Александр Белов - Поклонение огню
Из-за мотоциклов в «Черном ястребе» было тесно. Белов стоял на коленях рядом с Заикой и вглядывался в белую полосу пены, разделяющую желтый берег и бирюзовое море. Далеко впереди он увидел словно склеенный из цветного картона маленький дворец из восточной сказки, радостно ткнул Заику кулаком в бок и показал большой палец.
— Отлично!
Потом перебрался поближе к пилоту и попросил:
— Возьми левее. Сядем в нескольких километрах от берега, в песках, чтобы не светиться. А потом уже ночью на байках скрытно подъедем к дворцу, чтобы использовать фактор неожиданности.
Шмидт, не оборачиваясь, прокричал в ответ:
— Не только в неожиданности дело. Не стоит выдавать Вооруженным Силам Эмирата нашу настоящую цель!
Лайза, уже снявшая с себя полиэтиленовый комбинезон, с каменным выражением лица поглядывала по сторонам. Ей очень не нравилась история, в которую она влипла по собственной инициативе.
Когда они уже порядочно углубились в пустыню, вертолет неожиданно ухнул вниз, но тут же снова набрал высоту.
— Вот черт! — выругался Шмидт. — С управлением проблемы!
И действительно, в следующее мгновение «Черный ястреб» завибрировал и начал терять высоту. Его болтало, как падавшую с большой высоты консервную банку. Белов, Лайза и Заика от ужаса мертвой хваткой вцепились в сиденья. Шмидт, манипулируя ручкой управления, с огромным трудом частично выровнял машину, но она продолжала падать с небольшим креном на левый борт, словно огромная раненая стрекоза.
В. последний момент Шмидту чудом удалось стабилизировать вертушку, и она тяжело упала на бархан, подмяв под собой лыжеобразные шасси. Это частично смягчило удар о землю. Мотор заглох, винт, покрутившись с минуту по инерции, замер.
Находившиеся в вертолете люди пережили сильнейший шок. Некоторое время они сидели без движения, в ушах стоял гул от наступившей вдруг тишины. Борясь с тошнотой и слабостью, Белов, Лайза, Шмидт и Заика выбрались из «Черного ястреба». Мир качался перед глазами, норовя опрокинуться, и они повалились на песок, как пьяные. Им потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.
— Черт возьми, — выругался Шмидт, — теперь ясно, что этот негр делал в вертолете — возился с системой управления. Наше счастье, что мы летели низко над землей. Да и песок смягчил посадочку.
— Повезло еще, что мотоциклы нас не размазали по стенкам, — согласился Белов; голова у него гудела, каждая клеточка тела отзывалась тупой болью. Он сдавил пальцами виски, пока немного не полегчало. — Тебе Шмидт, — сказал он, морщась, — придется заняться вертолетом. Нужно исправить его любой ценой. Нужно же нам на чем-то выбираться из Эмиратов. Лайза пусть остается с тобой. А мы с Заикой на байках поедем в гости к шейху.
Лайзу все еще мутило. Она встала на четвереньки, помотала головой, словно пытаясь стряхнуть с себя весь ужас пережитого. Помогло, но не очень. Девушка перевернулась на спину, раскинув руки крестом, и возразила, хотя язык плохо ей повиновался:
— Нет, я еду с вами!
— Это еще зачем? — недовольно спросил Белов.
— Если я взялась тебе помогать, то должна пройти с тобой до конца, — Лайза вымученно улыбнулась Белову: — Не пытайся убедить меня, что здесь, в пустыне, рядом с разбитым вертолетом, мне будет намного лучше, чем во дворце шейха.
В общем, девушка была права, и Белов спорить с ней не стал. Компания выгрузила байки из вертолета. Оба мотоцикла были в рабочем состоянии и завелись с пол-оборота. Японцы не подвели. Белов уселся в седло, приспособил автомат в петле с правой стороны так, чтобы он был под рукой. Лайза, закинув за спину Сашин рюкзак, устроилась у него за спиной. Заика приторочил к седлу рюкзак Шмидта и оседлал второй байк.
— Справитесь без меня? — спросил Шмидт, подавая ему второй автомат.
— У нас нет другого выхода, — заметил Белов и пожал Шмидту руку. — Ну, давай, Дмитрий. Не скучай! Если что, звони на мобилу.
Байки завелись с пол-оборота. Прогрев довольно заурчавший движок, Саша газанул с места так резко, что Лайза вскрикнула от неожиданности. Сзади взревел байк стартующего следом Заики. Белов прибавил скорость. Байк слушался руля, как добрый конь наездника.
Красный диск солнца больше чем наполовину скрылся за горизонтом. Оно погружалось на западе в невидимое отсюда море, и вместе с ним угасали и меркли краски природы. Песок из желтого превращался в серый, ультрамариновое небо становилось бледно-голубым. Лишь кое-где отблески заката на бело-розовых облачках оживляли небесный пейзаж. Пройдет еще немного времени и станет совсем темно.
