Александр Бушков - Дикарка. Неизвестный маршрут
– Дверь! – рявкнула Марина.
Напарник проворно задвинул дверь.
– Футляр! – повелительно крикнула Марина, держа Бородина на прицеле и видя, что тот ее пока не узнал. – Футляр, живо! Где коды, мать твою?!
Сейчас футляр этот, без сомнения, был для него важнее всего на свете. И он не справился с собой, взгляд инстинктивно повело в сторону лежавшей тут же, у него под боком, коричневой спортивной сумки.
Этого ей хватило. Гибко извернувшись, она рванула сумку из-под локтя Бородина, ухитряясь в то же время держать в поле зрения своего помощника и надзирателя. Дернула «молнию», выхватила левой рукой тот самый пластиковый футляр, казавшийся серым, совсем обыкновенным на вид, большим пальцем нажала вниз застежку. Конечно, они его давным-давно вскрыли, справившись с хитрыми замками, дабы убедиться, что добыли именно то, чего жаждали...
Внутри покоились дискеты, штук двадцать, на ребре, в аккуратных прозрачных коробках. На внутренней стороне крышки красовались большие красные буквы, сообщавшие, что данный предмет является особо ценной и засекреченной собственностью Северного правительства, и субъекты, решившиеся ознакомиться с содержимым, подлежат каким-то жутким карам согласно целой россыпи параграфов и статей, тут же скрупулезно перечисленных...
Не требовалось лезть Бородину в штаны раскаленными плоскогубцами – достаточно было видеть его глаза. Сразу ясно: это и есть оно, сокровище, нет нужды в допросах с пристрастием и изощренных психологических ловушках...
У Марины снова встал перед глазами обгоревший самолет, «птица-призрак», с черными косточками Тимофея Сабашникова внутри… И она, не колеблясь, потянула спуск. Удар пули, угодившей в правый висок, швырнул Бородина к стене, в его дальнейшем физическом существовании не было никакого смысла с позиций строгой рациональности. Марина, конечно, предпочла бы, чтобы он умирал подольше и не так легко, но сейчас у нее не имелось ни секунды на личные прихоти.
Напарник торчал рядом. Его пистолет уставился дулом вверх, а вовсе не в сторону Марины. Значит, поживем еще, мельком подумала она и встрепенулась, услышав не понравившийся ей звук снаружи. Кивнула своему помощнику. Тот проворно шагнул к двери и вмиг ее откатил.
Марина выглянула из-за его спины, справа. Достаточно было беглого взгляда, чтобы оценить ситуацию. Проводник, в распахнутом кителе, с сосредоточенным, решительным лицом, находился совсем близко, и в правой руке у него посверкивал вороненый короткий автомат с глушителем, вполне профессиональная штучка...
Мгновенно переместившись влево, Марина дернула за локоть напарника, ногой подбив его щиколотку так, что он надежно потерял равновесие и покорно мотнулся в ее руках, сыграв роль надежного щита. Она ощутила, как содрогнулось его тело под ударом доброй дюжины пуль, всем своим существом почувствовала тот неуловимый, неописуемый миг чужого расставания с жизнью и выстрелила из-под его локтя, свалив проводника.
Позволила себе пару секунд неподвижности, чтобы осмотреться и оценить ситуацию. А потом закинула оба трупа в купе, отчего там стало еще теснее.
В коридоре никого не было. Марина с радостью отметила, что на ковровой дорожке осталась лишь парочка мелких пятен, казавшихся совершенно черными. Единственный уцелевший в карусели, тот, которого она оглушила в коридоре, слабо заворочался, застонал.
Следовало бы пристрелить и его к чертовой матери для полного комплекта, но Марина ограничилась тем, что нанесла удар ногой, отправивший противника в бесчувствие не менее чем на час. В себя он придет уже в столице. Пусть остается живым в качестве ложного следа. В подобной игре со столь огромными ставками любой, кто возьмется расследовать столь жуткое поражение своих, моментально преисполнится недоверия и подозрительности к этому незадачливому супермену. Как ухитрился выжить в такой бойне, отчего нападавшие, положив всех до единого, именно этого оставили ни с того ни с сего в живых? За какие такие заслуги? Не кроется ли тут черная измена и откровенное предательство? Заговорщики – самые подозрительные люди на земле. Что бы этот тип ни вякал, веры ему не будет долго...
Она окинула себя быстрым взглядом. Отлично, на белой блузке нет ни единого пятнышка крови, вы невероятная чистюля, сударыня, за что заслуживаете похвалы от себя самой, ведь пока сама себя не похвалишь, никто и не догадается...
