Александр Полюхов - Афганский исход. КГБ против Масуда
Алехин, чувствуя в жене напряженность, вопросительно взглянул ей в лицо.
— Из-за твоей командировки ночь не спала.
— Пустое, съезжу на недельку, подготовлю пару нетленных репортажей. Привезу тебе местные украшения, Степке кинжал.
— Там же душманы!
— Не, я буду в совколонии жить. Уве и Ритва к моджахедам одни поедут, — разведчик перешел на отступную легенду, поскольку история с «поездкой в Узбекистан» не срослась из-за говорливости Стурстена.
— Врешь, — безнадежно вздохнула Анна, которой так хотелось верить в утешительные слова. Жена чувствовала ложь, а яд обмана вливался в уши, дурманя голову. Любящая женщина поддавалась внушению любимого мужчины. В который раз.
— Ты, если что, можешь с Торквистом контактировать или с Жоровичем. С посольством. Софье Васильевне звони, возможно, у меня получится с ней связаться. Сюда, в Стокгольм связи не будет.
— Береги себя, Матюша.
— Там позаботятся обо мне, Уве и Ритве. Да-да, помню твое мнение, — пресек фырканье Анны при упоминании шведки. — Как всегда в точку попала.
— Вот! Жену слушать надо, плохого не посоветует. Пойдем в спальню.
— Ой, забыл, где тут постель. Показывай. Меня московские девушки научили новым трюкам. Хочешь, продемонстрирую?
Стурстен и Нурми встретились в советском консульстве, сдали документы на визу. Вице-консул Петров спросил о цели поездки. «Узнав» об афганской миссии, выразил желание присутствовать на проводах конвоя и принести готовые паспорта. Шведы пригласили его на склад «ШП». Выйдя на улицу, они посмотрели друг на друга, и что-то толкнуло их в разные стороны. Несмотря на обеденное время, не пришла мысль перекусить вместе. Как плюс и плюс или минус и минус они не могли сблизиться, чтобы просто обменяться поцелуем.
— Ладно, мне пора. Чуть не забыл, ты нашла спонсора для оплаты поездки? У «ШП» денег нет. Сам милостью церкви лечу.
— Нашла, с грехом пополам. Хватит на авиабилеты и гостиницу в Москве. До встречи.
— Увидимся завтра на складе. Не забудь хиджаб купить и длинный плащ, что ли. В курточке и джинсах нельзя в Афганистан.
— Будешь учить девушку одеваться? Так скоро мусульманином станешь.
— Хорошая идея. Заведу гарем…
— И не мечтай.
«Дневной секс — роскошь людей свободных профессий: журналистов или шпионов, например, — пришел к выводу Алехин, направляясь в посольство, чтобы информировать Центр. — Рабочий день ненормированный, зато можно взять паузу — съесть «сладенькое» или просто перекурить. К вопросу о куреве и свободном графике: захвачу сына из школы и заскочу в СИПРИ».
Стокгольмский международный институт исследования проблем мира разместился в Хагапарке. Непритязательные, но уютные флигели и бывшие хозяйственные постройки приняли ученых, занимающихся вопросами гонки вооружений и сферой разоружения. Матвей здесь часто бывал по оперативным или журналистским делам, разделить которые и сам порой не мог. На сей раз интересовала библиотека и чех-стажер. Тот, на удачу, маячил возле крыльца с сигаретой в зубах.
— Бросай курить, Ян.
— Никак не получается.
— Хочешь, Степан прочтет лекцию?
— Не, сам могу. Зачем пожаловал?
— Надо быстренько поднять сведения по нескольким городам в СССР. Журнал готовит обзор по оборонно-промышленному комплексу.
— Какие города интересуют?
— Новосибирск, Омск и Чита.
— Завтра к обеду подготовлю обзор.
— Волшебник. Давай накормлю ланчем за услугу. Помнишь корейский ресторан «Ариранг»?
— Да. Скажем в два часа?
— Подходит. Я полетел, а то Степан голоден, вот-вот кожу на сидении жевать начнет.
Оперработник назвал три города, чтобы прикрыть интерес именно к Омску. И не стал доставать из багажника блок сигарет «Принс», купленный дешево в посольском кооперативе, чтобы не увидели коллеги Яна. Завтра презент будет уместно вручить как «компенсацию за содействие». Разведчик пользовался обтекаемыми формулировками, избегая называть вещи истинными именами. Не плата, а компенсация, не деньги, а сигареты. Удивительно, как много дают люди, если не считают, что совершают нечто противозаконное. Причем почти бесплатно. Блок сигарет в шведском киоске стоил в десять раз больше, чем в кооперативе. Вместе с ланчем 200 крон на круг.
Адмирал мурлыкал, читая телеграмму из Швеции.
