Александр Тамоников - По закону войны
– Порядок, – проговорил Борис, – теперь мы сможем вместе послушать Долматова. И то, что ты скажешь ему. А сказать ты должен будешь следующее…
Борис проинструктировал брата. И сделал это вовремя. В 10.40 телефон издал сигнал вызова. Определитель высветил на дисплее номер с буквами ДД, что означало Долматовы!
Кто-то из них, скорее всего отец, вновь звонил, не скрываясь, из служебного кабинета директора завода.
Борис сделал брату знак, чтобы тот не спешил включаться, пока майор не наденет наушник. Сделав это, Рудаков разрешил Николаю ответить. Тот включил аппарат, произнеся дежурное:
– Да?
– Николай Евгеньевич?
– Он самый, господин Долматов.
– Что вы мне скажете, уважаемый господин Шевченко? Какое решение вами принято? После… совета со своим братом, который весьма кстати выбрался в отпуск для встречи с вами?
Николай изобразил удивление:
– Вы и об этом знаете?
Долматов-старший самодовольно ответил:
– Конечно! Я знаю все… естественно, в части, меня интересующей. Так что вы мне скажете?
Борис, слушавший диалог брата с директором завода, подал Николаю условный знак. Тот кивнул головой и обратился в микрофон трубки:
– Игорь Владимирович! Не могли бы вы дать мне еще хотя бы суток трое! После чего, думаю, я смог бы дать вам положительный ответ. Я сам в принципе пришел к выводу, что противостоять вам губительно и лучше закрыть дело мирно. Мне надоело постоянное ожидание чего-то страшного, а жена вообще сходит с ума от отсутствия сына. Но вся собственность принадлежит нам с братом в равной доле. Я уже довел до него, какая сложилась вокруг нашего дела обстановка, но он солдафон, в коммерции ничего не понимает! Твердит одно – о своей доле. Мне нужно время, чтобы убедить его в том, что уступить вам жизненно необходимо. Но, извините, чтобы значительно облегчить дело, вам придется увеличить откупную сумму до пятидесяти тысяч долларов.
После недолгого молчания Долматов неожиданно легко согласился:
– Эх, беда у нас с этим офицерьем! Они хотят и в штабах сидеть, звездочки да квартиры на халяву получать, да еще со стороны капиталец цеплять. Хорошо, Николай Евгеньевич. Сегодня у нас 7 июля, одиннадцатого числа, в это самое время, я записываю в своем календаре, жду вашего звонка прямо на завод. А сумму я увеличу, чтобы не возбухал ваш братец. А то понаделает шуму, племяннику вред нанесет. А я человек гуманный, церковь вот начал в деревне восстанавливать. Но это уже лишнее. Все, решено, господин Шевченко!
Николай не дал Долматову закончить разговор, попросив:
– Игорь Владимирович, я не мог бы поговорить с сыном?
– Сейчас нет! Я же нахожусь на работе, но, понимая ваши родительские чувства, сам, слава богу, отец, пойду и здесь вам навстречу. Ждите, где-то минут через двадцать Сережа сам позвонит вам! Еще просьбы будут?
– Нет, это все!
– До свидания, Николай Евгеньевич!
– До свидания, Игорь Владимирович!
Связь отключилась, Борис процедил сквозь зубы:
– До скорого свидания, господин Долматов, от которого, уверен, ты не будешь в восторге, козел старый!
Николай спросил:
– Ты чего там бормочешь, Боря?
– Ничего, не обращай внимания.
Брат позвал жену, и они сели рядом друг с другом на диван в гостиной, ожидая обещанного звонка Сережи.
Борис же прошел на кухню. Пусть поговорят. Не стоит им мешать. А майор поговорит с племянником, когда вручит ему чучело варана – подарок из Чечни, – вырвав мальчика из грязных лап легализовавшихся преступников.
Рудаков задумался.
Долматову известно о его прибытии к брату, значит, за Николаем следили все время, как и за Надеждой. Это объяснимо и легко просчитываемо. Следовательно, и этот дом находится под наблюдением, вопрос: насколько оно плотно и профессионально организовано. Но в любом случае вариант встречи с Кулибиным на машине брата отпадает сам собой. Остается еще вопрос: как незамеченным днем выйти из здания, находящегося, будем исходить из худшего варианта, под плотной опекой достаточно подготовленных для этой работы специалистов? Здание имеет всего два входа-выхода. Парадный, через который и попал в квартиру брата Рудаков. И пожарный, или так называемый черный. Его открытые двери при входе заметил майор. Следовательно, бандитам Долматова достаточно двух сменных постов, чтобы заблокировать дом. Через двери из здания незамеченным не выйти. С крыши, по торцу, с помощью веревки днем тоже бесполезно спускаться, заметят! Но выходить придется, и скоро. Как? Стоп! Когда они подъехали с вокзала сюда, Борис, кроме дверей черного хода, заметил и проемы окон подвального помещения. Интересно, они опоясывают здание со всех сторон или выходят только с фронта и тыла?
