Александр Бушков - Антиквар
Теоретически рассуждая, этот ёрзавший на стуле нервный субъект с обликом провинциального учителишки вполне мог оказаться очередной подставой лучшего друга шантарских антикваров майора Летягина, вознамерившегося по своему милому обычаю подложить очередную свинью. Ну а на практике…
Продавая подобные археологические редкости, опять-таки рискуешь налететь на очередную статью. Но вот покупая означенные раритеты, рискуешь значительно меньше. Они не подходят под категорию «заведомо краденого» — ну откуда Смолин мог знать, что его клиент только что обчистил какой-нибудь музей или занимался незаконными раскопками? От дедушки осталось, сто лет валялось в комоде, детишки трёх поколений забавлялись, порастерявши половину… Смолин вообще может не знать, что это «археология» и «антиквариат» — ему просто-напросто предложили красивые вещи, он их, поразмысливши, и приобрёл. Исключительно для личного пользования, повесить над журнальным столиком, чтобы глаз радовали… Мода нынче такая, всеобщее поветрие… Одно дело — когда тебе предлагают за нечистый товар меченые купюры, и совсем другое — когда покупаешь ты сам…
В общем, он решил рискнуть.
— Честно говоря, я не большой специалист, — сказал он, начиная увлекательнейший поединок «продавец-покупатель», сам по себе порой будоражащий нервы почище звонкой монеты.
— Я показывал кой-кому… У нас… Говорят, это всё настоящее. Археологические редкости. Скифская бронза.
— Ну откуда в Предивинске знатоки… — поморщился Смолин.
— Не скажите! У нас хороший музей… вы не слышали?
— Ну слышал, конечно…
— Музей основан ещё в восемьсот сорок третьем, — гордо сказал Евтеев. — Люди там понимающие, некоторые даже в Москве известны.
Это была чистая правда — но Смолин, как и подобало толковому купцу-хитровану, сохранял на лице безразличие, чуть ли не брезгливость.
— И сколько же вы за всё это хотите? — спросил он главное (но таким тоном, словно речь шла о безделице).
— По десять тысяч за штучку.
— Не долларов, надеюсь?
— Ну что вы! Рублей, конечно…
— Однако… — покрутил головой Смолин. — Я бы дал за каждую ровнёхонько по пять.
— А я бы, простите, никак не взял, — с неожиданной твёрдостью сказал Евтеев. — По десять они стоят. Безусловно стоят.
Смолин и сам прекрасно знал, что цену гостенёк запрашивает божескую. Ещё один нюанс весёлого антикварного ремесла: в столицах за такие вещи можно взять гораздо больше, в разы — но для этого нужно иметь должные связи и постоянную клиентуру. Тот, кто заявится в Москву или Питер, не имея ни малейших связей, ни черта не добьётся, хрен разбогатеет — не дадут тамошние волчары настоящую цену, ох, не дадут…
Меж тем он прекрасно знал, что своим старым контактам вещички впарит как минимум по двадцатке. Так что упускать человечка никак не следовало.
Но и не следовало соглашаться сразу — в лучших традициях восточного базара следует выжать из ситуации всё, что только возможно, и капитулировать не раньше, чем исчерпаны все варианты…
— А, скажем, по семь? — предложил он небрежным тоном.
— Не пойдёт.
— Тяжело с вами… Ну, по восемь?
— Василий Яковлевич, говорю вам, не пойдёт, — твёрдо сказал провинциал, оказавшийся крепким орешком. — Не будем затевать долгие дебаты. Или по десять, или — я пошёл…
— И куда же? — светски поинтересовался Смолин.
— А вот… — гость уверенно полез в левый внутренний карман непрезентабельного пиджачка (прекрасно помнит, где у него что лежит, не растяпа), достал аккуратно свёрнутый вчетверо листок бумаги и положил перед Смолиным.
Тому достаточно было одного беглого взгляда. Там каллиграфическим почерком были выписаны адреса и «Дуката», и «Эльдорадо», и «Фрегата», и «Раритета» — вкупе с телефонами.
— Я купил на вокзале справочник, «Весь Шантарск», — охотно пояснил Евтеев. — Выписал вот… Вы уж простите великодушно, но я к вам заглянул в первую очередь оттого, что вы расположены ближе всех к вокзалу. До остальных шагать и шагать…
Смолин ухмыльнулся:
— Я смотрю, вас на кривой кобыле не объедешь…
— Да вроде бы есть немножко, — сказал провинциальный интеллигент с чем-то вроде скромной гордости. — Понимаете, Василий Яковлевич, если мы — глухая провинция, это ж не означает автоматически, будто мы глупые. Мы просто-напросто от цивилизации подальше, городок поменьше, да и деньги крутятся, по шантарским меркам, мизерные. Но это ж ещё не значит, что мы свою выгоду усмотреть не умеем. Соображаем кое-что… Благо всё ж не деревня, а старинный город, хоть и в упадок пришедший… Ну так как же, по рукам? Если не сойдёмся, у меня ещё четыре варианта, где-то да должно повезти…
— Вы так уверены, что с вами там будут заключать… подобную сделку? — небрежно спросил Смолин.