«Тов. Симонову
1. Отправка грузовиков намечена на 28 сентября, расчетное время прибытия на базу «Совавто» в Москве — 30 сентября. Прошу доставить груз на аэродром.
2. Прибываю с «Цельсием» и «Н» 30 сентября. Прошу тов. Чудова организовать работу с гостями по согласованному плану.
3. Встреча с «Т» прошла ожидаемым образом. Он передал паспорт, данные своего руководителя, прозрачно намекнул на истинную профессию «Н». Есть перспектива дальнейшей разработки «Т».
4. Сообщите дату вылета из Москвы.
Григ».
«Операция развивается четко, — потирал руки замнач разведки. — Направим в воскресенье гуманитарку в Баграм, а «пакет» — в понедельник. Правда, по «приложению» ясности нет. Надо доложить Старику».
— Стокгольмский груз прибудет в пятницу. «Григ» получил шведский паспорт, прилетает с гостями в тот же день.
— Хорошо, а то на меня давит Старая площадь. «Пакет» готов?
— Готов к обработке.
— Как получишь подтверждение о пересечении конвоем нашей границы, начинай обработку. Прием шведов организован?
— Так точно. Осталось решить вопрос с «приложением».
— В Байкальске закончили изделие?
— Закончили. Спецборт доставит прямо в Афганистан.
— Отправляй после прибытия компании и «пакета» в Баграм. Грига не информируй. Пусть узнает уже в Афганистане. Цельная картина известна только нам двоим.
— Частично будет знать сопровождающий из Байкальска.
— Он после завершения операции станет не нужен.
— Даже так?!
— Не время миндальничать, Адмирал. Слишком многое поставлено на карту.
Вернувшись к себе, замнач разведки написал ответ:
«Тов. Григу.
Прибытие 30 сентября разрешаю. Встреча подготовлена. Вылет из Москвы — вечером 2 октября. «Т» представляет интерес на перспективу.
Симонов».
Через помощника Адмирал позвонил в Байкальск-4. Так назывался закрытый городок в 30 км от Омска, где в тайге был спрятан п/я 9817654. Чтобы запутать противника, «хитрые» названия применялись широко и не имели ничего общего с топонимикой места размещения. Даже через коммутатор оперсвязи соединение произошло не быстро: «Абонент на проводе, извините за задержку, — сказал Макашвили.
— Здравия желаю, товарищ адмирал!
— Добрый вечер. Или у вас уже ночь?
— Третий час.
— Тогда коротко. Изделие готово?
— Полностью. Осталось погрузить в машину.
— Грузите. Готовность к убытию — три дня. Сопровождающего подобрали?
— Так точно. Проверенный сотрудник.
— Женат? Дети есть?
— Семейный.
— Отбой. Выберите одинокого. Вам ясно?
— Так точно. Будет исполнено.
— Лично проследите за погрузкой в машину и на аэродроме. Сообщите мне после вылета.
— Есть.
— Без ошибок, майор.
«У начальников в Москве, — абоненте Байкальске-4 вытер о мундир вспотевшую ладонь, — вечно семь пятниц на неделе. Только по блату оформил приятеля в загранкомандировку, казавшуюся выгодной и неопасной, как новая вводная. Похоже, шансы сопровождающего на спокойную поездку невелики. Кого же послать? Может, Каца? Надоели его опоздания и недовольство. Одинокий. Не жалко. Тот еще кадр».
Стурстен погружался в меланхолию, наплывавшую скучными волнами, отрезая положительные раздражители. Уве давно смирился с привычкой грустить и переживать на пороге нового серьезного дела. Не радовала даже завтрашняя отправка каравана. Внимание концентрировалось только на негативе: с Ритвой непросто, МИД молчит, Алехин командует. Оставалось ждать хороших новостей или попытаться развлечься. Решил почитать русскую справку.
Документ контрастировал с медийным образом «борца за свободу»:
«Ахмад Шах Масуд («Счастливый») родился в 1953 году в Панджшера в семье полковника королевской армии. Учеба в привилегированном кабульском лицее с преподаванием на французском языке, затем в Кабульском политехническом институте. После свержения короля бежал Пакистан, сблизился с исламистами из организации «Братья-мусульмане», обучался в лагерях террористов в Ливии и Ираке, участвовал в операциях Организации освобождения Палестины. Вернулся на родину, пройдя подготовку в Пакистане под началом американских инструкторов.
Лидер Исламского общества Афганистана — крупной группировки мятежников из этнических таджиков. Она насчитывает 10.000 боевиков и 25.000 резервистов. Вооружение: «катюши», ПЗРК, ПТУРС, горные пушки, гранатометы и стрелковое оружие. Зона контроля — Панджшер, шоссе Кабул — Хайратон и районы в 11 провинциях. ИОА ранее проводило активные операции, особенно вблизи перевала Саланг.
