Виталий Дёмочка - Бывший
— Ты что, тоже в Москве живешь? Или где-то рядом? — сыпал вопросами Виталий, расценив ее замешательство тем, что она просто забыла посмотреть на себя в зеркало и не знала, как выглядит.
— Нет. Я в Англии живу, — тихо проговорила она, еще не отойдя от шока, и добавила: — С сыном.
— Давно? Уже английский, наверное, хорошо выучила? — с лица Виталия не сползала радостная улыбка, единственное, в чем он не играл.
Ирина вместо ответа утвердительно кивнула головой, молча глядя на него каким-то виноватым взглядом. Видя ее состояние, Виталий решил воспользоваться этим и спросил:
— Уже выучила? Слушай, как по-английски будет «еще»?
— Мо, — коротко ответила она, ничего не сказав больше.
Виталий тут же отвел взгляд и попытался представить, как она, занимаясь сексом в гостинице с Питэром, просит «еще» по-английски. Радость встречи тут же пропала.
— Mo, мо, — повторил он, глядя в сторону, а потом повернулся к ней и сказал с каким-то сожалением: — Не-а, совсем не звучит.
Ирина была не в том состоянии, чтобы что-то понять, и молча смотрела на него. А алкоголь уже добавил Виталию воображения и, глядя на ее чуть приоткрытый рот, он тут же представил, как в него заходит возбужденный член Питэра. Если где-то глубоко в сердце еще и были какие-то чувства, они сразу погасли. Запись на пленке, вставшая перед глазами, добила их.
Он достал свой телефон и, совершенно не зная, о чем с ней еще можно говорить, нашел в нем видеоролик из комических сюжетов и протянул ей трубку.
— Посмотри, прикол, — сказал он, теперь уже принудительно держа на лице улыбку.
Она взяла телефон и смотрела, как на дисплее голый молодой человек играл возбужденным членом на разрезанной на несколько полос простыне, изображающей висячую клавиатуру пианино и старался попасть в такт фортепианной фонограмме. Изобразив на лице подобие улыбки, она протянула телефон ему обратно. Он тут же, широко улыбаясь, набрал в нем другой клип и дал ей. Она смотрела, как девушка засовывала себе в рот до самого конца длинный член парня и в конце клипа спросила:
— А здесь, где смеяться?
— Да это не прикол, это просто… — сказал Виталий, беря у нее трубку. — Ты же видела, как клип называется — «Жесткий минет».
— Это называется «глубокий минет», а не жесткий, — теперь уже улыбаясь сказала она.
— Да-а? — с удивлением переспросил Виталий. — Во дает девка! А? Молодец.
— Я так не умею, — сказала Ирина.
Хоть она и улыбалась при этих словах, в ее голосе Виталию послышалось сожаление, и он тут же среагировал.
— Ну ничего… Ты же теперь в Лондоне живешь, научишься, — и, не дав ей ответить что-то, спросил: — Ты навсегда уже там?
— Нет, — ответила она. — Отучусь, Толик отучится и назад поеду, домой.
Виталий стоял и совершенно не хотел уже даже в пьяном состоянии разговаривать с ней. Он думал, что уже совсем скоро она перетрахается со всеми молодыми охранниками с папиной фирмы, которых ставят на охрану его коттеджей или со многими сотрудниками. Пропало даже желание смотреть на нее, и он стал тыкать кнопки на своем телефоне. Бывшие любовники стояли не глядя друг на друга и не знали о чем говорить.
Она сама прервала затянувшееся молчание и спасла положение:
— Мне идти надо, там Толик один в номере.
— Да-да, — тут же сказал он, не поднимая глаз. — Счастливо тебе отдохнуть там, в Лондоне.
Она все же дождалась, пока он поднимет на ее глаза и, виновато улыбнувшись, развернулась и пошла в номер.
Виталий смотрел ей вслед и не испытывал никакого сожаления по поводу того, что больше ее никогда не увидит. Даже по ее двигающимся под обтянутыми джинсами ягодицам, которые раньше ему так нравились, теперь лишь скользнул равнодушным взглядом.
Перед дверью своего номера она все же обернулась и помахала ему рукой. Он тоже помахал в ответ, а когда дверь за ней закрылась, облегченно вздохнул, и пошел к себе в номер за вещами.
Когда он ждал этой встречи, ему больше всего хотелось проверить себя, не вернется ли при виде ее к нему та навязчивая душевная боль и переживания, которые так мешали ему жить. Но теперь он с удовольствием радовался тому, что избавился от всего этого навсегда.
* * *На следующий день его разбудил звонок Репы. Впервые за много лет голова Виталия так болела с похмелья, что он долго не мог понять, о чем говорит ему его друг. Он даже почти не слышал его, а вспоминал по крупицам, как вчера доехал домой и как жена, ни разу не видевшая его в таком состоянии, с трудом раздевала его, упавшего на постель в одежде. Он даже попытался засмеяться, вспоминая все, но это только усилило головную боль.