— Да, в общем… Немножко наслышаны о ваших антикварных делах. Наши у вас бывают, ваши у нас…
— А поконкретнее?
— Сорока на хвосте носит, — с видом крайней простоты развёл руками Евтеев. — Как оно в провинции и положено…
Теперь Смолин не сомневался, что имеет дело отнюдь не с пролетарием от сохи. С кем-то, самую чуточку сведущим в антикварном бизнесе, этот замухрышка положительно общался, грамотно говоря, явно провёл некоторые маркетинговые исследования.
Как бы небрежно Евтеев добавил:
— Это, так сказать, образцы. Если у нас с вами всё получится, очень быстро можно будет дела продолжить…
Вот теперь Смолин совершенно точно знал, что отпускать клиента никак нельзя. Прежде он не слыхивал о Предивинске как о месте, где копают, но, если вещички не из какого-нибудь музея вынесенные, то, значит, и там всё обстоит согласно старому шлягеру: ходы кривые роет подземный умный крот… А почему бы и нет, собственно? Если есть понимающие люди, если им очень захотелось денег… В тех местах и в самом деле можно рассчитывать на нехилые залежи нетронутого скифья, да и более поздних цивилизаций…
— А на паспорт ваш нельзя ли взглянуть? — спросил Смолин с обаятельной улыбкой. — Я ничего не собираюсь оформлять, но вот взглянуть хотелось бы…
— Не доверяете? Думаете, краденое?
— Ну что вы, к чему крайности, — всё так же улыбаясь, отозвался Смолин. — Просто сделки подобного рода участников заранее ставят в неравное положение… Вы получаете настоящие, имеющие хождение денежки, за которые не надо отчитываться перед налоговой, а вот я… Я, очень может статься, себе за собственную трудовую копеечку приобретаю нешуточную головную боль. Улавливаете нюансы?
— Ну, коли уж так вопрос стоит… Извольте, мне бояться нечего.
Паспорт Смолин листал бегло, но вчитывался внимательно: в самом деле Евтеев, Николай Петрович, прописка предивинская, всё вроде бы верно. Конечно, паспорт — это не антиквариат, тут Смолин не взялся бы со стопроцентной точностью изобличать подделку… но на кой чёрт приходить с такой «липой» ради жалких двадцати штук? Если это подделка, то с фальшаками такого класса гуляют люди, которые за миллионами охотятся…
— Убеждает, — сказал он, возвращая документ. — Так откуда дровишки, любезный Николай Петрович? Землица-матушка?
— Места у нас красивые, дикие, малообитаемые, — сказал с ухмылочкой гость. — Пойдут люди по ягоды-грибы, а попутно, по чистой случайности, ещё чего другого и соберут… Вот только пока что не было случая сбыть… Меня на разведку и послали, мирским гонцом, так сказать…
Кодла, подумал Смолин. Ну, следовало ожидать, такими делами всё же лучше не в одиночку заниматься, объект вроде кургана, погребения в одиночку замучаешься осваивать. Ладно, решено…
Он выдвинул ящик стола, отсчитал четыре красновато-кирпичных бумажки и положил перед Евтеевым. Тот с деланной небрежностью, явно стараясь предстать человеком солидным, сложил их пополам и сунул в нагрудный карман пиджака.
— Так вот, о дальнейшем… — начал он уже гораздо увереннее.
И деликатно замолчал, когда Смолинский мобильник заёрзал на столе, замигал, с большим воодушевлением исполняя «Yesterday». Усмотрев краем глаза высветившееся «Инга», Смолин телефон схватил с большой охотой.
— Василий Яковлевич? Тут такая ситуация… У меня к вам дело, очень важное…
— Ну, я ж человек чертовски любопытный… — сказал Смолин. — Вы сейчас где?
— Я в делах сейчас, можно вечером… хотелось бы.
— Как скажете.
— Дела такие, что нам бы с вами лучше посидеть где-нибудь в спокойном тихом месте, и желательно не на людях…
Интересные дела, подумал Смолин. И, не без азарта прищурясь, абсолютно светским тоном предложил:
— А как насчёт у меня дома? У меня там обычно никого, кроме старого верного дворецкого…
Не будь тут постороннего, разговор он, очень может статься, повёл бы чуточку игривее — самую чуточку, — но что ж тут поделаешь…
— Давайте. Вы скажете, куда приехать?
— Я за вами сам заеду, идёт? — спросил Смолин. — Мою хибару найти непривычному человеку трудновато…
Не называть же адрес при постороннем!
— Хорошо. Часов в семь сможете? К фонтану с амурами?