Об этом надо узнать у брата. Чуть позже. Из гостиной послышались возбужденные голоса родственников.
– Сережа? Сынок? Как ты? – кричала в трубку Надежда. – Нормально? Что? Не волнуйся, милый, скоро… да совсем скоро мы опять все будем вместе! Как тебя кормят? Хорошо? Не болеешь? Целую тебя, сыночек! Вот папа еще хочет поговорить с тобой…
Николай сказал сыну примерно то же, что и жена.
Общение их было недолгим, видимо, мальчик получил строгий регламент телефонного разговора. Буквально через три минуты он оборвался, и на кухню вышел Николай. Волосы на голове взъерошены, глаза предательски блестят:
– Мы поговорили с сыном! Он говорит, что у него все в порядке.
Рудаков ответил:
– Я слышал обрывки вашего разговора, вы так кричали, но давай-ка успокойся и ответь мне на несколько вопросов.
– Да?
– Вход в подвал дома открыт?
Николай удивился:
– Что?
Майор повторил вопрос:
– Я спрашиваю, вход в подвал дома держится открытым или он запирается?
– Открыт! Там даже решетки, не то что двери, нет!
– Отлично, вопрос второй: окна чердачного помещения выходят на улицу по всему периметру здания или только с фасада и тыла?
Николай, внимательно посмотрев на брата, спросил сам:
– Ты хочешь узнать, можно ли незаметно покинуть дом?
– Да.
– Для этого окна подвала не понадобятся.
– Говори ясней, Коля.
– В подвале, в левом с фасада углу, есть канализационный колодец. Достаточно отодвинуть люк, спуститься в шахту, и попадешь в старый широкий коллектор, больше напоминающий тоннель, идти в нем можно, не нагибаясь. Оттуда, если идти по течению стока, метров через триста выйдешь к очередному колодцу, лестница которого выходит в заросли сквера, через квартал от дома.
Настала очередь Борису удивленно посмотреть на брата и спросить:
– Ты-то сам откуда про этот ход знаешь?
– Все просто, Боря! Как-то Сережа туда забрался. Интересно ему, видите ли, стало. Он и рассказал и про колодцы, и про коллектор. Сын еще говорил, что по тоннелю можно пройти и дальше, но он не пошел, стало страшно, и Сережа поднялся по первой же лестнице.
Борис удовлетворенно хмыкнул:
– А он у тебя пацан отчаянный! Не каждый взрослый рискнет шагнуть в неизвестность.
Николай согласился:
– В этом ты прав. В смелости и решительности он больше похож на тебя.
Рудаков не среагировал на реплику брата, сказав:
– За домом следят, поэтому уходить будем по этому коллектору. Вариант с использованием мной твоей машины сегодня тоже отпадает. В два часа я буду выбираться из дома по коллектору, заодно и посмотрю его. Потом вернусь и заберу вас. Подготовь Надю к длительному путешествию.
Николай кивнул головой:
– Я это уже слышал. И к нужному времени мы будем готовы.
– Вот и хорошо. Извини, у меня еще дела.
Борис прошел в комнату племянника.
По сотовому телефону вызвал Каракурта.
Тот ответил:
– Кауров слушает!
– Майор Рудаков, товарищ генерал!
– А, «Барс»? Признаюсь, не ожидал твоего звонка, случилось что?
– Случилось!
Голос генерала сразу стал строже:
– Докладывай, что произошло?
– Это длинная и сугубо личная история, генерал. Мне нужно спрятать семью родного брата на одной из наших охраняемых дач.
– Это решим. Еще какая помощь требуется?
– Больше никакой. Сам здесь управлюсь. Ситуация не сложная.
Каракурт предупредил:
– Не переоцени себя, Боря! И если что, немедленно звони либо мне, либо своему командиру, в крайнем случае включай маяк тревоги, надеюсь, он при тебе?
– Как положено.
– Так семью, говоришь, спрятать? Численность семейства?
– Брат с женой, сын у них пока в заложниках, но ненадолго. Его после освобождения надо будет доставить к родителям.
Генерал, с долей изумления, но сохраняя спокойствие, спросил:
– В заложниках? Мальчик?
– Пока в заложниках.
– Что значит – пока? А ты говоришь, что тебе не нужна помощь!
Но Борис подтвердил:
– Я сам в состоянии со всем разобраться.
– Ну, смотри. А семью можешь перебросить в дачный поселок загородной резиденции. Я немедленно отдам соответствующий приказ. Сам их привезешь?