— Че ты ржешь, я не понял? — возмущался в трубку Репа. — Ты че, не помнишь, что ли? Я же договорился на после праздников, я же говорил тебе. Сейчас они позвонили, надо ехать.
— Кто позвонили? — опять тупо спросил Виталий.
— Да ты че, блин, в натуре? — уже не выдержал Репа. — Ты фильм доснимать хочешь или нет? Там люди ждут! Надо, чтоб они сами все услышали от тебя, от автора!
— А-а-а, — вспомнил все Виталий. — Ну да! Ну заезжай за мной через час, поедем.
— Не через час, а через полчаса. Давай раскачивайся, я еду, — бросил в трубку Репа и отключился.
Виталий встал и, пройдя в ванную, посмотрел на себя в зеркало. Вид вроде был нормальный, но если бы через телефон передавался и запах, Сергей бы сразу почувствовал исходящий из трубки перегар. Виталий и сам даже его чувствовал, несмотря на головную боль. Но полчаса вполне хватило ему, чтобы привести себя в божеский вид и, закинув в рот оставшиеся полпачки жевательной резинки, он вышел к уже подъехавшему Репе.
— Я думал, что завтра, девятого, — сказал Виталий, садясь в машину. — Сегодня ж воскресенье… Да и вообще, каникулы же до десятого…
— Деловые люди не могут по столько отдыхать, — перебил его Репа. — Они специально сегодня собрались.
— Угу, по твоей просьбе, наверное? — с улыбкой спросил Виталий. — Да ладно, едем — значит, едем. Я-то готов.
— Я вижу, что готов, вон стекла все запотели. Ты же не пил вроде? Че случилось?
Виталий посмотрел на стекла, они были чистыми. Значит Репа, просто почувствовал запах, все еще исходящий от него.
— Умерла… — сказал Виталий задумавшись… — любовь.
— На похоронах, что ли, был? — не понял Репа. — Что за Любовь? Люба, что ль, какая?
— А-а, — махнул рукой Виталий. — Что ни делается — все к лучшему.
— Ну ты даешь! — удивился Сергей. — Умирают и к лучшему? Ну, ладно, это твои дела. Чувствуешь-то себя как? Нормально?
— Пойдет. Как ты перегар почувствовал?
— В машине потому что. На вот, выпей, — Репа протянул ему какой-то пакетик, — запаха не будет. Как подъедем, еще один дам, на всякий случай. Там люди серьезные, в культуре в этой. Я на них через коммерса своего бывшего вышел. Он их фильмы еще лет десять назад спонсировал, когда на высоте был. Теперь они сами продюсеры.
* * *Когда они вышли из офиса продюсеров, Репа с восхищением произнес:
— Ну ты даешь! Я, бля буду, думал ты посерьезке. Теперь они точно с Иванычем разговаривать больше не будут.
— Иваныч, это кто? — спросил Виталий.
— Ну, коммерс бывший, который меня на них вывел. Так че, думаешь, не дали бы «бабки»?
— Конечно, нет. Ты бы дал два миллиона человеку с четырьмя судимостями? Все, больше ни с кем не разговаривай на эту тему. Зарекался же, бля, не ходить больше ни к кому, — Бандера сплюнул от досады. — Тебя послушал…
— Да ладно тебе… Был же шанс, че его упускать было? Так че теперь делать будем?
— Фирму твою продадим, — сказал Виталий с серьезным видом.
— Да это триста штук, не больше! — возмущенно сказал Репа. — А дальше?
— Да шучу я, — усмехнулся Виталий, — шучу. — Книги писать буду, все равно делать больше нечего. Пусть люди хоть книги читают, — он перестал улыбаться и, подумав, добавил: — Не пропадать же таланту.
— А «Начало»? — удивился Репа.
— «Начало» доснимаем когда-нибудь. Дядя Миша долгострой свой закончит и доснимаем.
— Ну, а сейчас, что делать будем?
— Сейчас? — переспросил Виталий и, немного подумав, ответил: — Есть кто-нибудь похожий на меня с загранпаспортом? Поехали в Турин, наших поддержим. Может, хоть в этот раз выиграют? Это ж не футболисты, на них можно надеяться.
— Ты про хоккеистов? Да я не знаю их никого. И не болельщик я, наверное.
— Эх, Серега, — похлопал его по плечу Виталий. — Настоящий болельщик не тот, кто за страну свою переживает или чьи друзья на льду играют, а тот, кто больше денег за игру поставил. Поехали, будешь болеть, как никто другой, я тебе гарантирую.
Репа посмотрел на него улыбнувшись и, подумав немного, согласно кивнул головой.
* * *Счет на табло горел 3:0 в пользу финнов. Виталий не стал в этот раз рисковать и предусмотрительно поставил на наших только тысячу евро, да и то только из чувства патриотизма. Уж больно не стабильно они играли на этой олимпиаде, в отличие от финнов, которые не проиграли ни одного матча. Поэтому он сидел спокойно и даже думал, как бы пробраться через заполненные трибуны в туалет, они сидели в самой середине ряда. А когда зазвонил телефон он сразу ответил и разговаривал спокойно.
