Сергей Самаров - Операция “Зомби”
– И ради перестраховки вы захватываете мою семью? Не кажется ли вам, что вы переступаете грани дозволенного? – вскипел Геннадий Рудольфович.
– Нам так не кажется! – сказал беспогонный генерал.
– А вас, товарищ генерал, я не знаю, знать не хочу, и вообще, вас лично я не спрашивал и вашим лично мнением абсолютно не интересуюсь, – отрезал Легкоступов.
– Вот оно как... – Беспогонный генерал чуть не задохнулся от такого к себе неуважения.
– Тише... Тише, господа, – постарался сгладить углы Тихомиров. – Сначала следует разобраться, а потом уже обострять отношения. Я понимаю, Геннадий Рудольфович, ваше возмущение. Мы, конечно, слегка рисковали, приглашая вас сюда...
– Не приглашая, а принуждая к приезду. Это большая разница.
– Пусть будет так.
– И я вообще не вижу смысла в своем присутствии здесь!
– Ах да... Вы же не в курсе... Сейчас, пожалуй, я могу вам сказать, что мы рассматривали вашу кандидатуру на пост главы управления ФСБ в одном из крупных областных центров России, где мы собирались активно развернуть деятельность Структуры. Это должно стать началом нашей деятельности, которая впоследствии должна принять общероссийский размах. По всем деловым параметрам вы весьма подходящая фигура, и нам активно рекомендовали вас люди, прекрасно знающие ваши деловые качества. И мы, пользуясь некоторым влиянием в вашей системе, могли бы обеспечить вам этот пост.
Это как раз то, чего ждал Легкоступов с самого начала. Он не сомневался – его сюда привезли не ради работы с Ангеловым и Пулатовым. Совсем не ради этого... Но продолжать игру следует в том же ключе. Любое отступление грозит провалом.
– А вы меня спросили?
– Мы бы вас уговорили... – мягко, словно пожурил, сказал профессор. – И вы поняли бы всю важность этой работы. Но не в этом дело. Сейчас у нас возникли некоторые подозрения, не имеющие, впрочем, под собой фактического обоснования. Вопрос стоит в том, с кем вы работаете, если вы в самом деле работаете против нас?
– Бога ради, – устало махнул рукой генерал. Небывалая для него несдержанность – жест! – которая удивила бы любого, кто хорошо его знает. – Ведите следствие. У вас же такие длинные руки.
– Руки у нас достаточно длинные, вы это вовремя заметили. И господин Решетов проводил проверку. И сразу после этой проверки, не успев поставить нас в известность о ее итогах, он был похищен. Согласитесь, что в этом случае подозрение падает опять же на вас. Исключительно на вас.
– Согласен, – сказал Геннадий Рудольфович уже по-деловому.
Он оценил ситуацию с профессиональной точки зрения. Очевидно, Решетову в ходе проверки каким-то образом удалось выйти на своих людей в ГРУ, и оттуда поступила информация о сотрудничестве с генералом Легкоступовым. Вероятно, и в ФСБ есть свои информаторы, работающие на ГРУ. Они предупредили Мочилова, и Мочилов поспешил провести захват Решетова. Водителя могли застрелить по необходимости. Вооруженные водители-телохранители в наше время не редкость. После похищения первого водителя Решетов должен был бы взять себе именно такого.
Согласие генерала слегка прервало ход мыслей профессора. Он, должно быть, ожидал, что генерал будет оправдываться, приводить доводы в свою пользу. Но Тихомиров сразу оценил деловую нотку в характере Геннадия Рудольфовича. Это вызвало уважение.
– Теперь мы в затруднении. И вынуждены подключить к проверке посторонних людей, здоровьем которых мы весьма дорожим. У нас есть подозрения, что вы работаете совместно.
– Каких людей? – сразу понял генерал, кого имеет в виду профессор.
– Двух инвалидов-спецназовцев.
– И что? – У Геннадия Рудольфовича хватило самообладания, чтобы только брезгливо поморщиться в ответ на версию обвинения.
– Давайте вместе послушаем... Добавьте звук! – крикнул Тихомиров.
Добавили звук. И Легкоступов услышал разговор трех людей. И сразу определил по голосам, кто разговаривает. Это вызвало неприятное ощущение, но он надеялся на опытность спецназовцев.
Шла откровенная, слегка грубоватая вербовка. Настолько грубоватая, что Геннадий Рудольфович даже смутился – он был более высокого мнения об Ангелове и Пулатове. А они попались так глупо. И к тому же угрожают тем, чего не может быть. Двадцать четыре часа... Сколько еще людей привезут сюда через двадцать четыре часа? Таких же наполовину пленных, как он сам, как его семья, как сами спецназовцы... Сколько охранников, а то и солдат смогут через двадцать четыре часа выставить на защиту городка?..
