Лев Пучков - Тигр в камуфляже
— Вполне. Однако мне эта сказка ужас как не нравится. Уж если вы рассказываете мне про все это, значит, насколько я понял, хотите….
— Не надо впадать в панику, — недовольно поморщился Пульман. — Поздно. Назад уже никак… Вы лучше послушайте дальше. Итак, вам ввели код, функции вашего грецкого ореха полностью восстановились… А потом вам кто-нибудь звонит по телефону, произносит этот самый код и приказывает: подите туда-то и укокошьте того-то. А потом про все забудьте.
— И что — пойду, укокошу и забуду? Вот так вот — раз-два, взяли…
Да?
— Никаких проблем! — с нескрываемым торжеством воскликнул Пульман.
— Пойдете как миленький. А потом покушаете мороженого и ляжете спать. И никаких излишних угрызений совести — вы просто ничего не будете помнить. Ну и как вам?
— Ненаучная фантастика. — Иван неопределенно пожал плечами. — Верится с трудом.
— Это ничего, — обнадежил хозяин кабинета. — Привыкнете. Самое главное — никаких отличий от обычного человечка. Едва заметный шрам на голове — при наличии волос его практически невозможно обнаружить даже в ходе пристального осмотра. Вот тут у меня кудесник один есть — так тот, когда черепа долбит, такие страшные шрамы оставляет — за версту видно. А лазером — любо-дорого. Это очень важно… Так вот — до того как мы разработали этот новый способ, я прибегал к даче элементарных установок — с обычным погружением пациента в гипнотическое состояние. Это было очень ненадежно и требовало колоссальных психофизиологических нагрузок с моей стороны. Во-первых, далеко не все в равной степени подвержены гипнотическому воздействию. А те, кто подвержен, требуют постоянного внимания и корректировки поведения — упустишь кого, так сразу начинает коленца выбрасывать… Во-вторых, любой хороший специалист, приведя твоего пациента в необходимое состояние, может произвести раскодирование — это делается элементарно, дорогой мой…
— Не надо деталей, — поморщился Иван — действие вчерашних пилюль постепенно проходило, вместе с тем начала слегка побаливать голова. — И так ясно, что дырявить башку гораздо продуктивнее, чем просто чары наводить…
Только для чего это вам? Вы что — готовитесь к ограблению штатовского Резервного банка?
— Да ну, что за бред. — Адольф Мирзоевич презрительно махнул ладошкой. — Какой, в задницу, банк… Власть я люблю. Власть, батенька, явление страшно заразительное. Единожды вкусив, бросить неимоверно трудно. Вот как вы думаете — кто у нас в области имеет самый больший вес?
— Как у всех — губернатор, — не моргнув глазом, выдал Иван. — Ну, или, может, вор в законе, который общак держит. А на худой конец — глава самой боеспособной и крупной бандгруппировки. Вот хотя бы Вовец… Нет, Вовец не потянет — судя по всему, он под вами ходит… Значит, губернатор. Так?
— Не так, — скромно потупился Пульман. — В этой области я самый главный. Как скажу, так и будет. Вот она — власть. И знаете, я ведь совсем недавно стал тем, кем являюсь. А до этого был простым психотерапевтом — без малейшего намека на улучшение положения. Маленький, гаденький, противный такой… да сами видите — вот он я. Что может заставить окружающих уважать и бояться такого типа? Да страх, естественно, деньги невероятные, мощный интеллект — в общем, обычные составляющие власти. Вот так, друг мой…
— Ясно с вами, — несколько обескураженно пробормотал Иван. — Навертели дыр и теперь рулите всеми как хотите. Собираетесь, наверно, расти в масштабах? На общероссийский рынок, по-видимому, желаете выбираться. А то — нет движения, нет и жизни… Не так ли?
— Да так, конечно, так, — согласился Пульман, улыбнувшись догадливости и видимой покорности собеседника. — Но насчет общероссийского масштаба — пока рановато… Пока у меня трудности с самим процессом. Ну, в самом деле: не могу же я хватать всех подряд и оперировать?! Тут обыкновенного офицера спецназа пришлось добывать ценой напряжения всех имеющихся сил и средств, кровавыми потугами… А представьте, что будет, ежели я, допустим, выкраду кого из аппарата Президента?! Да и потом: нерентабельное это предприятие. Они там в последнее время меняются как перчатки. Этак и разориться можно, если всех подряд зомбировать, по графику… Нет, у меня несколько иные планы.
