… С учетом скидки… Без стоимости доставки… В итоге получаем шестьсот тысяч рублей…
Потрясенный Цыбиков не смог ничего ответить.
– Всего лишь двадцать тыщ баксов, – с неискренней беспечностью сказал курьер. – Для солидной фирмы… Как у вас… Пара пустяков, конечно…
Тут Андрей Петрович хотел было сказать, что никакая он не фирма, и малодушно признаться в собственной неплатежеспособности, но очень кстати вспомнил про гостя-миллионера, позориться перед которым ему было вовсе не с руки.
– Ну скажите вы ему! – воззвал к гостю Цыбиков. – Сколько я заказывал!
Он даже воспрял духом, обнаружив рядом человека, который во всех таких вопросах щекотливых разбирался лучше Цыбикова и мог, наверное, с этими наглыми вымогателями разобраться в два счета.
– Я так скажу, – веско молвил до сих пор молчавший Демин. – Во всем должны быть честность и порядок!
– Ага! – с готовностью подтвердил стремительно оживающий Цыбиков.
– Первым делом – документы! – продолжал свою речь Илья. – В бумагах все всегда записано! Смотришь брутто! Смотришь нетто! Цифры тебе скажут все!
– А вот и правильно! – поддакнул Андрей Петрович, все больше утверждаясь в мысли, что сейчас обман раскроется и платить не придется.
Демин требовательно протянул руку. Курьер послушно передал ему подписанный Андреем Петровичем документ. Цыбиков следил за происходящим с благоговейным трепетом и ждал скорейшего восстановления справедливости.
– Все верно, – сказал спокойно Демин, заглянув в бумагу. – Четыре тысячи порций. Никакого обмана.
И Цыбиков сразу перестал быть счастливым. То есть и до этого он не очень, если честно, жизни радовался. А тут его и вовсе расколбасило.
– Вот! Я и говорю! – сказал ободренный деминской поддержкой курьер. – Мы заказ приняли. И заказ хороший. Видим – клиент значительный. Четыре тысячи пицц! Корпоративная, мы думаем, тут вечеринка. И мы тогда стараемся. Чтобы лицом не в грязь. Все машины с маршрутов снимаем, чтобы сюда. Скидки даем сумасшедшие. За доставку ни копейки не берем. А еще, поскольку заказ у нас в истории первый раз такой значительный, мы решили лично к заказчику явиться, чтобы, значит, почтение свое ему продемонстрировать. Я, как президент компании, и два моих вице-президента…
Тут курьеры, которые оказались вовсе не курьеры, одновременно протянули свои визитки Андрею Петровичу. Цыбиков испуганно икнул и взял визитки дрожащими руками. А там и вправду было написано, что президент, мол, и что вице-президенты, соответственно… Вот какие люди к Цыбикову лично заявились. Занятых людей от дела оторвал. Мало ему было икры да крабов, еще и пиццы захотелось. Как умные люди говорят? Если не жили хорошо, так и не надо начинать. Добром оно не кончится. Так и вышло.
– Сейчас расплатимся, – пообещал Илья, но за бумажником в карман так и не полез, а выразительно посмотрел на Цыбикова.
– Ну какая же у нас тут вечеринка? – пробормотал Цыбиков. – Семейный чисто ужин. Ну куда нам всего столько этого?
– Это не наш вопрос! – ответил сухо президент.
Но Цыбиков все еще на что-то надеялся.
– Вы сами посудите, – клянчил он. – У меня семья шесть человек. Нам хоть бы то поесть, что на столе. А как вы представляете – куда я четыре тыщи ваших пицц употреблю?
И снова президент сказал неумолимо:
– Не наш вопрос!
– Оно и правда! – произнес рассудительно Демин, обращаясь к Андрею Петровичу. – Им что за забота, куда ты все употребишь! Представь, ты в булочную приходишь, а продавщица тебя спрашивает, зачем тебе хлеб и что ты с ним делать собираешься. Не ее это вопрос, согласись. Деньги приняла от тебя, хлеб отдала, а дальше ты хоть вместо пластилина его используй, хоть им в футбол играй – не ее это забота.
