Александр Золотько - Под позолотой — кровь

   Мусор открыл кран и умылся, потом вытер лицо и руки, выключил воду. Уже, наверное, осматривают трупы. Кто же это их перестрелял? Какой профессионал? Ищите, ищите! Никогда вам не придет в голову, что это мог сделать он, участковый, старший лейтенант милиции Игорь Иванович Мусоргский. В жизни не догадаются. Ни следователь, ни эксперты, ни даже сам подполковник Симоненко. Неподкупный и страшный подполковник Симоненко. Хрен вам, а не Мусоргского.

   Пить, ему очень хочется пить. Мусор вспомнил, что в холодильнике стоит пакет с томатным соком. С густым красным томатным соком. Мусор прошел на кухню, взял из сушки стакан, достал из холодильника пакет. Почему они до сих пор не звонят? Почему они до сих пор не вызывают его, участкового? Или они уже звонили? А он только бежал к дому… Мусору стало страшно, но только на секунду. Хрен, не могли они ему уже звонить. Это пока кто-то позвонил в милицию, пока приехали, пока осмотрелись… не звонили, точно, не звонили.

   Красная струя из пакета попала в край стакана, брызги упали на стол и на руку Мусора. Красные круглые капельки. Мусор отставил в сторону пакет и поднес руку к глазам. Красные капли на его руке. Мусор осторожно коснулся языком капель. Солоноватые. Как… Мусор взял стакан и выпил залпом, как водку.

   Два кровавых фонтана на белом лице. Мусор чуть не захлебнулся соком, закашлялся, наклонился над умывальником, чтобы не запачкать кухню, и тут его согнул внезапный спазм. Мусора вырвало: остатки не переваренной еды и сок. Мусор сплюнул раз, другой, открыл кран и прополоскал рот, затем вытер раковину умывальника, протер руки.

   Как его… В голове немного шумело. Не ожидал. Не ожидал от себя такой слабости Мусор. Как девчонка. Нельзя так. Он им всем должен показать! Он сильнее их всех.

   Он просто чуть не захлебнулся, и кровь тут совершенно не при чем. Солоноватая красная кровь. Черная в свете луны. С сильным волнующим запахом. Кровь, кровь, кровь…

   Мусор взял в руки пакет с соком, медленно, тонкой струйкой налил сок в стакан, рассматривая как красная густая жидкость стекает по стеклянной стенке, как медленно поднимается уровень красного в стакане. Отставил в сторону пакет, взял стакан и медленно, процеживая сквозь зубы, выпил сок.

   Зазвонил телефон. Мусор сполоснул стакан, поставил его в сушку и, не спеша, подошел к телефону. Спал человек, спал и не мог сразу подойти. Ночь на дворе.

   – Слушаю, – сказал Мусор в трубку недовольным голосом.

   Срочно вызывают. Сам подполковник Симоненко срочно разыскивает участкового старшего лейтенанта Мусоргского.

   – Сейчас буду, – сказал Мусор, – через двадцать минуть.

   Коньяк немного помог, и стрелка часов уже не так болезненно впивалась в висок Короля. Король заметил удивленный взгляд Грека, когда приказал принести коньяк. Они не привыкли видеть, как он пьет. Король вообще старался не демонстрировать им свои слабости. А сейчас решил выпить. И не каплю коньяка в кофе, а полстакана. И наплевать, что Грек удивлен. Он и сам удивлен. У него уже очень давно не возникало желания затуманить свое сознание и притупить ясность мыслей.

   Над этим стоило подумать. Он всегда относился к своему мозгу как к орудию, как к инструменту. Еще на комсомольской работе, когда нужно было не отстать от остальных, и когда очень внимательно следили за этим, и не допить считалось нелояльным, Король внимательно следил за тем, чтобы мозг его работал ясно и четко.

   Ритуал требовал от него пить наравне со всеми, но никто не требовал от него напиваться. И Король не напивался. Лишь один раз он был близок этому состоянию, когда получил, наконец, место первого секретаря горкома, и когда протянули ему, ничего не евшему с самого утра, стакан водки с комсомольским значком на дне, и когда выпил он этот стакан залпом – вот тогда чуть не опьянел, единственный раз в жизни. Так и не понял Король, водка или значок на дне стакана так его ударили.

   А сейчас он выпил коньяка именно для того, чтобызабыться, хоть немного. Он просто устал осознавать все и контролировать себя и окружающих. Вот Симоненко сегодня чуть не отказался подать ему руку. Не хочет марать свои руки о Короля. И он, наверное, прав. Король сам не хотел бы пачкаться о руки Короля.

