Владимир Гриньков - Ментовские оборотни
– Тогда за встречу, – предложил дежурный тост Демин.
– И за нашего гостя, – расплылась в доброй хозяйской улыбке Маргарита Петровна.
Никто не возражал. Все выпили. Андрей Петрович по привычке зло занюхал водку рукавом рубашки. Его жена страдальчески закатила глаза.
– Щас вставит! – сказал счастливый Цыбиков.
Дочери демонстративно заскучали.
– Я бы сразу и вторую накатил! – предложил разохотившийся Цыбиков.
Жена под столом больно пнула его по ноге.
– У меня же встреча, – сказал на глазах наглеющий Цыбиков. – Я с вами долго тут не посижу.
И покуда растерявшаяся супруга лихорадочно соображала, как ей справиться с этой бедой, Цыбиков употребил второй стаканчик.
Снова занюхал рукавом. И даже издал восхищенный стон, не сдержавшись.
– Хорошая водочка, – подтвердил восторг собутыльника Демин. – Давай уж сразу и по третьей, что ли?
Цыбикова дернулась. Супруг дерзко проигнорировал ее недовольство.
– Ему хватит! – запаниковала Маргарита Петровна.
– Щас врежу! – посулил стремительно пьянеющий Цыбиков.
– Вот видите! – затосковала женщина.
– Пускай пьет, – сказал добродушно Демин. – Для чистоты эксперимента, так сказать.
И он разве что не подмигнул игравшей на нашей стороне Маргарите Петровне.
– Вы так считаете? – спросила она неуверенно.
– Конечно, – сказал Демин.
– Конечно! – сказал Цыбиков. – Разговорились, бляха-муха! Взяли моду, блин! Щас разгоню вас всех по комнатам!
Дочери сгорали от стыда. Они по собственному опыту знали, что начинается у них в семье приблизительно после третьей-четвертой выпитой рюмки, и уже заранее страдали.
– Пою, кормлю! – грохотал не на шутку разошедшийся Цыбиков. – В доме полная, блин, чаша! Одной жратвы вон сколько!
Он указал на заваленный деликатесами стол. Если быть честным, то на месячную зарплату Цыбикова можно было приобрести лишь где-то четверть от представленных здесь вкусностей, но никто не решался сказать ему в глаза неприглядную правду.
– А никакой, блин, благодарности! – бушевал Цыбиков. – Одни сплошные недоразумения!
Казалось, что еще немного, и начнется форменный мордобой, но тут Демин предложил спокойно и почти неслышно даже:
– Ну что? Давай по третьей?
И Цыбиков тотчас же затих, будто и не он только что кричал тут дурным голосом.
– Ага, – поддержал он намерения гостя и зажмурился в предвкушении близкого счастья.
Выпили. Цыбиков занюхал рукавом. Выматерился. Придется нам потом все эти выкрутасы словесные писком заглушать.
– Как бизнес развивается? – спросил Демин.
– Нормально все, – сказал пьяно Цыбиков. – Туда им лес, оттуда шмотки…
– Погоди, какой лес? – уловил несоответствие Демин. – Говорили же, что нефть.
– Кто говорил? – недобро нахмурился Андрей Петрович.
– Твоя жена.
– А-а, да. И нефть, – согласился Цыбиков. – Что попадется, то и продаем. Хотя фиговая она.
– Нефть?
– Жена.
– Ой, что-то мне не верится, – не поверил Демин. – Женщина видная. С пониманием.
– Она тут такие концерты устраивает, – признался Цыбиков. – Чисто Иосиф Кобзон. Только без оркестра. Сама, блин, выступает.
Маргарита Петровна страдальчески посмотрела на Демина. Было понятно, что если бы не гость, она бы начала уже разбор полетов. И бедный Цыбиков летал бы по квартире, как летала здесь совсем недавно красивая деминская шляпа.
Илья пришел на помощь несчастной женщине.
– Ну что ты кипятишься, – сказал он Цыбикову примирительно. – Ее ведь тоже понять можно. Четыре дочери, за каждой присмотреть.
– И дочери опять же, – совершенно неожиданно озлобился Цыбиков. – Горбатишься на них, горбатишься, а уважения не дождешься!
– Вот это вы напрасно! – попенял Илья девицам. – Все-таки нефтью торговать – не шутки. Будь ваш папаня из простых, из работяг, крутил бы гайки где, допустим, тогда еще можно было бы нервы папику трепать. А тут никак не можно! Нефтью человек торгует, вы поймите! Придет на работу расстроенный, где-то по рассеянности запятую не там поставит или подпишет что-то не то – и все, кранты, приплыли. Он банкрот, сто тыщ нефтяников уволены, в стране недобор по налогам, старики сидят без пенсии. Каково?
– А?! – спросил Цыбиков грозно у дочерей.
Те благоразумно промолчали.
Цыбиков хотел было продолжать жаловаться на свою нелегкую миллионерскую судьбу, но жена его опередила.
– И не надо нас куском хлеба попрекать! – сказала она желчно. – Тебе вот эта всякая икра для хвастовства только. А у меня она уже в печенках! Утром икра, на обед икра, вечером тоже икра! Тьфу!
