Александр Бушков - Пиранья. Бродячее сокровище
Типчик из агентства получил свои чаевые, цветисто пожелал приятного отдыха сеньору и сеньорите и, не оглядываясь, вышел в калитку, чтобы добираться в родную контору на такси.
– Поросенок, – сердито сказала Кристина. – Ты обратил внимание – он нас не назвал «сеньор и сеньора». Сеньор и сеньорита...
– Надо полагать, мы как-то не особенно напоминаем семейную пару, – сказал Мазур, с треском распаковывая одну из коробок, выбранную наугад. – Я очень надеюсь, что у нас вид классической легкомысленной парочки, выбравшейся в Чакон для известного времяпровождения... – он поднял голову и фыркнул: – Не хмурьтесь так, сеньорита, это идеальное прикрытие...
– Сама знаю, – сказала Кристина. – Но все равно неприятно, когда на тебя украдкой пялятся с циничной ухмылочкой... Ну, что ты думаешь?
– Что я думаю... – пробормотал Мазур, распутывая синтетические лямки. – Что я думаю... Да ничего особенного. Не самый лучший агрегат, но достаточно надежный, баллоны полностью заряжены, никаких нарушений комплектации, есть все, что необходимо... Меня полостью устраивает.
– Тогда поедем за Хольцем?
– За кем? А-а... Нет, я, с твоего позволения, изменю диспозицию. Съезжу на часок в город, у меня там дела...
– Дела? – переспросила она тревожно и недоверчиво.
– Я тебе потом расскажу, – сказал Мазур. – Есть одна задумка... Что ты смотришь со столь трагическим раздумьем в глазах? Не забывай, меня порекомендовала твоя дражайшая тетушка...
– Вот это-то порой и настораживает, – призналась Кристина с вымученной усмешкой.
Мазур подошел к ней и взял за руку. Ладонь у нее была изящная, теплая, нисколечко не натруженная.
– Послушай-ка, – сказал он убедительно. – Знаешь, когда удаются самые авантюрные и грязные дела? Когда партнеры друг друга не обманывают...
Кристина смотрела ему в лицо все с тем же забавным выражением – смесью недоверия и надежды.
– Извини, если что-то не так, – сказала она, отводя на миг взгляд. – Мне и в самом деле хочется тебе доверять, но ты ведь понимаешь – мы и знакомы-то всего ничего, а ситуация...
Мазур ухмыльнулся:
– Позволь тебе напомнить: дон Хайме тебя вообще знал с младенчества... и чем кончилось? В общем, через часок я вернусь. И доверять ты мне должна не оттого, что физиономия у меня честная и открытая, а по соображениям неизмеримо более прагматическим: будь я злодеем, давным-давно где-нибудь на дороге, в безлюдном местечке, затащил бы в чащобу, связал по рукам и ногам и с помощью нехитрых, но действенных средств выпытал бы все, что ты хотела скрыть... Логично?
– Логично, – призналась она.
– Вот видишь, – сказал Мазур. – Ладно, я вернусь через часок, самое большее через полтора. А ты тем временем приготовь-ка что-то вроде обеда. Это ты, я думаю, умеешь?
– Более-менее, хотя особых кулинарных изысков и не обещаю.
– Ничего, я не гурман, – сказал Мазур.
...Пройдя пешком с полкилометра, он поймал наконец такси – бело-желтую, раздолбанную японскую машинку, чуть ли не свою ровесницу. Добрался до центра города, а там, на ломаном английском и с помощью выразительных жестов растолковал таксеру, чего он собственно жаждет. Таксер, ничуть не удивившись, привез именно туда.
Еще минут через пятнадцать Мазур оказался полновластным хозяином новехонького японского мопеда, белого, с зеленым бензобаком, маленькими толстыми шинами и рассчитанным на двоих черным седлом. Транспортное средство на вид было насквозь несерьезное – но, судя по спидометру, могло выжать и шестьдесят километров, а больше, собственно, и не требовалось, он вовсе не собирался отрываться от набитых агентами контрразведки спортивных машин. В конце-то концов, откуда, к черту, у здешних шпиков спортивные машины...
Два предупредительных юных продавца добросовестно проверили все, что надлежало, пожелали удачи и распахнули ворота. Мазур дал газ, вылетел со двора, свернул направо и, как заправский чаконец, помчался куда глаза глядят, подрезав возмущенного рявкнувший клаксоном синий «форд», просвистев в миллиметре от толстой сеньоры с продуктовой сумкой. Полицейский на перекрестке беззлобно погрозил ему пальцем – ни малейших подозрений Мазур у него не вызвал, еще один джигит на шустрой японской двухколеске, для управления которой не требовалось водительских прав...