Смущение отступило, когда Геннадий Рудольфович услышал голос Пулатова, говорящий о нем, генерале, с возмущением. Только тогда он понял, что два капитана по нотам разыгрывают очередной концерт, ничуть не уступающий концерту на крыльце столовой. И не просто разыгрывают, а идут ва-банк!
Он не понял до конца, какую игру они затеяли. Догадался только, что они, вероятно, определили «прослушку» и потому пугают. И это сработало.
– Я сейчас же подниму гарнизон по тревоге! – заорал по-бычьи беспогонный генерал.
Вот он и выдал себя. Это, оказывается, всего-то командир местной части. Ракетчик.
– Подождите, – остановил его профессор. – Дослушаем до конца.
Когда раздались выстрелы, никто ничего не понял. Но вскочили все, кроме Легкоступова. Он единственный из всех, кто сразу все знал, он даже ждал этих выстрелов.
Генерал достал трубку сотового телефона, собираясь звонить, но профессор опять остановил его, положив на трубку ладонь:
– Подождите, я вам сказал!
И произнес это так жестко, что генерал безропотно подчинился приказу.
Прослушивание закончилось. Профессор в задумчивости сел.
– Надо поднять гарнизон, – продолжал гнуть свою линию беспогонный генерал. – Мы блокируем посадку всех самолетов. Если надо, то и собьем...
– Никто сюда не прилетит. – Тихомиров снова стал мягок и насмешлив. – Пока, по крайней мере... Если бы они ждали подмогу, то не стали бы так суетиться, не поднимали бы раньше времени стрельбу. Они люди опытные. Направление побега они вычислили правильно. Единственный шанс для них – добраться до рыбаков и оттуда связаться с Москвой. Не знают в Москве координаты аэродрома. Даже если и сидят уже в загруженных самолетах. Но – не знают, куда лететь. И не должны узнать. Вот потому и следует поднимать гарнизон и блокировать степь. До моря их не допускать ни в коем случае... Стрелять... на поражение. А с вами, Геннадий Рудольфович, возможно, произошла ошибка. Я не мог предположить, что в дело вмешается ГРУ. Прошу извинить.
– Семья... – опередив Легкоступова, напомнил Андрей.
– Семья... – как попугай, повторил за ним и сам генерал.
– Я же сказал: возможно... А возможно, что и нет. Я допускаю такой вариант, что спецназовцы почему-то просто не захотели охраннику довериться. Семья... Здесь, пожалуй, я пока не буду торопиться, прошу уж меня извинить. Вам будет лучше здесь вместе со своими. И посоветоваться сможете с женой по поводу нового назначения. Все! Мне сегодня предстоит неспокойная ночь... – И он стремительно вышел из кабинета.
Беспогонный генерал, тяжело косолапя, поспешил следом, на ходу набирая номер на трубке «сотовика». Гарнизон следовало уже поднимать.
– Так здесь есть сотовая связь? – все же спросил Легкоступов Андрея, доставая из кармана свою трубку.
– Только местная. Без роуминга. Пойдемте со мной, товарищ генерал.
Охранники сопроводили их до выхода.
На улице уже совсем испортилась погода. Тучи подошли тяжелым фронтом и вот-вот готовы были закрыть солнце.
– Не желаете посмотреть, что произошло на стадионе? – спросил Андрей.
– На стадионе?
– Да. Что там два капитана натворили.
– А... Так они на стадионе... Нет. Я на трупы за свою жизнь насмотрелся. Лишний раз любоваться не хочу.
– А я все же полюбопытствую. – Но уйти Андрей не спешил. – Вот что, Геннадий Рудольфович... Не нравится мне вся эта история с вашей семьей. Честное слово! Если бы я имел право высказать свое мнение, этого бы не случилось. Прошу мне верить... Вот вам трубка спутникового телефона. Позвоните... куда сочтете нужным... Я зайду за трубкой минут через десять. Не отсюда звоните, не отсюда, не на виду у всех. Идите в гостиницу. Там номера не прослушиваются. Не успели еще оборудовать.
3
Вооружившись за счет убитых охранников, как и положено вооружаться на территории врага, мы, не слишком спеша, поочередно подталкивая в спину и без того не упирающегося Сережу, двинулись не сговариваясь в сторону озера.
– Вот такие дела, милый вы мой селекционер породистых пиявок. – Пулат обрел вдруг наставительно-покровительственный тон. – Я же спрашивал вас русским языком, как вы дошли до жизни такой? А вы не поняли вопроса и потому подставили под пули своих друзей.
– Вам все равно не на что рассчитывать... Вас перехватят в любом направлении. Вы не сможете уйти. Так что не утруждайте себя бесполезными усилиями, не таскайте меня с собой, лучше пристрелите сразу.
