Адвокат - Гришэм Джон
Об аресте поползут слухи. Сочувственно вздыхая, мои бывшие друзья будут задавать друг другу вопрос: что еще этот сумасшедший отчебучит, дабы окончательно пустить свою жизнь под откос? Известие, что сын за решеткой, страшно ударит по отцу и матери. Только Клер останется невозмутимой, особенно теперь, найдя мне достойную замену.
Я прикрыл глаза и попытался устроиться поудобнее. Но с руками за спиной сделать это оказалось невозможным.
* * *События в полицейском участке напоминали сюрреалистический сон. Гэско таскал меня из кабинета в кабинет, как собаку на поводке. «Не поднимай глаз от пола, — твердил я себе. — Не смотри на их морды».
Вытащить все из карманов, сдать под опись, расписаться на бланке. По грязному коридору марш в комнатку фотографа, снять обувь и встать к мерной ленте, можете не улыбаться, если не хотите, смотреть прямо в камеру. Так, теперь в профиль. Комната дактилоскопии. Там, как в туалете, занято, и Гэско, приковав меня наручниками к стулу, отправляется на поиски кофе. По коридору шмыгают люди, проходя те же стадии оформления, что и я. Вокруг полно копов.
Чье-то белое лицо, молодое и пьяное, с глубокой царапиной на левой щеке. Дорогой темно-синий костюм. Как можно надраться до такой степени в пятницу, до пяти вечера? Костюм сыплет угрозами, голос резкий, лающий, на угрозы никто не реагирует. Вот костюм сгинул.
Я был близок к панике. На улице стемнело. Рабочая неделя завершилась, значит, очень скоро в камеры начнут поступать новые жильцы. Вернувшийся наконец Гэско провел меня к дактилоскописту и, стоя рядом, с удовлетворением наблюдал за процедурой снятия отпечатков.
Телефонные звонки уже бесполезны. Адвокат мой где-то неподалеку, но Гэско его не видел. По пути в подвал я заметил, что двери становятся толще и толще. Мы явно двигались не в том направлении — выход на улицу остался за спиной.
— Могу я внести залог? — При виде стальных решеток и охранников нервы мои не выдержали.
— Думаю, ваш адвокат именно этим и занят, — ответил Гэско.
Сержант Кэффи приказал мне упереться руками в стену и раздвинуть ноги, быстро и тщательно ощупал каждый сантиметр моего тела, будто рассчитывал найти провалившуюся за кожу монету. Ничего не обнаружив, он кивнул в сторону, и я прошел через металлодетектор мимо распахнутой стальной двери в узкий коридор с решетками от пола до потолка вместо стен. Дверь захлопнулась. Надежда на быстрое освобождение не сбылась.
Сквозь решетки к нам тянулись руки. Я вновь опустил глаза. На ходу Кэффи заглядывал в каждую камеру — мне показалось, он по головам пересчитывает заключенных. У третьей клетки справа мы остановились.
Негры в камере были гораздо моложе меня. Поначалу я заметил четверых, потом обнаружил пятого — он лежал на верхней койке; четверка помещалась внизу. Камера представляла собой небольшой квадрат пола, обнесенный с трех сторон решетками, так что можно было видеть не только точно такую же клетку напротив, но и соседнюю. Кирпичная задняя стена была выкрашена в черный цвет, в углу располагались раковина и унитаз.
Лязгнул замок. Человек с верхней койки свесил ноги и почти коснулся сидящих внизу. Стоя у двери под изучающими взглядами пяти пар глаз, я старался не выдать страха.
Главное — отыскать свободное местечко на полу: до жути не хочется задеть кого-нибудь из сокамерников.
Слава Богу, заботливые власти установили металлодетектор. У старожилов ни ножей, ни пистолетов — у меня ни часов, ни бумажника, ни сотового телефона. Причины и средства для смертоубийства отсутствуют.
У передней решетки, решил я, пожалуй, безопаснее, чем у стены, и, не обращая внимания на взгляды, уселся на полу спиной к двери. Чей-то голос истошно призывал охранника.
В клетке наискосок от меня вспыхнула драка: двое негров могучего телосложения молотили по голове парня в дорогом темно-синем костюме. Зрители восторженно вопили.
Не самый подходящий момент вспомнить: я белый.