– Да? – непритворно изумился Цыбиков.
Пьянел он, конечно, быстро, и его уже основательно развезло, а все-таки не очень ему в такое счастье верилось. Вчера, как ему помнилось, они точно целый день сидели без икры. И позавчера вроде бы тоже.
– А мне ик… икра нравится, – признался он, борясь с икотой.
– Не об тебе щас речь! – ожесточилась внешне женщина. – Ты нас спросил, чего нам хочется?
– А чего вам хочется? – эхом отозвался Цыбиков.
– Да вот хоть пиццы! – сердито ткнула в деминский буклет Маргарита Петровна.
И тут же сильно нетрезвый Цыбиков ей мстительно пиццу заказал. Никогда ничего подобного он прежде не проделывал, а тут развоевался, и его не было никакой возможности остановить. Хорошо еще, что гость ему помог. И подсказал, по какому телефонному номеру звонить, и с мобильником справиться поспособствовал. Проявил, в общем, мужскую солидарность и не позволил Андрею Петровичу оконфузиться, чем окончательно Цыбикова покорил.
– Ты настоящий мужик! – с пьяной искренностью сказал Илье Андрей Петрович. – Я тебя уважаю! Давай-ка я тебя тоже угощу!
Он уже потянулся было к чудо-брошюре, но был остановлен бдительным Деминым.
– Не надо, – сказал Илья мягко. – А то ты сейчас как пойдешь по списку прямо заказывать…
– А что! – разухарился окончательно съехавший с салазок Цыбиков. – За все плачу, бляха-муха!! Или ты думаешь, денег у меня не хватит?
– Ну, с деньгами у тебя все в порядке, как я вижу, – польстил Демин собеседнику почти искренне. – Но мы, бизнесмены, – при этих словах он дружески приобнял цыбиковское тощее плечо, – деньги на себя тратить не можем, сам знаешь! Завалялся лишний миллион – вложи его в нефтедобычу! Сегодня ты там вложишь миллион – завтра заработаешь все пять!
– Как на поле чудес! – восхищенно сказал несостоявшийся миллионер Цыбиков.
– Ну, типа да, – не стал перечить ему Демин.
– Вот человек! – все больше проникался уважением Андрей Петрович. – Дай я тебя поцелую!
Илья не стал сопротивляться. Цыбиков его поцеловал. Подобные концерты цыбиковскому семейству были не в новинку, и публика заскучала. Но Андрей Петрович мастерски ситуацию взорвал. Привычно ему было куролесить. Такой уж организм – слабоват против алкогольной атаки. Слишком быстро наступало состояние невменяемости.
– А ты женат? – спросил у гостя Цыбиков.
– Не-а, – ответил Демин честно, поскольку нечего скрывать счастливому холостяку.
– Да ты что?! – неприятно удивился Андрей Петрович. – Не-е-ет, так нельзя. А хочешь, я дочку за тебя отдам?
– Какую?
– Любую из пяти.
Девицы даже не улыбнулись. Подобное им было привычно. А с Деминым такое в первый раз.
– Погоди-ка, – сказал Илья задумчиво. – Их сколько у тебя вообще?
– Кого? – не понял Цыбиков.
– Дочерей.
– Вот тута они все, – ответил неопределенно Цыбиков и повел рукой, демонстрируя, что вот он, весь товар, скрывать нам нечего.
– Так сколько их всего? – проявил настойчивость гость. – Я вижу четверых, а ты сказал, что пять. Кого-то нету, что ли?
– Да не-е-е, все вроде, – неуверенно произнес Андрей Петрович и на всякий случай обратился за помощью к жене: – У нас их сколько вообще?
– Допился! – сказала, не сдержавшись, Цыбикова мрачно. – Поотключалися в башке резисторы, одно сплошное задымление в мозгах.
– Ты полегче, – с опаской огрызнулся супруг.
Рука Маргариты Петровны нащупала на столе увесистую ложку. Цыбикова хоть и развезло, а инстинкт самосохранения в нем все же не дремал, и Андрей Петрович предусмотрительно отодвинулся от стола вместе со стулом. Расправы не случилось, потому что позвонили в дверь.
– Пицца! – воспрял духом Цыбиков и помчался открывать, натыкаясь на мебель и углы.
Это действительно была пицца. Она покоилась в большой картонной коробке, но Цыбикова не столько размеры той коробки впечатлили, сколько внешний вид и обхождение доставивших пиццу людей. Их было аж трое, одеты они были не абы как, а в добротные и явно не дешевые костюмы, и Цыбикову улыбались такими широкими белозубыми улыбками, будто не было для них человека роднее и ближе, чем Андрей Петрович. Они поочередно заискивающе пожали Цыбикову руку, передали ему пиццу с такой почтительностью, будто это были дары, привезенные послами в Золотую Орду, и не привыкший к такому трепетному обхождению Цыбиков даже пожалел, что этой церемонии не видят его домашние. Он пригласил доставивших пиццу курьеров в кухню и повторно принял заказ на глазах оторопевших от столь дивной картины домочадцев. Маргарита Петровна так растерялась, что попыталась усадить курьеров за стол, чрезвычайно при этом суетясь и приговаривая:
