Александр Полюхов - Афганский исход. КГБ против Масуда
Алехин добрался до посольства и набросал шифровку.
«Тов. Симонову.
Груз отправлен сегодня. Вылетаем по плану. Люди «Гаишника» встречают колонну к северу от Кабула на шоссе к Салангу с 3 по 15 октября. По мнению МИДа, реально встреча может произойти возле Джабаль-ус-Сараджа. Пароль «Африка», отзыв «Европа». Сообщите тов. Чудову о нашем прилете.
Григ».
Затем зашел к резиденту, напряженно ожидавшему его появления.
— Как дела? Совсем не показываешься.
— Так на шведов нынче работаю. Груз час назад отправили в Москву. Сами летим в пятницу.
— То есть, дело на мази?
— Покатился колобок по дороге. Скоро и от тебя, Захар Сергеевич, уйду. Только денег на командировку дай.
— Бери вместе с кассой, — с облегчением выдохнул шеф. — Другая помощь требуется?
— За семьей приглядывай. Пусть Петров заедет пару раз. Меня не будет недели две-три. Путь дальний, всякое может случиться.
— Не каркай! Выкрутишься, воробей стреляный. Ой, что несу! Анну и Степу не бросим, не волнуйся за них.
— Если что, Захар Сергеевич, имей в виду: Торквиста из СЭПО я успел подработать. Он думал, меня разрабатывает, а вышло иначе. Адмирал в курсе. Можно будет продолжить комбинацию. Предпосылки имеются.
— Серьезно? Нам бы не помешал бы такой источник. Тем более он на тебя влажными глазами глядит. Или хитрит?
— Он мне почти открытым текстом слил Нурми.
— Да ты что!
— Мне пора. На ланч тороплюсь.
Алехин знал Стокгольм лучше многих коренных жителей. Оставив «вольво» возле Городской библиотеки, оперработник прошел насквозь кубическое здание, увенчанное вертикальным цилиндром главного зала, и очутился в парке, где иранцы избили Карима. Переулками добрался до «Ариранга», где уже ждал Ян.
— Хейсан-хопсан!
— Добрый день, Матвей.
— Времени мало, герр ученый. Берем ядреную капусту «кимчи», суп из минтая и свинину, жаренную на огне. Нет возражений?
— И пива.
— Тебе, я за рулем — пью чай. Рассказывай.
— Справку сделал. Сведений маловато.
Глянув по диагонали документ, разведчик отфиксировал позицию по Омску. Кратко обсудив другие пункты, перешел к интересующему.
— Что такое?
— Закрытый научный городок под Омском. Специализация: биологические исследования, возможно, военного характера. Название «Байкальск».
— Но в 1972 году СССР и США ратифицировали конвенцию о запрещении бактериологического оружия?
— Верно, обе державы продолжают работы, как заявляют, в целях обороны от подобного ОМП. Биотехнологии имеют двойное назначение: если ты от микроба или вируса защищаешься, то, очевидно, имеешь их в своем распоряжении. Логично?
— Весьма. А возможна конверсия такого центра для мирного использования? Журнал готовит материал именно с упором на конверсию.
— Возможна. В аналогичных лабораториях ведутся исследования в гражданских целях, так сказать, параллельно. Например, исследуют чуму и создают противочумные препараты. В России еще в конце XIX века в Кронштадте военные врачи занимали целый форт «Император Александр I». Кстати, чума считается наиболее эффективным биоагентом для боевого применения. Ее бациллы присутствуют в природе Евразии, поэтому выяснить источник инфекции крайне сложно. Есть еще сибирская язва, но в природе ее почти нет, и заражение всегда вызывает подозрения.
— Увлекательно, — процедил разведчик и покосился на ручку, которой делал пометки. На одной из шести граней стального корпуса «баллографа» блеснула гравировка Alexander. — Надо бежать. Держи, курилка, тебе сигарет прихватил.
— Спасибо! В Швеции курево так дорого.
Возвращаясь к машине через библиотеку, Алехин поднялся в зал научной литературы. В школьные годы он занимался в кружке на биологическом факультете МЕУ — кузнице кадров ученых-биологов. Жизнь избрала другую стезю, но знания не исчезли. Сняв с полки том по микробиологии, журналист двинулся было к стойке, чтобы взять его домой. И тут же упрекнул себя за неосторожность: СЭПО могла проверить его абонемент. Оставлять следы интереса к подобной теме непрофессионально, если не преступно. Пришлось забиться в тихий угол зала.
«Чума — особо опасная инфекция, вызываемая чумной палочкой (Yersinia pestis). Приводит к тяжелейшей интоксикации, лихорадке, поражению кожи, лимфатических узлов, легких. Возбудитель имеет оптимум роста — 28 градусов Цельсия».
Температура в Кабуле нынче 27 градусов. Тревожное совпадение! И имя «Цельсий» всплыло.
«Резервуаром инфекции являются грызуны и зайцеобразные. Хищники, уничтожающие грызунов, могут распространять чуму. Переносчик инфекции — блоха, которая заражает человека при укусе. Возможно заражение при обработке охотниками шкур и при употреблении в пищу мяса.
Особо опасно заражение от человека к человеку воздушно-капельным путем при возникновении среди людей легочной формы чумы. Вши и клещи также могут передавать инфекцию от человека к человеку. Восприимчивость людей к чуме очень высокая. Природные очаги чумы есть в 50 странах».
Афганистан фигурировал в списке первым, присутствовали и южные районы СССР.
«Микроб устойчив к высыханию и годами сохраняет жизнеспособность в холодных сырых условиях, например, в звериных норах. В последние годы удалось выделить штаммы, устойчивые к традиционным антибиотикам».
Кошмарный сценарий вырисовывался четко. Матвей поспешил прочь, надеясь, что подозрения так и останутся просто игрой разума. «Надоел Адмирал с намеками и недомолвками, — чертыхался Алехин. — Надо принять меры защиты». Из дома разведчик связался с профессором Смушко.
— Хей, Миша! Это Матвей.
— Рад слышать. Как дела?
— Вернулся из Москвы и должен передать материальный привет от Софьи Васильевны.
— Приезжай. Только денег не возьму.
— Откуда у советской пенсионерки деньги? Варенье из черноплодной рябины с яблоком и лимоном.
— О-о!
Услышав, как потекла слюна у собеседника, оперработник достал заветную банку, присланную тещей, и поехал в Каролинский госпиталь. Встретив Смушко и поимев с ним то, что шведы называют «моментом болтовни», Матвей обратился с просьбой.
— Помнишь мой звонок по Афганистану? Я и два шведа улетаем туда в субботу с гуманитарной миссией «Шведской помощи». Завтра прочтешь в газетах.
— Зря рискуешь, Масуд — жестокий бандит и феодал. Зря!
— Нужно содействие.
— Какое?
— Медицинское. Там болезни и эпидемии, вплоть до чумы. Надо бы с собой иметь мощные современные антибиотики. В аптеке не купить.
— Посоветуюсь с фармацевтом. Думаю, достану. Не пользуйтесь в Швеции — небезопасно и противозаконно без рецепта. Завтра позвоню.
— Спасибо большое, Миша. Извини, что дергаю, но ведь любому поляку известно, что от русских одни проблемы.
— Ха-ха. Лучше расскажи новый анекдот про евреев.
— Полез Мойша на крышу антенну чинить, поскользнулся и упал вниз. Пролетая мимо окна своей кухни, кричит: «Сара, сегодня на меня не готовь…».
Станция метро «Курская» хотя и сохранила сталинский стиль, смотрелась не столь помпезно. Старый железнодорожный вокзал задавила огромная современная пристройка. Пассажиры пригородных электричек в нем не появлялись, торопясь по подземному переходу сразу выйти на платформы. Отъезжающие в дальние края переползали пустынный зал размером с футбольное поле, напряженно выискивая нужный поезд на информационном табло. Гостей столицы видно сразу: в Москву приезжали с минимумом вещей, назад тащили сумки и тюки с покупками из городских магазинов. И только встречающие беззаботно сидели и прогуливались без багажа. Наиболее романтичные мужчины приходили с цветами.
Одного из них, лет тридцати, Чудов заметил на платформе прибытии новосибирского состава. Приблизившись, по наитию спросил:
— Жену встречаете?
— Любимую девушку.
— С черноморского курорта?
— Нет, из Байкальска.
— Надо же! Мой поезд. На этот путь приходит?
— Да. А кого встречаете?
— Точно не знаю, родственник должен вкуснотаежный подарок прислать с кем-то.
— Наверное, кедровые орешки или грибы. Может быть, ягоды. Там их полно. Наташа привозит, когда приезжает в отпуск или командировку. Она часто бывает в Москве по работе.
— А кем работает?
— Она — биолог. Там закрытая лаборатория.
— И мой племянник на почтовом ящике трудится. Не знаю, что они там делают, какие-то страшные штуковины.
— Да, нет. Просто ведут исследования в области защиты от наиболее опасных болезней.
— А вы тоже биолог?
— Что вы, я — инженер.
— А вот и поезд.
Прочесав вагоны, Чудов не обнаружил «посылки от родственника» или чего-нибудь интересного. Поспешил к выходу из вокзала и нагнал романтика с девушкой. Поравнявшись, оперативник вновь вступил в разговор с мужчиной. Посетовав на неудачу с посылкой, любезно предложил подвезти новых знакомых на машине. Ему, жившему на Ленинградском шоссе, оказалось «по пути» с парой, направлявшейся на Пролетарский проспект. В авто Игорь осторожно пытался выжать сведения о Байкальске, но сотрудница п/я блюла инструкцию о неразглашении государственной тайны.
