Кирилл Казанцев - Школа боя
Глава 13
1
Уже далеко за полночь метель, что уже много дней терзала город и окрестности, внезапно стихла. Прилетевшие откуда-то издалека черные тучи накрыли все вокруг темным непроницаемым покрывалом и посыпали мелким, искрящимся в свете фонарей снежком...
Стоя у окна, Салаутдин смотрел на белую равнину, простирающуюся от дома азербайджанского авторитета и до... А кто его знает, до каких пределов могла дойти равнина... Здешние расстояния не шли ни в какое сравнение с теми, к которым привык Даудов, практически всю свою жизнь не покидавший родной Чечни. Эти просторы подавляли горного жителя так же, как его родные горы подавляют впервые увидевшего их жителя равнин.
Хотя Салаутдин никогда и никому, в том числе и самому себе, не признался бы в тех чувствах, которые сейчас шевелились в глубине души. Недостойно горца чего-то бояться... Он просто стоял один, в полной темноте, у окна комнаты и смотрел в заснеженное поле... Смотрел уже давно. Вроде как ждал чего-то...
Вдруг где-то там, в темноте, задергался, запульсировал маленький светлячок... И как бы полевой командир ни старался не проявлять внешне эмоций, сейчас он сдержаться не смог – довольная улыбка растеклась по его лицу... Отойдя от окна, он пересек комнату, рукой коснулся выключателя. В комнате вспыхнул яркий свет. Погас... Опять вспыхнул... И опять погас...
Проделав такие манипуляции с освещением несколько раз, Салаутдин погасил свет и вернулся к окну. Светлячок в чистом поле, в свою очередь, ожил, старательно повторяя серию сигналов, которые только что подал Даудов.
"Приехали!" – улыбка так и не покидала лица полевого командира. Он был доволен – его план сработал...
...Он изначально не делал ставку на Фархада и его людей. Азербайджанец должен был помочь лишь в одном – достать оружие. И свою часть "работы" он выполнил в полном объеме. А уж как и где использовать полученное от азербайджанского авторитета, Даудов разберется сам...
Покидая вместе с хохлами город, Русик на какие-то пятнадцать, а может, двадцать минут ушел из-под контроля "бойцов" Фархада. Для опытного разведчика это было не так уж и трудно...
Еще только планируя поездку на родине, в Чечне, они обсудили все возможные способы связи между собой. И в тот день Руслан действовал по заранее оговоренной схеме.
Оставшись один, он поместил свой сотовый телефон в ячейку автоматической камеры хранения. Потом вышел на привокзальную площадь и на левом углу здания вокзала, на фундаменте, почти у самого асфальта, написал мелком несколько цифр – номер ячейки... После чего с чистой совестью вернулся к своим сопровождающим...
...Салман и Лечи, добиравшиеся до Красногорска окружными путями, через Грузию, Абхазию и Краснодарский край, приехали в город через день после отбытия Руслана. Так, как они и планировали... Выйдя на привокзальную площадь, посмотрели на левую сторону вокзального здания. Увидев написанные мелом цифры, пошли искать ячейку с таким номером. Код, который будет использоваться, каждый из них запомнил еще в Чечне. Обнаружив в глубине ячейки сотовый, память которого хранила единственный номер, отправили SMS-сообщение... И потом выполняли инструкции, получаемые от командира таким же путем... Вот и все. Дешево, просто и сердито.
Телохранители Даудова арендовали квартиру на окраине города, приобрели подержанную машину, на которой ездили по доверенности. Вся поступающая от Фархада информация тщательнейшим образом ими перепроверялась. Попутно они изучали город – предстоящее место ведения боевых действий... И даже несколько раз подъезжали к загородному дому Фархада, где томился в ожидании их предводитель...
Сегодня днем от бойцов поступила тревожная информация – объект наблюдения начал ежедневно менять маршруты своих перемещений по городу, а возле дома и офиса появились дополнительные охранники. Значит, или что-то почуял, или... Или Фархад решил "сдать" русскому авторитету Салаутдина.
Сам Даудов больше склонялся ко второму – склонность азербайджанцев к предательству, разумеется, за хорошие деньги, известна всем кавказским народам. Но сейчас это как-то не имело особого значения – затевать свару с Фархадом было не ко времени и не к месту. Пусть живет...
А вот спланированную акцию в отношении Лося приходилось ускорять... И сегодня днем Салаутдин отправил бойцам очередное сообщение, в котором распорядился – ночью быть в указанном им месте. Подготовительный этап закончился, план операции созрел полностью, и оставалось только его осуществить...
