Михаил Серегин - Святое дело
– Мама родная! – охнул священник. До сего дня он ничего подобного в заштатном, сонном, глубоко провинциальном Усть-Кудеяре не видел. – Они что, совсем охренели?!
– Дави ее! – неизвестно кому орали болельщики. – Мочи!
Верка встала на четвереньки и, качаясь, рухнула на противницу сверху, видимо, пытаясь решить исход поединка массой. Но бритая в последний момент каким-то чудом вывернулась, едва не оставив во вражеских руках узенькие голубые плавки, выползла из-под огромной по сравнению с ней туши и, развернувшись, изо всех сил саданула врагиню пяткой в лицо.
– Йо-пэ-рэ-сэ-тэ! – недоуменно выдохнул священник и понял, что в унисон с ним выдохнула и азартно гудящая толпа. Женский бокс заводил их похлеще пива.
Верка охнула и, поднимая тучи пыли, покатилась по песку. И тогда бритая вскочила, метнулась к своей необъятной противнице, сорвала с нее верхнюю часть купальника, обнажив большие, но красивые, на удивление правильной формы груди, и, перекинув купальную принадлежность вокруг шеи толстой Верки, принялась ее душить. Верка попыталась уйти от удушения, вздымая и царапая песок перчатками и проскальзывая крупными красивыми ногами, но бритая вцепилась в нее, как ласка в крупного жирного кролика, и ни стряхнуть, ни достать себя ударом не давала. Верка дернулась еще раз, еще раз и еще, и вдруг начала обмякать.
– Господи, спаси и помилуй! – размашисто перекрестился отец Василий и решительно шагнул из кустов. Позволить, чтобы так издевались над живым человеком, он не мог.
Стремительно промчавшись в центр круга, он легонько шлепнул душительницу по костлявому заду, отчего та, кувыркнувшись через голову, рухнула на песок и, естественно, выпустила «орудие удушения» из рук. Отец Василий поднял купальник и сунул его в руки надрывно кашляющей девушки.
– На, прикройся...
– Ты чего наделал, козел? – ненавидяще глянула на него крупная, красивая Верка, но купальник взяла.
– Как это чего? – удивился священник. – Она же тебя чуть не задавила! Дура эдакая!
– Эй! Мужик! А ну, в сторону! – проорали ему сбоку. – В сторону, тебе сказали!
– Сам ты дурак! – покачала головой Верка и, нацепив купальник на плечи, тяжело поднялась. Ее еще немного шатало. – Кто мне теперь победу зачтет?
– Эй, мужик! – подошел к нему высокий, загорелый и, как большинство из них, раздетый по пояс парень. – Тебе чего, в хайло въехать?!
Он попытался ухватить отца Василия за плечо, но тот легко перехватил кисть наглеца и легонько повернул ее на излом. Парень охнул и безропотно рухнул на колени.
– Короче, Верка! Ты попала! – весело заорали сбоку. – Будешь отрабатывать!
«Круг» удовлетворенно загудел, словно предчувствуя новую потеху.
– Отпусти, гад! – простонал парень, и отец Василий выпустил кисть и легонько толкнул поверженного на колени наглеца ладонью в лоб. Тот кувыркнулся и рухнул спиной на песок.
Отец Василий осуждающе качнул головой, и только сейчас до него дошло, что никакого отдыха у них с Костей теперь не будет, а оставить эту странную компанию в покое и перебраться на соседний островок может уже не получиться. Потому что и справа и слева к нему все ближе подступали молодые, крепкие как на подбор парни.
– Чего тебе надо, мужик?! – зло толкнули его в спину.
– Самый крутой, да?! – издевательски поинтересовались у него справа.
– Ты зачем Верку подставил?! – порывался кто-то свести с ним счеты.
Священник по мере возможности отмахивался, но напор на него возрастал, и он чувствовал: еще немного, и эти парни просто отключат в себе самоконтроль. И куда их всех тогда вынесет, один господь знает... Он не вполне понимал, что здесь происходит, хотя ясно видел, что «влез в чужой огород», чем хозяева «огорода» весьма недовольны.
– Вы что, ребята? – пытался он пробудить в них элементарную человеческую логику. – Вы головой-то подумайте! Она же ее задушить могла... Вы что?..
Но ничего не выходило – претензии к нему высказывались со все возрастающей агрессией, а толчки раз от разу становились все сильнее.
– Пацаны! – заорали от реки. – Давай сюда! Стукача нашли! В ментовку, сука, звонить хотел!
Священник дернулся и, пробивая себе дорогу массой, ломанулся к берегу – это мог быть лишь Костя. Его пытались ударить, как-то задержать, но теперь отец Василий знал, что надо делать – спасать товарища, а потому был неудержим. «Блин! – думал он на бегу. – Ребятишки-то, поди, не местные: ни меня, ни Костю не опознали! Наверное, софиевские!»
