Покушение - Анатолий Михайлович Гончар
Тяжело вздохнув, девушка сняла оружие с предохранителя и, чтобы быть готовой, когда придёт время, передёрнула затвор. Патрон вошёл в патронник. Поставив пистолет на предохранитель, она положила его в ту же сумочку. Подумав, достала из неё несколько банкнот: две стодолларовые и пять тысяч рублями. Положила в карман. После чего вернулась в свою комнату. Быстро переодевшись, Зейнап подхватила сумочку с пистолетом и деньгами и направилась к выходу.
– Зейнап, это ты! – от звука его голоса девушка вздрогнула. – Возле входа стоял Алик – соседский парнишка, почти ровесник, старше неё на какой-то один с небольшим год. – Я видел, как в дом кто-то вошёл и пришёл посмотреть. Я думал, ты уже… – голос его дрогнул, на глазах заблестела непрошенная влага.
– Я, я, я… ненадолго, – залепетала девушка. – Только на могилу, один раз, только на минуту, – язык её заплетался, – попрощаться.
– А потом? – последнее слово Алик произнёс неестественно хрипло, комок, вставший в его горле, мешал говорить.
– Потом? – Зейнап запнулась на полуслове. – Ты знаешь.
– Давай я подвезу тебя? – предложил он. – На машине, хорошо?
Она застыла, мучительно соображая, что делать дальше. А если… а если он один из них, если посадит в машину и повезёт к ним? Но это же Алик! Она его всю жизнь знает! Но мало ли таких, кого она знала всю жизнь сейчас в бродят лесу. Но должно же быть… должно же остаться в людях что-то человеческое, что-то, отличающее их он вышедшей на охоту звериной стаи? Должен же у неё на всём белом свете остаться хоть один друг? И она решилась.
– Подвези, – и тут же поправилась, – только до кладбища.
– Договорились, – покладисто согласился повеселевший Алик. Казалось, у него появилась надежда на что-то невозможное.
Через пять минут на «Жугулях» Алика они выехали за околицу и не видели, как к дому Вахидовых скользнули шесть бородатых фигур…
– Знаешь, Зейнап, – она уже направилась к машине, когда внезапно юноша ухватил её за плечо и повернул в свою сторону. – Я не хочу, чтобы ты умирала!
– Но я должна! – Зейнап продолжала играть свою роль.
– Я помню, но я… – Алик словно споткнулся, не зная, говорить дальше или нет. – В тот день я был дома, я не уезжал в гости к дяде…
– ??? – она не хотела возвращаться к этому разговору, но и не имела воли, чтобы уйти от него.
– Я молчал, потому что боялся… и не хотел ошибиться, я и сейчас не знаю, стоит ли говорить это, – сбивчиво начал объяснять юноша. – Я, понимаешь… Я не уверен, что это были русские. Я видел их, я слышал их, один из них говорил по – чеченски. Я слышал это, хотя произнёс он всего два слова: «Воля Аллаха». К тому же, они ушли в лес, и ни с какой стороны звуков моторов машин слышно не было. Я не знаю, к чему я всё это говорю, но не желаю, чтобы ты ошиблась. Я… вообще не хочу, чтобы ты умерла! – голос его дрожал, лицо превратилось в серую маску. – Откажись, Зейнап! Откажись! Останься со мной! Выходи за меня замуж! У нас будут дети! Твои родители, наверное, хотели бы иметь внуков. Откажись, Зейнап!
Она стояла, не зная, что делать, сердце её разрывалось между желанием ответить на все его вопросы и страхом за свою судьбу.
– Подвези меня до автобусной остановки, пожалуйста! – ей ужасно хотелось, чтобы он отвёз её прямо в Грозный, но тогда он будет это знать. А она не смела подвергать опасности его жизнь.
– Я отвезу тебя, куда бы ты ни попросила! – заверил он и, усаживая её на сиденье своей машины, едва сдержал подступившие слёзы.
– А куда ты едешь? – Алик завёл мотор, выжал педаль сцепления, включил сразу вторую передачу и сильно наддал газу.
– В Гудермес, там у меня тётя, – соврала она, но юноша, никогда раньше не слышавший о Гудермесской тётке, уточнять ничего не стал.
Промчавшись по извилистой просёлочной дороге, автомобиль Алика вырвался на междугородную трассу. Повернув вправо, он подрулил к обломкам когда-то давно находившейся здесь автобусной остановки и, плавно притормозив, остановил скрипнувшую тормозами машину.
– Вот, приехали, – на нечто большее у него уже не находилось слов. Сердце безудержно стучало, пытаясь вырваться из тесного пространства грудной клетки. А Зейнап словно не видела. Словно не хотела видеть происходящего.
– Спасибо, – негромко поблагодарила она, открывая дверь и выбираясь на твёрдое щебёночное покрытие обочины.
– Посиди… пока, – слова никак не желали срываться с его губ, – подойдёт автобус.
– Нет, – она отрицательно покачала головой. – Нет, не хочу. А ты езжай!
– Здесь опасно! – он показал взглядом на подходивший прямо к обочине густой лес. – Я посажу тебя на рейсовый автобус. А потом уеду.
– Опасно? – казалось, она смеётся. – Что для меня опасность? Что для меня смерть? – она продолжала играть навязанную ей роль смертницы. – Езжай, Алик, – она не хотела, чтобы он видел момент её отъезда.
– Но почему? – не понял такой настойчивости привезший её юноша.
– Я не хочу, чтобы люди в автобусе видели нас вместе. Поезжай домой, я прошу, – на её глазах заблестели слёзы. – Прошу, Алик!
– Хорошо, Зейнап, я уеду! – И едва слышно: – Прости, Зейнап…
– За что, Алик?
Он пожал плечами. Он действительно не знал, за что попросил у неё прощения. Наверное, за что-то несбывшееся…
– Прощай, Зейнап!
– До свиданья, Алик! – она улыбнулась. Он едва сдержал подступивший к горлу крик и, чтобы не показать своей слабости, быстро сел в машину, нажал педаль газа и с визгом протекторов развернулся в обратную сторону. Когда машина свернула на просёлок, слёзы вырвались из его болящей души, заполняя глаза непреодолимой пеленой тумана. Видимость исчезла. Чтобы не врезаться, ему пришлось остановиться и так стоять, пока терзающая сердце боль не притупилась, а слёзы на глазах не высохли. После чего снова завёл двигатель и медленно покатил в селение. Поднявшийся ветер играл ветвями деревьев, а оставшаяся на остановке Зейнап, вовсе не собиравшаяся дожидаться рейсового автобуса, увидев первое проезжавшее мимо такси, голосуя, высоко подняла руку.
– Такая красивая и одна! – игриво начал было водитель, но увидев упрямо и зло сжатые губы, шутить передумал. – Куда?
– В Грозный! – адреса Зейнап никакого называть не стала, решив, что придумает или вспомнит его позже, в
