Уоррен Мерфи - Объединяй и завоевывай
Увидев чудовище, Уинстон Смит сразу же изменил свое мнение о монстрах.
– Вот это да! Вы только взгляните на ее размеры! Знаете что? Давайте-ка ее взорвем!
– Ни в коем случае, – запротестовал Чиун. – Я тебе запрещаю.
– У нас на борту есть противотанковые ракеты и автоматическая пушка Гатлинга. Да мы ее с землей сровняем!
– Нет, – повторил кореец.
– Скажите хотя бы почему?
– Перво-наперво, запомни – это чудовище нельзя победить, пока функционирует его мозг. Необходимо уничтожить мозг, в противном случае мерзавец сможет вновь собрать себя по частям и принять новую, возможно, более совершенную форму.
– И все?
– А еще вот что – вместо нас чудесно справится молния.
Подлетев ближе, они увидели, что монстр, словно пробитый трансформатор, ослепительно искрит во всех направлениях. Чудище качнулось, сделало еще несколько шагов, но второй удар небесного электричества окончательно его доконал, и оно остановилось. От него, потрескивая, отлетали зеленые и золотые искры.
– И что теперь? – поинтересовался Уинстон.
– Посади-ка этот миксер где-нибудь поблизости, – сказал Чиун. – Да поторапливайся! У нас очень мало времени.
– А может, сначала все-таки пострелять?
Словно в ответ на его предложение к висевшей на внешней подвеске пушке потянулась здоровенная рука, без видимых усилий оторвала контейнер от основы и отшвырнула его прочь.
Глава 52
Казалось, они атакуют под перекрестным огнем артиллерии. Вспышки и громыхание следовали снова и снова, превращая тусклое утро в жаркий день. От них содрогалось и полыхало само небо. На лицах хуаресистас, маршировавших следом за Антонио Аркила, ясно читался страх. Руки партизан, сжимавшие АК-47 и АР-15, тряслись то ли от холода, то ли от испуга.
Всякий раз, когда они замедляли шаг, Аркила подбадривал и воодушевлял их.
– Смотрите! – воскликнул он, поднимая телевизор так, чтобы всем было видно. – Монстр навлекает на себя молнии. Они бьют только в Коатлик.
– Боги справедливы, – заключил кто-то, правда, без всякого энтузиазма.
С каждым шагом лица хуаресистас темнели все сильнее.
Антонио хотел было обругать маловеров, но поостерегся. Он-то в богов не верил. Впрочем, неизвестно, согласился бы он отказаться от собственного обожествления со стороны своих простодушных сторонников, будучи всего лишь сыном кофейного плантатора.
Прошло совсем немного времени, и телевизор не понадобился.
На горизонте возник кипарис Туле.
Антонио слышал о нем, но никогда раньше не видел. Поговаривали, что дереву около двух тысяч лет. Со стороны кипарис здорово смахивал на гигантскую плакучую иву. Его толстые ветви согнулись под тяжестью лет, образуя огромный непроницаемый шатер-купол. Листья нервно трепетали под непрекращающимся ливнем. Дерево это было старше креста Спасителя, и, хотя Антонио в крест не верил, он невольно затаил дух при виде самого древнего на свете растения.
Снова полыхнула молния. Дерево в голубоватом отсвете напомнило Антонио негатив, с которого можно было отпечатать фотографию самого угрожающего свойства.
Оказывается, негатив запечатлел и монстра: когда глаза Антонио малость пообвыкли, он впервые увидел Коатлик.
Она двигалась прямо к кипарису. Огромное дерево несколько скрадывало ее размеры, и потому ее внешность не казалась уже столь фантастической и устрашающей. С того места, где находились хуаресистас, богиня выглядела обыкновенной глиняной статуей, возведенной неподалеку от средних размеров дуба.
И тем не менее в плечах Коатлик не уступила бы трем широкоплечим мужчинам, а ростом превзошла бы пятерых.
Оглянувшись, Антонио заметил, как оставшиеся в строю бойцы майя осеняли себя крестным знамением. Количество их заметно уменьшилось, но Антонио отнюдь не осуждал их за дезертирство. Уж слишком сверхъестественным представлялось зрелище бредущей к кипарису Коатлик! Но куда более странным был тот факт, что зигзаги всех молний устремлялись именно к каменной богине и никак не затрагивали громадное дерево, хотя оно и занимало здесь господствующее положение. Значит, проблемой каменного идола всерьез занялись высшие, небесные силы.
– Как знать? Очень может быть, что нам не придется ничего делать, – покачал головой Антонио.
В эти минуты он менее всего думал о славе и своем имидже спасителя отечества. Просто происходящее казалось невероятным, непостижимым, сюрреалистичным.