Пора сматываться. Начиналось самое трудное – избавиться как-то от китайцев, которые в неизвестном количестве отираются поблизости. До столицы не так уж долго, нужно продержаться даже менее получаса. Итак... Два вагона первого класса и еще с полдюжины гораздо менее презентабельных для простонародья. В первоклассных китайцев нет, они не стали светиться...
Может быть, прыгнуть на ходу? Нет, не зная прилегающих к столице мест, можно опять угодить в какие-нибудь неприятности, а сейчас это решительно ни к чему, когда в руке у нее серый пластиковый футляр невероятной ценности...
Марина быстренько обыскала карманы проводника, выпрямилась, держа в руке ключ, который должен подходить ко всем вагонным дверям. Выщелкнула обойму из пистолета напарника и ссыпала себе в карман полдюжины патронов.
Глядя в зеркало, моментально привела себя в порядок, пригладила волосы, застегнула блузку, превратившись во вполне приличную, без особого вызова одетую девушку. Глубоко вздохнула, спрятала пистолет и, крепко зажав в руке футляр, вышла в коридор.
Деловой походкой, но не слишком спеша, чтобы не выглядеть бегущей, добралась до двери в торце вагона, оказавшейся, как и следовало ожидать, незапертой. Прошла по соседнему вагону, опять-таки никого не встретив.
Дверь между ним и соседним – тем, откуда начинались места обитания черни – была, как опять-таки следовало ожидать, заперта наглухо. Марина достала ключ, примерилась.
Замерла.
Там, по другую сторону межвагонного тамбура, стояла Гуань в компании двух своих земляков, выглядевших ребятками решительными из тех, что нисколечко не верят во все эти придуманные белыми глупости вроде гуманизма. Они встретились взглядами. Судя по движениям рук китаянки, она отпирала дверь. Должно быть, разжилась таким же ключом, как тот, что был у Марины в руке. Ну да, дверь распахнулась, вся троица кинулась в тамбур.
Ну, понятно… До столицы минут двадцать езды, у косоглазенькой ведьмы не выдержали нервы, и она уже не думает ни о дипломатии, ни о конспирации, игра пошла в открытую...
Марина моментально отпрянула назад, захлопнула за собой дверь. Мысли прыгали в голове с невероятным проворством. Отступать в вагон, который она только что покинула – бессмысленно, окажешься в ловушке. Сзади китайцы, впереди – набитое трупами купе и, без сомнений, полицейские шпики, которых в роскошных вагонах хватает. Значит...
Она вмиг отперла ведущую наружу дверь, распахнула. В лицо ударил ветерок, совсем рядом пролетали сосновые ветви. Марина вставила ключ в замок ведущей в тамбур двери, отступила на шаг и согнула его сильным ударом ноги, обеспечив себе хоть какой-то выигрыш во времени.
Держась свободной рукой за притолоку, выглянула наружу. Ну, что поделать, не оставалось другого выхода... Осмотревшись, она зажала плоскую пластиковую ручку футляра в зубах, хорошо все просчитала и, опираясь левой ногой на дверь, в несколько секунд перебралась на крышу вагона. Сделать это оказалось гораздо легче, чем представлялось сначала.
Крыша оказалась довольно широкая, почти плоская, с какими-то металлическими выступами и продольными трубами, холодными на ощупь, как предусмотрительно убедилась Марина. Поезд ощутимо потряхивало на древних рельсах, кренило вправо-влево, ветер трепал волосы, но, в общем, место было не самое неуютное на свете. Здесь можно довольно долго продержаться, не прилагая особых усилий.
Скверно только, что существовали люди, стремившиеся во что бы то ни стало нарушить ее уединение...
Через вагон от нее над крышей появилась голова, а там – рука, а за рукой – плечо. Марина встала на колени, вцепившись в одну из этих непонятных металлических труб, притворяясь, будто смотрит совсем в другую сторону. Китаец, оценив обстановку, стал взбираться уже гораздо проворнее. Протянул руку напарнику, рывком поднял его на крышу. С пистолетами в руках, пригибаясь, оба двинулись в ее сторону, а за ними наконец-то показалась Гуань, двигавшаяся ловко и проворно. Вряд ли она всю сознательную жизнь только тем и занималась, что бегала по крышам вагонов несущегося во всю мочь поезда, но, как и Марина, прошла хорошую школу, это сразу чувствовалось...
Решив, что момент самый подходящий, Марина рухнула на пыльный, нагретый солнцем металл, прижимая животом футляр, вытянула руку с пистолетом и, подпирая левой ладонью запястье, несколько раз нажала на курок, решительно опустошая магазин. Тут уж лучше переборщить, чем экономить патроны...