А потом – в Турцию, на давно заслуженный им отдых... Русик сейчас сидит в Чечне, ждет его сообщения. Если все пройдет так, как они спланировали, обращаясь к азерам, то никакие деньги, ни фальшивые, ни тем более настоящие, не понадобятся... Но Даудов не выжил бы в этих бесконечных войнах, если бы не просчитывал наперед все возможные варианты. И он не исключал того, что по каким-то не зависящим от него причинам деньги могут все же пригодиться...
Хабаев должен ждать два месяца. Если сообщения от командира так и не поступит, то он отправится с "фальшаком" в обратную дорогу. Не самый простой вариант, конечно... Но тут уж ничего не поделаешь...
Впрочем, зачем заглядывать так далеко в будущее... Сейчас для полевого командира более актуален другой вопрос. И надо поторапливаться. Салаутдин полез в свои вещи. Немного покопавшись, достал ножик. Обычный перочинный, смешной с виду. Даже у самого предвзятого и люто ненавидящего "черных" мента не хватит совести назвать его оружием. Только полевой командир и не собирался никого резать этой игрушкой. Его интересовали прикрывающие оконное стекло жалюзи.
Обрезав тонкий шнурок, болтающийся рядом с пластиковыми полосками, Салаутдин убрал нож – просто бросил его под кровать. Он больше не пригодится. Шнурок же, намотав на кисти рук, попробовал на разрыв, дернув несколько раз в стороны. Нормально, держит... Он давно его присмотрел... Благо время было...
Теперь оставался последний, завершающий прощание с Фархадом штрих. Быстро заправив брюки в высокие и толстые шерстяные носки, полевой командир, чуть приоткрыв дверь, неслышной тенью выскользнул из комнаты...
...В эту ночь охрану дома или "гостя" – кто его знает? – взвалил на свои широкие плечи сам Мамед. Начальник охраны обосновался в кресле, у камина, на первом этаже. "Помповуха" покоилась на коленях. Здоровяка клонило в сон.
Он уже привык к тому, что все ночные дежурства проходят спокойно, без каких-то там эксцессов. "Гостя" после полуночи не было ни видно, ни слышно. Он не причинял никаких хлопот. Ну, разве что днем... Таскался по окрестностям, пристреливал полученное от Мамеда оружие... Разумеется, в сопровождении охранников. Ничего оскорбительного! Никакого контроля! Просто ребята помогают "дорогому гостю" носить тяжелые вещи – автоматы, пистолеты, патроны...
Так что ночные бдения постепенно приняли формальный характер. По большей части, охранники просто садились в обширное кресло, вытягивали ноги и мирно спали до утра.
Мамед старался держаться, но лишь из чистого упрямства. Он все так же не доверял Даудову, ожидая от него какой-нибудь гадости... Только со временем острота этого недоверия притупилась, стала менее злободневной, что ли... И сейчас, сидя в кресле, начальник охраны азербайджанского авторитета с большим трудом удерживался от того, чтобы окончательно не уснуть. Но пока держался. Только периодически продолжительно, шумно и широко, во весь рот, зевал.
Наверное, поэтому он и не услышал крадущиеся шаги за своей спиной... Впрочем, и не мог бы услышать, хотя обладал довольно чутким слухом. Салаутдин неслышно, как привидение, скользил над полом, подбираясь к охраннику сзади... Толстые носки тонули в ворсе паласа без какого-либо шороха...
Вот Мамед в очередной раз широко, со вкусом, зевнул. Еще и потянулся – сидя в кресле, прогнулся назад, одной рукой придерживая готовую в любой момент соскользнуть с колен "помповуху", а другую забрасывая за голову. При этом он чуть было не коснулся уже стоящего за его спиной полевого командира. Даудов успел присесть за высокой спинкой в самый последний момент.
Мамед помотал лобастой головой, как бы стряхивая одолевающий его сон, уселся в кресле поудобнее... В этот момент Салаутдин неслышно выпрямился и, скрестив руки, набросил свой шнурок на шею главного охранника азербайджанской "бригады".
Полевой командир, резко дернув руками в разные стороны, рассчитывал, что ему удастся сразу либо сломать Мамеду шейные позвонки, либо пережать "сонники". Но не получилось – крепок телесно был старший охранник. Да и шея... Толстая, крепкая, как ствол дерева...
Азербайджанец рефлекторно поднял обе руки к голове, попытался схватиться за тонкий, но крепкий шнурок, перекрывший ему приток воздуха в легкие. Выгнулся в кресле дугой, забился, задергался... Ружье тихо соскользнуло с колен на палас... Он не мог уйти в сторону или вперед. Но изо всех своих немалых сил отталкивался ногами от пола, чтобы опрокинуть кресло, выйти на спину...