   Я пьяный, подумал Король, я пьяный. Я почти не различаю проклятую секундную стрелку на часах, и она теперь не может в кровь исцарапать мой мозг. И Грек больше не сможет меня заставить отдавать приказы об убийстве. Не сможет. И нечего на меня коситься. Сам то, между прочим, почти не выпил. Интересно, подумал Король, а если я сейчас у него спрошу – уважает он меня или нет, что он мне ответит, этот хитрый Грек. И вообще, чего это он тут сидит возле меня? Селезнев и Качур не сидят, а этот сидит.

   Король налил себе еще немного коньяка. На самое дно. Почему так мало? Надо полный стакан. Он же пьяный, в конце концов.

   Грек нажал кнопку на своем сотовом телефоне и поднес его к уху:

   – Да. Понял. Без осложнений? Едь ко мне. Все.

   – Это по поводу свидетельницы?

   – Да, все прошло без осложнений.

   – Можно радоваться?

   Грек промолчал. Умный и хитрый Грек. Он не станет влазить в спор с пьяным Королем, он даже с трезвым Королем не спорит. Он все делает правильно и трезво. Вот именно, трезво. И Король все делает трезво. Когда не пьяный. А сегодня он пьяный, потому что этого хочет. Может, все-таки, спросить у Грека, уважает или не уважает? Интересно, как изменится выражение его лица? И что он ответит.

   Подал голос телефон. На этот раз личный телефон Короля.

   – Да, – сказал Король и почувствовал, как его голова становится ясной и трезвой. Этот голос действует лучше нашатырного спирта. Калач.

   – Здравствуй, Олег Анатольевич.

   – Здравствуй, Калач, – ответил Король и увидел, как весь подобрался Грек.

   – Мы тут посоветовались с людьми.

   – И что? – с людьми они посоветовались, перегрызть Королю глотку или нет.

   – По-моему, тут просто какое-то недоразумение.

   Понятно, недоразумение. Не получилось у Лазаря и у Мастера убрать Короля, теперь вот еще и этот бедняга в больнице назвал Калача. Конечно, недоразумение. Теперь Калач, чтобы снять с себя поклеп, должен правду сказать, а по правде выходит, что это он Лазаря послал против Короля. Хоть так, хоть так – плохо Калачу.

   – Нам, по-моему, просто нужно повидаться и все полюбовно решить, – сказал Калач, не дождавшись ответа Короля, – и люди так считают.

   Люди, как же. Это вы себя людьми называете.

   – Что? – одними губами спросил Грек.

   – Предлагает встречу, – прикрыв трубку, рукой ответил Король.

   – Когда?

   – Когда? – спросил в трубку Король.

   – Завтра, чем раньше мы это все решим, тем лучше.

   – Где?

   – Если хочешь – на твоей территории. Где скажешь.

   – Не боишься? – спросил Король.

   – А чего мне тебя бояться? Это тот, кто между нами хотел кошку пустить, должен бояться. А нам с тобой делить нечего.

   Тоже верно, делить им нечего, их обоих части не устроят. Только все сразу.

   – Хорошо, мы тут все обдумаем, и я перезвоню, – Король взглянул на часы, – сегодня, как можно скорее, и назову место.

   – Тогда – до связи, – сказал Калач.

   Король положил телефон на стол и посмотрел на Грека.

   – Люди хотят, чтобы я встретился с Калачом и договорился.

   – Это Калач сказал.

   – Ему нет смысла врать, тем более что место назначаем мы.

   – Что будем делать?

   – Нужно вызвать Качура и Селезнева и все обсудить.

   – Думаешь, с Калачом можно договориться? – неожиданно спросил Грек.

   – Договориться можно с кем угодно, – медленно проговорил Король.

   – Ты будешь с ним договариваться? – уточнил свой вопрос Грек.

   – Вызывай Селезнева и Качура, обсудим.

   Щелкнул селектор на столе перед Королем.

   – Звонит подполковник Симоненко, – сказал секретарь бесстрастным, как обычно, тоном.

   – Соедини, – Король поднял трубку.

   – Это Симоненко.

   – Что-то новое?

   – Не без того, Олег Анатольевич, не без того. Ваши люди нашли «форд».

   – Мои люди?

   – Ну, ладно, человек Грека и человек Мастера.

   – И почему вы звоните мне, – Король так произнес эту фразу, что ударение упало сразу на два слова «вы» и «мне».

   – Дело в том, что мои люди, – Симоненко подчеркнул «мои», словно с издевкой, – нашли ваших людей.

   – В каком смысле – «нашли»?

   – Мертвыми нашли. Вам разве не сообщили, тут целая перестрелка состоялась? И у нас с вами теперь на три трупа больше.

   – Спасибо.

   – Мне то за что? Я в перестрелке участия не принимал, а настоящий именинник пожелал остаться неизвестным. А вот в машине мы нашли оружие. Так что, если позвонит кто-нибудь из друзей – смело можете ссылаться на меня – Лазарь сюда приехал как на войну, полный багажник оружия. Если что-нибудь произойдет новое – я немедленно сообщу.