– Сюда, пацаны! – задорно проорали от реки. – Тащи стукачка на разборки! Ах ты гад!
Послышался звук затрещины и почти сразу же жуткий хруст переломанного пополам средства мобильной связи. Или чьей-то челюсти? Священник прибавил ходу, но ему поставили подножку, а затем, когда он рухнул оземь, навалились сверху и вжали взмокшим от напряжения лицом в теплый песок.
Поначалу отец Василий отчаянно сопротивлялся и даже сумел привстать и стряхнуть с себя пять или шесть человек, но затем, когда понял, что его тащат туда же, куда и Костю, в центр поляны, смирился и позволил всему идти так, как идет.
– Тихо! – прогремел над поляной мощный баритон. – Разговорчики!
Шум и гам тут же стих.
– Та-ак... что тут у нас?
Поставленный и удерживаемый на коленях, отец Василий поднял голову. Над ним возвышался крупный и даже, можно сказать, дородный мужчина. В стремительно навалившейся после захода солнца темноте разглядеть его детальнее было невозможно.
– Свет! – властно распорядился мужчина, и где-то рядом в абсолютной тишине щелкнула зажигалка. Запахло солярой, и к облепленному песком лицу священника поднесли факел.
– Так это же наш поп?! – удивленно проговорил мужчина.
– Слава всевышнему, догадались, – покачал головой священник, решительно стряхнул с себя чужие руки и встал. – Вы чего это, ребята, здесь беспредельничаете?
Факел отнесли в сторонку, и отец Василий смог разглядеть командовавшего всем, что здесь происходит, мужчину.
– Никакого беспредела, – покачал головой тот. – У нас все мазево. А вот почему это вы сюда заявились? Я вас не приглашал.
– На рыбалку мы приехали, – срывающимся голосом вставил свое слово главврач.
Толпа возбужденно загудела.
– Стукач хренов! На рыбалку он приехал! Ага! А кто в ментовку звонил?!
– Ну и звонил! – поднял голос Костя. – А чего мне делать? Смотреть, как вы батюшку с пьяных глаз месите?!
– Врежь ему, Санек! – посоветовали откуда-то сбоку, но главный поднял руку, и толпа снова стихла.
– Кто такой? – царственно поинтересовался главный.
– А ты, Бачурин, глаза разуй, – зло порекомендовал Костя. – Или забыл уже, с чем в больничке у меня лежал?
Вокруг наступила мертвая тишина. Предводитель взял из рук своего помощника факел и подошел к главному врачу районной больницы.
– Константин Иванович? – оторопело произнес он. – А чего это вы тут делаете?
– Я сказал уже, на рыбалку мы приехали! – раздраженным голосом невинно пострадавшего, но уже начавшего одерживать победу человека произнес главврач. – А вы тут, понимаешь, беспредельничаете.
– Никакого беспредела, – покачал головой Бачурин. – У нас все по правилам.
– По каким таким правилам? – раздраженно поинтересовался главврач. – Батюшку по мордасам мутузить, это, по-вашему, правила?
– Отец Василий сам виноват, – не признал своей неправоты Бачурин. – Нечего было в чужие дела соваться.
«Аудитория» напряженно внимала. «Бачурин... интересно... – думал священник. – Раз Костя его знает, значит, местный, хотя... могли и из района в больницу доставить...»
– А чем это вы тут занимаетесь, что к вам и сунуться нельзя? – спросил священник и, предупреждая ответ, добавил: – Ну что девку чуть не задушили, это я видел. Так это перед господом тягчайший грех! Я уж не говорю, что статья за это «светит».
– Никто бы ее не задушил, – устало махнул рукой Бачурин. – Вон, она вам и сама скажет...
– Да чего ты с ними церемонишься, Бача?! – пьяно крикнули из толпы. – Навешать обоим по роже и всего делов!
– Ша! – властным жестом остановил нежелательное вмешательство предводитель. – Я тебе ставки делать не мешал, и ты мне не мешай.
– Ставки? – Поп и врач переглянулись. – Вы что, ставки на них делали?
– А что, нельзя? – усмехнулся Бачурин. – Тогда, может быть, сразу побежите в налоговую стучать? Давайте, я не держу.
Он повернулся к своим.
– Так. Попа и Константина Ивановича в лодку и домой. А ты, Верка, вперед – отрабатывать!
– Я не виновата, Бача! – заныла пышнотелая красавица. – Ты же видел, мне поп помешал...
– Брось, Верка! – весело загоготали в толпе. – Все видели, что ты уже пузыри пускала! При чем здесь поп?! Ты сама подписалась! Никто за язык не тянул!
– Ну, ребята... – жалобно заканючила Верка. – Мне просто деньги были нужны...
– Всем бабки нужны! – агрессивно отреагировала дамская половина. – Продула? Ну и вперед, пацанов обслуживать!