Послышался пронзительный свист, дверь распахнулась, и в коридоре возник Кэффи с резиновой дубинкой в руке.
Побоище мгновенно прекратилось, пьяный без движения лежал на животе. Кэффи осведомился, в чем дело. Никто ничего не слышал и не видел.
— Чтоб больше ни звука! — Кэффи удалился.
Тянулись минуты. Пьяный застонал; кого-то стошнило.
Один из негров слез с нижней койки, босые ступни остановились в нескольких сантиметрах от меня. Я поднял на негра глаза и сразу отвел в сторону. Негр смотрел в упор. «Конец!» — подумал я.
— Хороший пиджак, — обронил босоногий.
— Спасибо, — пробормотал я в надежде, что благодарность не покажется ему радостью.
На мне был старый блейзер — я носил его каждый день с джинсами. Жертвовать здоровьем ради одежки я не собирался.
— Хороший пиджак. — Босоногий придвинулся ближе.
Негр с верхней койки спрыгнул на пол.
— Спасибо, — повторил я.
Лет восемнадцати-девятнадцати, высокий и мускулистый, ни грамма жира. Похоже, член банды, всю жизнь провел на лице. Не терпится произвести впечатление на сокамерников. Нашел легкую добычу.
— У меня такого хорошего нет. — Юный босяк слегка толкнул мою ногу, провоцируя.
Блатные замашки. Но украсть блейзер нельзя — некуда с ним бежать.
— Хотите поносить? — спросил я, по-прежнему глядя в сторону.
— Нет.
Я подтянул колени к подбородку, уходя в глухую защиту.
Ни в коем случае не отвечать ударом на удар — любое сопротивление вызовет мгновенную реакцию остальных. Пятерка отлично позабавится, пиная ненавистного белого.
— Друг говорит, у тебя хороший пиджак, — сказал негр с верхней койки.
— Да. Я поблагодарил его за комплимент.
— Он говорит, у него такого нет.
— И что делать?
— Всегда приятно получить подарок.
К двоим присоединился третий, замкнув полукруг. Босоногий вновь толкнул меня ногой, остальные явно ждали, кто начнет драку. Я снял блейзер и протянул им.
— Подарок? — уточнил босоногий.
— Вам виднее.
От удара ногой голова моя резко стукнулась о толстый металлический прут.
— О черт! Берите. — Не позволить убить меня.
— Подарок?
— Да.
— Спасибо, приятель.
— Не стоит. — Я потер щеку. В голове гудело.
Троица оставила меня в покое.
Я потерял всякое представление о времени. Темно-синий костюм подавал слабые признаки жизни; кто-то опять звал охрану. Мой подарок юнец не надел. Блейзер просто растворился в камере.
Лицо пылало, но крови не было. Если ударов больше не последует, могу считаться счастливчиком. Обладатель зычного баса заявил, что хочет спать. Я попробовал представить, что ждет меня ночью. Две узкие койки на шестерых.
Спать на полу, без подушки и одеяла? Пол, между прочим, становился холоднее.
Исподтишка поглядывая на соседей, я пытался угадать, какие преступления они совершили. Да, я позаимствовал чужое досье, но с безусловным намерением вернуть. Неужто за такую ерунду я должен разделить участь торговцев белой смертью, угонщиков автомобилей, насильников, а может, и убийц?
Не испытывая никакого аппетита, я подумал о еде. Зубной щетки у меня не было. В туалет не хотелось, но что будет, когда приспичит? Есть ли тут питьевая вода? Самые примитивные вещи приобрели огромную значимость.
— Хорошие тапочки.
От неожиданности я вздрогнул.
Надо мной возвышался тип в грязных белых носках, ступни его были на несколько сантиметров длиннее моих.
— Спасибо.
Похоже, речь о разношенных кроссовках. Будь они баскетбольные, могли бы представить для парней интерес, а так…
— Какой размер?
— Десятый.
Подошел босоногий:
— И у меня.
— Может, они вам как раз? — Я начал развязывать шнурки. — Прошу принять в подарок.
Босоногий невозмутимо забрал кроссовки.
«А как насчет джинсов и трусов?» — готов был спросить я.
В семь вечера появился Мордехай. Кэффи вывел меня из камеры, и мы поднялись наверх.
— Где кроссовки? — спросил Мордехай.