С четверть часа он кружил по улицам, временами проносясь по тротуарам подобно местным лихачам, проскакивая на красный свет опять-таки на манер местных наездников. И вскоре убедился, что хвоста за ним нет – от пешего наблюдения он моментально оторвался бы, а машина со шпиками попросту отстала бы давным-давно...
Первую идею, касательно мопеда, он воплотил в жизнь. А вскоре осуществил на практике и вторую, если совсем честно, не на засекреченных инструктажах почерпнутую, а вычитанную из детективного романа. Отчего, впрочем, идея ничего не потеряла...
Глава четвертая
Сорок лет спустя
Выйдя из телефонной будки, Кристина уселась за руль, чуть пожала плечами:
– Странноватые инструкции...
– А точнее?
Она включила мотор и ловко влилась в поток автомобилей. Снова пожала плечами:
– Он сказал, чтобы я ехала куда глаза глядят, но лучше всего – в сторону от центра, к окраинам. А он сам объявится, когда сочтет нужным.
– Ничего странного, – сказал Мазур. – Едет где-нибудь позади... Ну, ничего не скажешь, предусмотрительно. Сразу видно битого жизнью человека. Я так полагаю, за эти сорок лет его изрядно помотало по белу свету, причем капиталов вряд ли нажил – иначе давно добрался бы до клада сам...
– Угадал, – сказала Кристина с долей прежней настороженности.
«Тревожится девочка, – подумал Мазур, украдкой любуясь ее безукоризненным профилем. – Ну, понятно и простительно. Опасно доверяться первому встречному-поперечному авантюристу...»
И подумал еще, что сам находится точно в таком же веселом положении, потому что, повторяясь, истина– это далеко не всегда то, что видишь своими глазами и слышишь своими ушами. Он знал об этой изящной красотке с благородными замашками только то, что она самао себе рассказала. Положим, примерно о том же поведала и донна Роза... однако, опять-таки, самадонна Роза в Штатах не бывала, списки выпускников университета Дьюка не листала... А если даже Кристина и в самом деле закончила помянутую обитель чистой науки, что с того? Америкосы именно там ее и могли вербануть. Дело насквозь житейское: в любой стране местные спецслужбы частенько вербуют перспективных студентов-иностранцев, для самых разных целей, не всегда речь идет о вульгарном шпионаже... Какое тут, на хрен, доверие, в его-то пикантном положении?
Продолжалась эта езда без руля и без ветрил минут двадцать. На узкой тихой улочке их внезапно обогнал тарахтящий мопед, прямо-таки близнец купленного Мазуром – ничего удивительного, очень популярная модель – проскочил вперед и остановился у тротуара. Судя по обрадованному лицу Кристины, долгожданная встреча, наконец-то, состоялась...
Ездок, выключив двигатель, бесцеремонно распахнул заднюю дверцу «Лендровера», без особых усилий затолкнул туда мопед, прыгнул на сиденье и распорядился:
– Поехали!
Кристина рванула с места. Мазур повернулся и принялся откровенно разглядывать хранителя клада. Лет тому было определенно за шестьдесят, но мужик не выглядел ни хлипким, ни болезненным – широкий в плечах здоровяк с резкими чертами загорелой рожи, глаза синие, как и подобает истинному арийцу, а вот насчет волос судить трудно: несмотря на широкополую шляпу, видно, что незнакомец стрижен под Котовского. И пушечка у него за поясом угадывается, простецкая белая рубашка навыпуск характерно оттопырена в нужном месте, и речь явно идет не о дамской безделушке, из которой хорошо мочить тараканов на кухне, и только...
Он наткнулся на столь же прямой, беззастенчивый взгляд.
– Вместо Роблеса? – напрямик спросил лысый.
– Ага, вот именно, – непринужденно ответил Мазур, поскольку вопрос с равным успехом мог быть адресован как Кристине, так и ему.
– Это надежный человек, – торопливо сказала Кристина. – Мне его порекомендовала родственница...
Незнакомец пробурчал под нос что-то неразборчивое – о смысле, впрочем, нетрудно было догадаться.
– У вас есть более надежная кандидатура? – со светской улыбкой спросил его Мазур. – Нет, в самом деле, герр...
– Сеньор, – торопливо перебил незнакомец. – Ясно вам? Последние сорок лет – сеньор... Хольц.
– Это имя или фамилия?
– А какая вам разница?
– Да никакой, – подумав, сказал Мазур. Я – Джонни. Фамилия у меня длинная и непроизносимая, так что обойдемся без нее, какая вам разница?
– Американец?
– Оскорбляете, сеньорХольц, – ухмыльнулся Мазур. – Австралиец. Хотя... Быть может, австралийцы вам не нравятся еще более, чем американцы? Но что поделать, придется потерпеть...