Мистерия в Турине (Плохая война – 6) - Алексей Вячеславович Зубков
— Тогда прошу любить и жаловать. Магистр алхимии Иеремия Вавилонский. С ним ученик Пьетро и телега личного имущества.
Мятый, Тодт и Книжник удивленно уставились на Симона. Они точно знали, что Иеремия Вавилонский — совершенно другой человек, а Симон его ученик.
— Благословляю начать послушание по кулачному бою, — сказал отец Августин и перекрестил собравшихся.
Устин всех пересчитал и построил. Прибывшие только что музыканты и алхимик участвовать не стали и сели на скамейку. Отец Жерар тоже в строй не встал, но присел посмотреть. Зато в строй встал отец Августин.
Устин встал лицом к монахам как пехотинец в строю. Левым боком к противнику, ноги немного согнуты, кулаки подняты на уровень головы.
— Вставайте все вот так и сомкните строй. Если рыцари не пойдут так же плотно…
— Не пойдут, — сказал отец Августин, — Их всего дюжина, а нас тут… двадцать один боец, считая меня и тебя.
— … Отлично. Значит, каждого рыцаря будут бить двое наших, — Устин подошел к строю и показал, что прямо стоящий человек занимает столько же места, как двое, плотно стоящие боком.
— Левой бьешь прямо, правой тоже прямо или по дуге, — Устин показал нисходящий удар основанием кулака.
— У нас так не бьют, — удивленно сказал Мятый.
— Это удар для строевого боя. В поединке от него легко увернуться, а в строю увернуться некуда.
— Под ударами жестко стоять не надо. Поворачивайтесь, принимайте вскользь. Сейчас встаньте парами, — Устин расставил бойцов так, чтобы каждому достался незнакомый, — Бейте друг друга в плечи по очереди. Медленно. Кого бьют, тот сворачивается.Под ударом плечо подавай назад. Жестко не стой, больно будет. Назад не отступай, в строю некуда.
Обменялись ударами.
— Новое правило. Спиной назад отклоняться не надо.
Устин подошел к Мятому.
— Бей меня.
Мятый ударил в плечо, как только что работали в парах. Устин качнулся спиной назад, нисколько не двинув ногами, и Мятый даже не достал.
— Вот так делать не надо, — сказал Устин, — Я могу. Но вы не пытайтесь. Просто упадете, а упал — проиграл.
— Бороться можно? — спросил Мятый.
— Можно. И будьте готовы, что рыцари будут бороться. Они умеют.
— Локтями бить можно? — спросил Тодт.
— Локтями у нас не запрещено, но не принято, — сказал Устин.
— Рыцари не знают, что там у вас не принято, — сказал отец Августин, — Поэтому благословляю бить локтями.
— Делимся на три части, — продолжил Устин, — Лево, право и чело, то есть, голова. Я вас не знаю, поэтому встаньте рядом со знакомыми.
Бойцы перестроились в четыре группы. Местные монахи, студенты, Сан-Мигеле, Тодт с Мятым.
Устин строго оглядел свое войско.
— Вот вы, крепкие парни, встанете в центр, — сказал он «наемникам» из Сан-Мигеле, — Идете сюда и вставайте в две шеренги. Двое впереди, трое сзади. Ты, большой, сзади посередине. Ваша задача будет крепко стоять, и если отступать, то строго назад, чтобы не порвать строй.
Крепкие парни кивнули. Устин посмотрел на оставшихся.
— Отец Августин, Вам правый фланг.
Местные встали справа от «головы».
— Вы в первом ряду, но не забывайте командовать, — продолжил Устин, — Главное — не разорвать строй. Люди будут падать, а кто остался на ногах, должны сжиматься к середине. На Вас нападет мессир Лодовико. Не отрывайтесь от своих. Полшага впереди, не больше.
Отец Августин кивнул. Он примерно так и думал.
— Вот ты, — Устин взял за рукав повара и перетащил его на край, — Правофланговый. Верти головой, смотри за серединой и подталкивай своих, чтобы сжимали строй, когда кто-то упал.
— Что все упал да упал, — сказал самый крупный из «францисканцев», — Мы, может, не хотим падать.
— Вы, может, и не упадете, — польстил ему Устин, — Против нас будут рыцари, а они стойкие и бить умеют. Вот монахи и студенты упадут точно. Лишь бы не сразу.
— Ага, понятно.
— Теперь вы, — Устин подошел к студентам, — Вы монахи или рыцари?
— Факультет теологии, — ответил один.
— Факультет медицины, — ответил другой.
— Благородного происхождения, — ответил третий.
Остальные промолчали.
— Вы стоите на левом фланге и слушаете отца Тодта как родного.
Устин переставил студентов, притащил во второй ряд Тодта и Мятого.
— Почему меня во второй? — спросил Мятый.
— Рыцари отдадут правый фланг мессиру Лодовико, но среди них найдутся другие охотники прорвать строй. И они пойдут к вам. Ты на левом фланге самый опытный в драке. Подопрешь первый ряд, если что. Они не сообразят, как подпереть, чтобы строй не прорвали, а ты сообразишь.
— Понял.
Устин вышел перед строем и продолжил.
— Умные люди, когда ставят строй, готовятся на прорыв. Двое-трое самых сильных бойцов должны ворваться во вражий строй, а остальные поддержать, чтобы их не отсекли и не наваляли со всех сторон. Мы так делать не будем. Рыцари сильнее нас, и это они будут прорывать наш строй, а мы должны стоять.
— Как долго мы должны продержаться? — спросил Тодт.
— Пока отец Августин не наваляет мессиру Лодовико Сансеверино.
— Так это долго, — сказал со скамейки зрителей пожилой отец-казначей.
— Почему? — спросил Устин.
— Они с молодости сил примерно равных. То один верх брал, то другой. Когда бы они знали точно, кто сильнее, так они бы уже и не мерялись.
— Так отец Августин же в аббаты ушел.
— Уйти ушел, но должок за ним остался. Не чует, знать, мессир Лодовико, что он сильнейший брат. Или другие рыцари подкалывают.
Устин еще немного посмотрел, как три отряда ходят строем, а потом приказал левому и правому флангу сойтись стенка на стенку. Отец-госпиталий раздал всем толстые матерчатые рукавицы и стеганые подшлемники.
— В голову сегодня не бьем. Шагаем по команде, двигаем строй, давим. Задача — прорвать строй. Можно бить в грудь и в живот, можно бороться, можно толкаться.
Студенты лучше держали строй. В том числе, потому что командовал Тодт, а Мятый уловил суть и из второго ряда руками уплотнял бойцов.
В сборной аббатства любой монах превосходил массой и телосложением любого студента. Все-таки, взрослые дядьки на специфической диете против молодых
