Последний Герой. Том 7 - Рафаэль Дамиров
Вот только вслух это не скажешь… Я посмотрел на Шульгина, якобы ожидая от него ответа на свой простой вопрос.
— Не надо, — отмахнулся он. — Ты в отпуске, а у меня выходной.
— Это хорошо-о-о. Дай-ка водички…
— Может, кофе? — улыбнулся он. — Посидим, отойдём.
— Ну да, — кивнул я. — Что мы там употребляли? Ни хрена не помню.
— Ну я тебе расскажу, — ухмыльнулся Коля и подсел ближе. — С какого момента не помнишь?
— Да с момента, как бутылка текилы на столе появилась, — буркнул я.
Он усмехнулся, достал смартфон, стал листать галерею.
— Вот, смотри, — сказал он, показывая экран. — Вот это мы тачку вызывали.
На фотографии — я, с идиотской улыбкой, обнимаю Шульгина. И он обнимает меня. Мы оба довольные, ржём, будто мир спасли. Я сразу вспомнил этот момент.
— Точно… — пробормотал я. — Мы же ещё в такси пели.
— Ага, — кивнул Коля. — «Зелёноглазое такси» орали. Таксист нас терпел, молча, героически. До самого караоке-бара.
— Наверное, привычный уже. Вечер удался, — кивнул я.
— А то! — подмигнул Николай.
— Но Оксане Геннадьевне — ни-ни. Понял?
— Обижаешь, Макс… Могила!
* * *
Я вышел на работу через несколько дней, уже переехав в новую квартиру. Обставил её мебелью — не шикарно, но со вкусом. Постепенно обжился, втянулся в новый ритм. В общем, жизнь пошла в другое, какое-то удивительно нормальное русло — что казалось почти нереальным после всех лабораторий и марш-бросков по густым лесам.
Я, значит, теперь при своих метрах. И, как говорится, уже не стыдно в эту квартиру Оксану привести.
У нас с ней всё ещё тянулся, скажем так, конфетно-букетный период. Больше зависали по ресторанам, чем дома. Разок даже пришлось в театр сходить — она предложила, я не отказался. Вытерпел пьесу современного драматурга, что-то про страдания феминистки в мегаполисе. После выяснилось, что ни она, ни я театр особо не любим. Но вот как-то так получилось, что туда попали, и оба сделали вид, что культурно провели вечер и в этом нет ничего уж такого особенного, экстраординарного. Но главное, что этот вечер мы потом закончили вдвоем — и куда более интересно, чем зевая в партере.
* * *
Мордюков проводил планёрку и сам при этом явно скучал. Всё как обычно: зачитывал новые приказы, давал втык дежурному, который пробубнил оперативную сводку, вставил пистон начальнику участковых за большое количество заволокиченных материалов, отчитал начальника следствия за невыполнение «перспективы» дел, направленных в суд. Не то чтобы на одной ноте, но как-то непривычно, без огонька.
Жизнь в отделе текла своим чередом, всё как всегда — «чих-пых», ругань, бумаги, отчёты, звонки. Никто даже не слушал, все делали вид, что записывают в блокноты, хотя давно знали, где и за что им достанется.
После окончания планёрки Мордюков снял очки, потёр лысину и сказал:
— Все свободны, по рабочим местам. Оксана Геннадьевна, Максим Сергеевич, задержитесь.
Шульгину он остаться не сказал, хотя тот и заместитель начальника уголовного розыска. Остались только мы вдвоём — Кобра, начальник УГРО, и я, старший опер.
Все вышли, дверь закрылась. За последним из вышедших щёлкнуло, и в кабинете воцарилась тишина.
Семён Алексеевич крутанулся в кресле и повернулся к нам уже с совсем другим взглядом — одновременно мрачным и выжидающим. Мы тоже на него смотрели. Мордюков, барабаня пальцами по столу, наконец, сказал:
— Чучалина нашли, задержали. В Камнегорске. Регион не наш, но надо съездить, привезти гада.
— Какого Чучалина? — уточнил я.
— Это подозреваемый по серии разбойных нападений на ломбарды, — пояснила Кобра. — Пока ты был в отпуске, Максим, он тут нам наломал дров.
— Он самый, — кивнул Морда.
— Как он в Камнегорске оказался? — спросила Оксана. — Не ближний свет.
Семён Алексеевич пожал плечами:
— Да кто его знает. Нахапал, видать, и смотался в другой регион, думал там зарыться. Но по ориентировке он был в федеральном розыске, местные его и словили. Задержан на сорок восемь часов, нужно на арест выходить и тащить его сюда. Столько темнух с отдела снимем! Там же и особо тяжкие эпизоды есть. Вооружённый разбой, на одном из нападений охранник ранен. Оксана, снаряди лучшего своего человека в командировку. Пускай этапирует нам Чучалина сюда.
— Кого? — вскинула бровь Оксана.
Шеф посмотрел на меня многозначительно:
— Лучше Ярового никто не справится, — и добавил, — но одного не отпускай, дай ему помощника, какого-нибудь оперка посмышленее. Дорога дальняя, надо вдвоём все провернуть, чтобы казусов не было. Машину служебную дадим, путёвку выпишем, карточку бензиновую вручим. Пускай на служебном транспорте выдвигаются.
— Два-три дня пути, — озадаченно проговорила Кобра.
— Надёжнее, чем на поезде, — сказал Семён Алексеевич.
— Хорошо, — проговорила Оксана. — Только я бы отправила с ним Шульгина.
— Почему Шульгина? — озадачился теперь уже Семён. — Он у тебя зам, а не на побегушках. Неужели нет других кандидатур?
— В том-то и дело, — ответила она твёрдо. — Если дело серьёзное и преступник матерый, у меня на самом деле подходят только Шульгин и Яровой. Остальные — сиди, я сам открою.
Начальник фыркнул.
— Так воспитывать надо, Оксана Геннадьевна, личный состав, — назидательно проговорил шеф. — Растить, так сказать, кадры. Етишкин самовар!.. Пусть опыт перенимают! А то что, перенимать, что ли, не у кого? — он вопросительно уставился на начальницу уголовного розыска.
Как будто она прямо сейчас должна сказать «есть!» и наколдовать из воздуха целый выводок отличных оперов, с пылу, с жару.
— Да перенимать-то есть у кого, — спокойно ответила Кобра. — А вот перенимать кому — особо нет.
— Нет, так и разогнать их всех к чертям! — вспыхнул шеф, хлопнув ладонью по столу. — Набрать новых! Достойных, способных! Чтобы — ух! Чтобы в глазах огонь был! Как вот мы раньше. Мы ж не за зарплату… Мы ж за идею работали!
— Семён Алексеевич, — покачала головой Кобра, — времена давно изменились. Сейчас все только за зарплату. Как говорится, за деньги — да.
— И никто за идею, — вздохнул Мордюков.
Но Оксана тут же уточнила:
— Почти никто, — и скосила взгляд на меня.
Говоря про «почти», она, похоже, имела в виду меня.
— Эх, — зажевал губу шеф,
