Последний Герой. Том 7 - Рафаэль Дамиров
— Эх, знали бы, не поехали, — вздохнул Грач.
— Да погоди, Руслан, — сказал я. — Короче, Колясик…
— Я Стасик, — поспешно поправил риэлтор.
— Ну да, тем более, — продолжил я. — Мы это… Я тут подумал, короче… берём хату.
— Что? — челюсть риэлтора медленно опустилась. — Как же… а как же музыка?
— Разберёмся, — ответил я.
Риэлтор чуть ли не хлопал в ладоши, но я поспешил его огорошить:
— Знаешь, что, Стасик, — кивнул я. — Комиссия у тебя будет другая. За то, что вводил нас в заблуждение. Получишь половину от того, что обычно получаешь. Без обид.
— Ну как же… — начал он мяться.
— Ну ладно, пока. Зря время потратили, говорю же — чел не договороспособен, — бросил Грач и развернулся, я тоже сделал вид, что направился на выход.
— Постойте, постойте! — спохватился риэлтор. — Я согласен. Я эту квартиру уже год продать не могу! Как все услышат этих уродов… Сразу разворачиваются и уходят. Давайте оформляться. В МФЦ подъедем, всё сделаем. Собственника я вызвоню. Сейчас всё быстро: договор купли-продажи у них же и закажем, и на регистрацию подадим.
— Что за зверь такой — Эм-Фэ-Цэ? — спросил я.
— Ну как же, — удивился он. — Там все справки, все заявления. Сейчас всё через них.
— А, конечно, знаю, знаю, — хлопнул я себя по лбу, хотя в душе признаться — ни черта не знаю.
Сделал вид, что в курсе. Теперь, значит, не надо обивать пороги БТИ и прочих контор, собирать справки, как раньше. Всё, как говорится, в одном месте, вся волокита. Раньше, в девяностых, появились шампуни «три в одном», а теперь и учреждения такие же.
Ну, посмотрим, лучше ли паукам от того, что их в одну банку собрали.
Грач подошёл ко мне ближе и шепнул:
— Ты уверен, Макс? Может, сперва глянем, кто там обитает?
— Нет, так это само собой, — ответил я. — Сейчас навестим соседей. Познакомимся. Скажем, что я теперь буду жить рядом. Обрадуем пацанов, — я повернулся к лощеному.
— Ты, Стасик, иди, жди нас внизу. Мы вот с дядей Русланом прогуляемся до… До музыкантов… навестим, так сказать, этих неординарных людей. Обсудим творческие планы. Ихние, конечно.
— А, да, конечно, хорошо, только… они вам дверь не откроют, — сказал Станислав.
— Как не откроют?
— Ну, они и участковому не открывают. Уже и полицию вызывали, и все бесполезно, никто с ними ладу найти не может. За нарушение тишины тут штраф административный, дверь не сломаешь, не проникнешь, как говорится, нельзя, закон не позволяет, — Стасик вдруг осёкся, замолк, понял, что сболтнул лишнего.
В секунду прикинул, что никакого МФЦ теперь с этой квартирой он ещё пятилетку не увидит.
Затем снова затараторил:
— Может, подождать, когда… Кто-то выйдет из них в магазин или…
— Так ты знаешь, кто там живет все-таки?
— Ну да, там трое парней, — пожал он плечами, пришлось признаться.
— И как же их зовут?
— Вот как зовут, не знаю. Знаю, что один у них широкий и толстый, как кабан, другой худой, как шпала, а третий коренастый и тупой. Но каждый из них уже сказал, что если меня еще здесь увидит, ноги выдернет. Блин, я, как бы, не хочу с ними вообще встречаться, можно я пойду уже? А вы попробуйте, постучитесь, вдруг откроют. Ну, хотя, навряд ли, но…
— Ладно, иди уже, коммивояжер, — сказал я лощёному.
— Ну… только… я должен закрыть квартиру, ключ у меня, — жалобно произнёс тот. — Пожалуйста, тогда, если вас всё устраивает, если всё вы просмотрели и…
— А квартира зимой-то хоть тёплая? — спросил Грач.
— Конечно! — закивал Стасик, как дрессированный болванчик. — И посмотрите: окна выходят на тихую улицу, она практически не проездная. Недалеко детский сад, а метрах в пятистах — школа. У вас есть семья, Максим? Дети есть?
— Точно не знаю, — ответил я, задумавшись, вспомнив про рыбака Степанченко, от которого, собственно, и зависело, есть ли у меня дети или нет.
Риэлтор опешил, замер с открытым ртом и пробормотал:
— Как это… не знаете?
— Не твоё дело. Всё, выходим, — сказал я.
Мы вышли. Риэлтор поспешно замкнул дверь и рыбкой юркнул вниз по лестнице.
Мы с Грачом подошли к соседней двери — той самой, откуда доносился грохот. На площадке всего две квартиры: наша и этих музыкантов. Из-за стены бухали барабаны, звенел хэт, гремели тарелки, бил бас. Гитара визжала, и голос вокалиста сорвался на тонкий фальцет и завопил:
— Живи быстро — сдохни громко!
Мы нажали на звонок. Естественно, не услышали ничего. Только какой-то дребезжащий отклик, будто он где-то внутри жалобно звякнул, и всё. При таком шуме определить, работает он вообще или нет, было невозможно.
Я поискал электрощит, чтобы вырубить пробки, но его здесь не было. Похоже, он был либо внутри, либо еще где-то — я не нашёл, чем обесточить эту квартиру и этих грёбаных музыкантов.
Мы с Грачом дождались окончания песни и, пока не зазвучал следующий квартирный хит, начали пинать дверь так, что думали — щас она и сдастся. Судя по следам, её пинали здесь не раз и не два, дверь оказалась старой, советской закалки и на удивление крепкая. Выбить не вышло, но шороху навели.
— Кто там? — рявкнули за дверью.
— Хрен в пальто, открывайте, меломаны. С соседями будете знакомиться!
— Какими ещё соседями? — прогремел оттуда голос. — Нет у нас соседей.
— Не было, а теперь есть, — ответил я. — Открывай, я за солью пришёл. По-соседски!
— Иди туда, откуда пришёл! — отрезал голос.
— Э-э-э, ты! — подхватил Грач, подойдя ближе к двери. — Открывай, с тобой люди разговаривать будут.
— Да пошли вы! — прорычал кто-то внутри, и мы хотели ещё что-то сказать, но тут как раз загремели барабаны — началась новая песня: бум-бум-бум, тара-та-та, грохот и звон.
— Погляди-ка, — процедил Грач. — Славик не обманул. Может, посмотрим ещё квартиры? Ну их, в баню. На хрен тебе такие соседи.
— Цена — халява, где ещё за такие деньги возьмёшь? — задумчиво протянул я. — И садик рядом…
— Да на кой-тебе тот садик? — засмеялся он.
— Не