Между тем, несмотря на молнии и разноцветные искры электрических разрядов, монстр упрямо двигался вперед, теряя по пути последние, еще оставшиеся на его каменной шкуре броневые плиты.
Затем последовал еще один удар, спаливший и взорвавший, казалось, всю Вселенную. Грохот был страшный, а последствия – и того страшнее. Антонио и его герильерос попадали на землю. Когда к ним снова вернулось зрение, выяснилось, что Коатлик застыла без движения. Она вновь превратилась в каменное изваяние и не шевелила ни рукой, ни ногой.
– Пошли, – бросил Антонио, поднимаясь на ноги. – Настало время встретиться с ацтекским узурпатором лицом к лицу.
Партизаны осторожно приблизились к статуе. Теперь за плечами у Антонио стояла всего лишь горстка храбрецов. Остальные разбежались кто куда. Какая разница? Когда он победит, хуаресистас вернутся. С желанием или без, но вернутся.
* * *Родриго Лухан вглядывался в недобрые небеса, вновь и вновь метавшие молнии в его великую мать. Впрочем, неба-то он как раз и не видел – так, какое-то зеленоватое пятно среди черных траурных туч. Когда он закрывал глаза, перед ним снова полыхали молнии: нигде не было от них спасения.
Он ничего не слышал. Уши по-прежнему отказывались воспринимать звуки, зато громовые раскаты так и гремели у него в голове, добивая истерзанный фантомами мозг.
– О, великая мать! Ты слышишь меня?
Но Коатлик отказывалась отвечать.
Упав к ее ногам, Лухан разразился жалобными рыданиями, и слезы его смешивались с дождевой водой, которая не ведала ни жалости, ни снисхождения.
* * *Антонио шел впереди. Сердце его, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он испытывал страх, хотя и всячески гнал его от себя. Не то чтобы Аркила был храбрецом, просто все будущее зависело теперь от его поведения в этом Богом забытом месте вдали от любезных его сердцу джунглей Лакандона.
Антонио собственными глазами видел, что Коатлик почти добралась до спасительной кроны кипариса. Более всего дерево походило на окаменевшее, вернее, одеревеневшее извержение вулкана. Ствол его под грубой корой покрылся тысячью морщин от сотен и сотен прожитых лет.
– Коатлик, – позвал Антонио. – Приветствую тебя, существо, воздвигнутое воображением. Ты почти добежала до укрытия, но под конец тебе не повезло. И теперь твоя песенка спета.
Коатлик ничего не ответила и не двинулась с места. Ее остекленевшие глаза смотрели прямо на дерево.
Аркила обошел вокруг статуи. Одна ее нога чуть приподнялась в последней тщетной попытке сделать шаг вперед. Находясь рядом, Антонио поразился ее величине, хотя, конечно, дерево всегда и всех подавляло своей грандиозностью.
Между ног богини, скрючившись, прятался какой-то полуголый человек.
Аркила присел на корточки.
– Кто такой?
Человек взглянул на него пустыми оловянными глазами.
– Я ослеп. Вспышка молнии лишила меня зрения.
– Тебе еще повезло – ведь ты лежал прямо на пути у монстра. Еще немного, и чудище раздавило бы тебя, как улитку.
– Я бы с радостью принял такую смерть, если бы это хоть чуть-чуть помогло моей великой матери, – печально произнес слепой.
– В таком случае тебе предстоит печалиться весь остаток жизни, поскольку опустить ногу ей уже не суждено. С Коатлик покончено.
Продолжая стенать, человек залез под гигантскую стопу и попытался поцеловать пятку богине. Он, однако, был настолько измучен, что не сумел дотянуться до камня губами, и, таким образом, его абсурдная акция провалилась.
Антонио оставил его в покое – он опасности не представлял. А вот кружившие над головой вертолеты... На удивление, удары грома и вспышки молний прекратились как по волшебству. Казалось, небесная артиллерия посчитала свою миссию выполненной. Геликоптеры между тем подлетали все ближе и ближе.
Они по-прежнему вели трансляцию, и Антонио решил продемонстрировать зрителям незабываемое действо. Он обратился к верной когорте своих последователей:
– Подойдите ко мне, хуаресистас. Я торжественно заявляю, что ацтекская революция завершилась. Идол больше не ходит. Теперь хозяева положения – мы. Давайте докажем это перепуганным гражданам Мексики.
Майя, ступая осторожно, будто по битому стеклу, приблизились к своему лидеру. Антонио продолжил:
– Надо повалить узурпатора на землю, чтобы он развалился на тысячу кусочков. Таким образом мы продемонстрируем всей стране свою мощь и справедливость нашего дела. Считайте это политическим актом.