— А ну да, ну да, конечно, — с заметной ехидцей поддержал Иван. — Проще, естественно, самому президентом стать — чтобы не ковыряться с этими, которых как перчатки. Только я даже отдаленно не представляю себе — как это у вас получится. Выборы, господин хороший, выборы… Вы же не сможете навертеть дыр в головах ста пятидесяти миллионов избирателей? Пупок развяжется! А без этого, хороший мой, у вас столько времени уйдет, чтобы нарисоваться как следует да завоевать неистовую любовь телезрителей — как раз помрете от старости. Или вы, между делом, и эликсир молодости изобрели до кучи?
— Для человека, которому через полчаса вопреки его воле будут делать операцию на мозге, вы ведете себя слишком игриво, — протокольным голосом осадил своего собеседника Пульман, — видимо, обиделся чуток. — Или вам настолько осточертела жизнь, что все равно?
— Вы мне ничего не соврали — насчет процедуры зомбирования? — деловито уточнил Иван. — Зомби последнего поколения ничем не отличается от нормального человека… Верно?
— Не соврал, — насторожился Пульман. — А что, собственно…
— А то, — беспечно перебил Иван. — Вы меня выпустите отсюда, отпуск мой закончится, и я опять укачу в горы. Так что не знаю, за каким бритым лобком вам втемяшилось в башку меня зазомбировать, но добывать меня вам придется, ой, как трудно! Не проще, чем в этот раз. Чего ж бояться? Или вы будете мне башку долбить без наркоза?
— Не буду, — отрицательно покачал головой Пульман. — Я рад, что вы так философски воспринимаете неизбежность судьбы… Но, дорогой мой, именно в этих горах вы мне и понадобитесь — так что напрасно ухмыляетесь…
— А зачем я вам в этих горах? — недоумевающе воскликнул Иван. — Руду добывать?
— Давайте по порядку, — остановил его Пульман мановением узкой ладошки. — Давайте по порядку… Итак, сразу оговоримся — президентом я быть не желаю. Слишком хлопотно и ненадежно. Я вам назову конечную цель, только вы не смейтесь. На первый взгляд эта теория выглядит вполне невероятной — если не знать подоплеки. А вы пока не знаете… Ну что — смеяться не будете?
— Да не буду, не буду, — пообещал Иван и тут же криво ухмыльнулся.
— И потом, вам-то что — буду я смеяться или нет? Я пленник, вы господин…
— Даже между садистом и жертвой на определенном этапе устанавливаются своеобразные доверительные отношения, — проникновенно изрек Пульман. — Я же — отнюдь не садист… А в вас я вижу интересного собеседника — несмотря на внешнюю твердолобость и показное солдафонство, вы мне чем-то импонируете…
— Увы, не могу ответить вам тем же, — чистосердечно признался Иван. — Ну, рассказывайте — чем вы там хотите стать. Смеяться не буду — обещаю.
— Хочу создать общество нового типа, — простенько сообщил Адольф Мирзоевич. — Маниакальная одержимость и фобии здесь ни при чем — отчетливо отдаю себе отчет, что дело непомерно трудное и практически не осуществимое в обычном режиме. Хочу попробовать… Общество прогрессивного типа, во главе которого буду стоять я — иначе не стоило бы и затеваться. — Он украдкой скосил глаза на собеседника — Иван и глазом не моргнул. — Так вот: первым делом проведу тщательную селекцию. В последнее время на нашем шарике развелось слишком много лишних. Вы не находите?
— Опасная теория! — осторожно высказался Иван. — Такое мы уже проходили! А кого вы имеете в виду под «лишними»?
— Нет, я не по расовому признаку, — успокоил его Пульман. — Фашизм тут ни при чем. Расы каждые нужны, расы каждые важны… Видите ли, в последнее время развелось много уродов. Много калек. Пенсионеров и стариков, никому не нужных, пруд пруди, на оплату пенсии уходит чуть ли не половина валового дохода… Наркоманов, этих… эмм… отморозков, бомжей и прочей шпаны всякой — по улице не пройдешь. Семьдесят процентов контингента пенитенциарных учреждений исправлению не подлежит — этих сразу нужно к ногтю. И вообще я считал, пользуясь закрытой статистикой: более трети населения — лишние. Представляете?
Итак — первым делом уничтожаются все лишние — это немногим более трети ныне живущего населения нашего шарика…
— Придется третью мировую развязывать, — с деланным сочувствием вздохнул Иван, крепясь, чтобы не высказаться по существу. — С использованием ядерного оружия… Столько народу вот так вот сразу — никак не получится угрохать!
— Это уже детали, — беспечно отмахнулся Пульман. — Я все давно продумал — это не проблема. Это просто на первый взгляд кажется таким глобальным и трудновыполнимым, а на деле все будет зависеть от расторопности исполнителей на местах. С исполнителями же вопросов не будет — можете мне поверить… Итак — в ходе первоочередных мероприятий по селекции у нас осталось две трети населения. Что мы с ними делаем?