Барханы кончились, под колесами мотоциклов потянулась более-менее ровная кремнистая почва с торчащими кое-где пучками скудной растительности. Белов прибавил газу — байк, зарычав, понесся вперед с сумасшедшей скоростью. Не отставал от Саши и Заика.
Как здорово было мчаться не по асфальтовому руслу автотрассы, а по бескрайней, ровной, как поверхность стола, пустыне, имея возможность при желании свернуть в любую сторону. Это было ни с чем несравнимое, восхитительное чувство свободы, даже не свободы, а — воли!
Лайза сидела, обняв Белова за пояс, прижавшись щекой к его сильной мускулистой спине. У нее кружилась голова от восторга, счастья и радости. Восторга от бешеной скорости, счастья от того, что она находится рядом с любимым человеком, радости, оттого, что они до сих пор живы… Все-таки жизнь, при всех ее недостатках, прекрасна.
Ехали долго, пока наконец вдалеке не появились очертания дворца шейха. Белов сбросил газ, пропуская вперед Заику. Теперь его очередь ехать впереди, показывая дорогу к тому месту, где проще всего будет пробраться на территорию дворца. Заика обогнал мотоцикл Белова, свернул вправо к задворкам резиденции Аль Азиза.
Вскоре начался оазис, появилась растительность: трава, кустики, пальмы. Изменился и рельеф местности: скорость пришлось сбросить, чтобы не угодить в яму и не перевернуться. А вскоре Заика и вовсе остановился. Затормозил и Белов. До дворца шейха оставался еще добрый километр.
— Да-альше пойдем пешком, — объявил парень. Он заглушил мотор и слез с мотоцикла. — А то, не-е ровен час, звук мотора охрана услышит и по-однимет переполох.
Слезли с байка и Белов с Лайзой. От долгого сидения в одной и той же напряженной позе у всех затекли ноги. Мужчины и девушка прошлись немного, разминаясь. Потом замаскировали мотоциклы и отправились ко дворцу.
Минут через десять они спустились в низину, поросшую редкой, сухой, выцветшей травой. На противоположном ее конце вздымалась окружавшая резиденцию высокая зубчатая стена, над которой торчали верхушки пальм. Да это настоящая крепость! Неожиданно поднялся ветер с моря, пальмы, как по команде, качнулись в сторону незваных гостей, и Лайзе вдруг почудилось, что таким образом они выражают недовольство их вторжением. Девушка поежилась.
Взошедшая луна залила загадочным серебристым светом зубцы, арки и прочие архитектурные излишества стены. Она казалась неприступной.
— Дальше мы пойдем без тебя, — сказал Белов. — Через стену тебе не перелезть. Иди вдоль периметра на запад и жди на берегу залива напротив дворца. Там и встретимся после всего. Если Шмидту к тому времени удастся исправить вертолет, он за нами прилетит. А если нет, тогда нам придется ехать за ним на мотоциклах.
Лайза и сама понимала, что ей с препятствием в виде стены не справиться. Она кивнула:
— Хорошо. Могу я чем-нибудь помочь?
Белову было искренне жаль девушку, она была измотана и еле держалась на ногах. Он обнял ее, поцеловал в щеку и шепнул:
— Не уверен, но не уходи на всякий случай до тех пор, пока мы с Заикой не окажемся по другую сторону забора.
Лайза потерлась носом о небритую щеку Белова. У нее защемило сердце — то ли от треволнений, выпавших сегодня на ее долю, то ли от предчувствия, что видится с Сашей в последний раз в жизни. Лайза попросила его беречь себя и напрасно не рисковать.
— Ага, все же волнуешься! — с шутливым укором сказал Белов, вспомнив, как недавно девушка в ресторанчике у подножья Сайта-Негро утверждала, что не переживала за него, когда он находился в кратере вулкана.
— Ну, конечно, волнуюсь, — ничуть не смутившись, просто ответила Лайза. — Еще как волнуюсь.
Девушка закинула руки за шею Белова, они слились в долгом поцелуе. Заика деликатно отошел в сторону и сделал вид, будто ничего не замечает. Впрочем, Лайза и Белов сами ничего не замечали вокруг, в том числе и Заику, и даже если бы сейчас рухнула стена, то они и на нее не обратили бы внимания. Тем не менее, поцелуй пришлось прервать, пора было действовать. Белов и Лайза с трудом оторвались друг от друга, пьяные от поцелуя. Каждый чувствовал сердцем, что испытывает к нему другой — любовь, нежность, желание.
— Ну что, не нацеловались еще, голуби? — нарушил идиллию Заика. — Потом кончите! — ехидно добавил он.
