Черный перекресток - Сергей Иванович Зверев
Гонсалес опешил от такого ответа и пробормотал, отступив на шаг и поднимая в миролюбивом жесте руки:
– Я ведь только спросил, сэр…
Так он ответил и тут же по своей давней привычке опустил голову, чтобы взглядом не выдать своих истинных чувств к командиру. Но Танцор и без того знал – Тако ненавидит его так же, как ненавидит Слоника или любого, кто возражает ему, или того, кто сильнее или умнее его.
Теперь же, когда они дошли до пересечения реки и были неподалеку от Суни – большого поселения, в котором обычно было много туристов Танцор задумался. Да, первоначально он не хотел входить в этот поселок, но теперь, когда все устали от дальнего перехода, соблазн был велик. Они могли бы затеряться среди туристов, и в этом присутствовал весомый смысл. Отдых его отряду сейчас бы не помешал. Более того, отдых был просто необходим. Но Танцора смущал египетский советник, которого просто так не проведешь по улицам поселка – есть риск, что он улизнет от них, смешавшись с толпой. А связанный человек тем более вызовет подозрения. Местные полицейские заинтересуются ими, едва кто-то из местных доложит в участок о группе подозрительных людей и связанном человеке. Поэтому он и принял решение отправить Слоника и Масалу в поселок за провизией, а остальным дожидаться их на берегу.
Сезон дождей еще только начался, и воды в речушках было немного. Перебраться на другой берег было проще простого. К тому же вода становилась естественной преградой между его отрядом и русскими.
«Охотничьи псы гонят волков», – пришла Танцору мысль, когда он всматривался в горизонт, стараясь различить идущих по плато русских. Он долго вглядывался, но никого не увидел. Даже через полевой бинокль. Он мог бы запустить дрон, но тот тогда бы выдал их местоположение. «Птичек» русских он тоже пока не заметил. Если они у них и были, то они ими тоже предпочитали не пользоваться. Скорее всего, по той же самой причине – русские до поры до времени не хотели никому показывать, где они в данный момент находятся.
Дойдя до подлеска и зайдя за деревья и кустарник дрока так, чтобы со стороны реки их не было видно, Танцор объявил:
– Пока что остановимся тут. Слоник, берешь Масалу, и ступайте в Суни. Нам нужна вода и еда. Много не набирайте. Мы должны двигаться быстро, а лишний груз будет тормозить наше передвижение. Бёрдс и Фокс, займитесь охраной лагеря, а Тако присмотрит за арабом. Мне с Мичиганом нужно кое о чем переговорить.
– А жрать когда будем? – поинтересовался всегда голодный Гонсалес.
Танцор в тон ему ответил:
– Жрать, Тако, будем, когда вернутся Слоник и мальчишка. Ясно?
Мексиканец поджал губы и, повернувшись к советнику, замахнулся на него автоматом.
– Чего пялишься? Иди вон туда, – указал он на кусты. – Сядь, и чтобы я тебя не слышал и не видел!
Танцор, наблюдая за Тако, неодобрительно хмыкнул, но ничего не сказал. Проинструктировав Слоника по поводу того, что им с Масалой нужно купить в деревне, он проводил их и уединился с Мичиганом для совещания. Фокс со снайперской винтовкой полез на самое высокое дерево, какое смог найти в этом подлеске, а Бёрдс ушел куда-то в кустарник и решил найти себе удобное для наблюдения за местностью местечко там. Но ни Бёрдс, ни Фокс не могли даже догадываться, что русские спецназовцы гораздо ближе к ним, чем они могут себе представить. А так оно и было: Лютик со своей командой был почти рядом…
* * *
Отряд Танцора Ковригин со своими «стариками» обнаружил уже через полтора часа ночной погони. Их дрон, запущенный Бичо, выследил противника на плато и вел его почти три часа. Когда едва только забрезжил рассвет, «птичку» опустили и стали совещаться, пытаясь по карте определить направление движения американцев. Днем было решено идти за отрядом на таком расстоянии, чтобы ни Танцор, ни его люди не смогли увидеть их даже через оптический прицел снайперской винтовки или через сильный армейский полевой бинокль. В тот момент, когда беглецы переправлялись через реку, русские спецназовцы разделились и стали обходить их отряд с севера и юга.
Они, правда, могли только догадываться, что Танцор не станет входить с пленником в Суни, но Ковригин решил подстраховаться и остановиться еще на подходе к деревне. Их маленький отряд разделился – Лютик, Чехарда и Алтай пошли севернее, а Бичо и Калина взяли южное направление. Теперь, наблюдая издалека, они поняли, что в саму Суни Танцор не пойдет, а потому залегли и стали наблюдать. Ковригин видел, как из подлеска, в котором скрылись американцы, вышел темнокожий парень и с ним мальчик, и они направились по направлению к Суни, до которой было примерно два часа ходу.
– Это хорошо, что они ушли, – сказал он лежащим рядом с ним Завьялову и Прыгунову. – Если Танцор отправил Басима и одного из своих солдат в деревню, это значит, что у них нет ни продуктов, ни воды и они не знают точно, где мы. Если бы они догадывались, что мы близко, им было бы не до еды.
– Часа четыре у нас есть, – заметил Алтай. – Теперь нас пятеро на пятерых американцев. Если окружить их…
– Постой, Семен, не тарахти, – осадил Алтая Ковригин. – Дай подумать. Ты прав, их сейчас пятеро, но не забывай – у них пленный египетский советник. Нам не нужно, чтобы они им прикрывались при отходе или вовсе убили. У нас задача – освободить Абдель Фаттаха и живым и невредимым доставить его в Порт-Судан. Или ты об этом забыл?
– Да помню я… – сказал Алтай.
Все замолчали на какое-то время, обдумывая ситуацию, а потом Ковригин сказал, указывая на заросли дикой оливы неподалеку:
– Нужно доползти до тех деревьев. Они растут совсем рядом с подлеском, в котором засел Танцор. Он скорее всего выставил часовых, и один из них наверняка со снайперской винтовкой. Потому что – так полагается. У нас преимущество – у нас две винтовки. Одна у тебя, Алтай, вторая у Калины. Давайте сделаем так. Поищите-ка мне снайпера, когда найдете, не снимайте пока, а подержите на прицеле. Я с Чехардой попробую пробраться к тем посадкам… Бичо, – подключил Ковригин гарнитуру, – как там у
