Леонид Влодавец - Фартовые деньги

Прождали еще пару минут, и появился гражданин, которого трудновато было назвать «юношей», ибо ему было под сорок. Его сопроводила до кабинета Соня.

— Привет, Ухан! — сказал Борман.

— Привет-привет… — Ухан тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ну что, господа, по рюмашке — и к делу? — предложил Ларев, воздвигая на стол бутылку коньяка.

Никто, конечно, не отказался. Здесь, в кабинете, было прохладно, и полуденная жара, царившая на улице, совсем не ощущалась.

— За успех переговоров! — провозгласил Владимир Васильевич. Четыре рюмки сошлись в одну точку, приятно звякнули.

Механик коньячку порадовался, освобождаясь от особо грустных, не относящихся к здешним делам мыслей.

— Ну-с, гражданин Ухан, — произнес Ларев, закуривая, — наверно, хотите сделать сообщение?

— Хочу… — беспокойно поглядев на Бормана, кивнул тот. — Есть мнение, что один гражданин слишком хорошо живет. И что самое главное — слишком долго…

— Это нам известно, — перебил Ларев. — От вас требуется растолковать четко и конкретно: где и когда, по вашему разумению, данный гражданин должен прекратить свою бурную деятельность?

— Самое удобное — послезавтра. Он поедет в город на встречу с Фырой. Назначено на восемь вечера. Из райцентра выедет примерно в 19.15. Место — около моста, на 45-м километре.

— Юноша, — Ларев по-прежнему употреблял это обращение в отношении Ухана. — Вы это сами придумали или вас кто-то надоумил? В наших широтах, в данное время года, между 19 и 20 часами стоит прекрасная светлая погода, а по трассе в это время идет очень солидное движение. Более того, в пяти минутах езды от моста пост ГАИ, или ГИБДД, как его теперь называют.

— Без мата и не выговоришь, — скромно заметил Механик.

— Так или иначе, — жестко сказал Ларев, — вопрос этот у вас не отработан. К тому же не очень ясно, гражданин Ухан, представляете ли вы собой что-то приличное. Может, вы просто мент недоучившийся, а?

Ухан заметно побледнел.

— Нет, он не мент! — вступился Борман. — Это я поручиться могу. Меня-то вы знаете, Владимир Васильевич?

— Получше, чем твоего протеже, но тоже не так сильно, чтоб совсем поверить. Ясно мне одно: не за себя вы играете, а вот за кого — это пока загадка природы. Как посредников я готов вас принять и даже отпустить без последствий. Но серьезный разговор надо вести с серьезными людьми. У меня, брат, в районе слишком солидное положение, чтоб общаться фиг знает с кем. Мне проще снять трубочку и позвонить Вите, а может, и Шуре заодно. Мол, так и так, с хреновыми друзьями водитесь, они вас продают кому-то по сходной цене. Мне с ними нет резона ссориться, потому что ваша область и наша соседствуют. Особенно с Витей, поскольку его район находится впритык к моему. Мы с ним жили дружно и проблем не имели.

Ухан и Борман пришли в смятение. Вопрос об их благополучном возвращении в родную область повис в воздухе. Они прекрасно понимали, что Ларев здесь, в своем районе, — царь и Бог. Может быть, тут, в ресторане, их и почикают, а может быть — неизвестно, что хуже! — приберут в подконтрольную Лареву ментовку. О чем немедленно уведомят Витю Басмача. Когда Витя приедет выкупать родного Ухана, ему дадут прослушать звукозапись беседы. Хотя имя гражданина Басманова и не упоминалось, но сведений о его поездке к Фыре вполне достаточно для вынесения обвинительного вердикта. Поэтому Ухан отчетливо понимал, что если сейчас они не сговорятся с Ларевым, то яма с негашеной известью на заднем дворе фирмы «ПМК-билдинг» примет его в свои горячие объятия.

Борман был настроен более оптимистично. Он уловил в словах Ларева некие обнадеживающие нотки. Из этих ноток складывался скромный намек на то, что Ларев жаждет серьезной материальной заинтересованности. Правда, волнение все-таки оставалось, ибо размеры материальной заинтересованности Владимира Васильевича могли показаться неприемлемыми для основного заказчика.

— А вы потом не пожалеете, господин Ларев? — скромно произнес Борман. — Я понимаю, есть такая исконно русская черта: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Всегда хочется на минимум риска сыграть. Но бывает так, что люди, которые не захотели рискнуть, потом локти кусают. Иногда от них большие деньги уходят и другой раз уже не показываются.

— Согласен, бывают такие случаи. Ну вот и объясни мне, корешок, какие такие деньги от меня уходят. А я послушаю. Начинай! Рассказывай!

— Владимир Васильевич, может, вы сами что-то предложите?

— Не-ет, дорогой, ты заказчик, стало быть, сам предлагай цену. А я лично вполне доволен тем, что есть.

— Ну, тогда хотя бы стартовую сумму назовите.

— Тут у нас не аукцион. Я сказал, что меня устраивает, выражаясь по-умному, статус-кво. И вмешиваться в ваши внутриобластные дела мне нет никакого резона. А ты, если на то пошло, просто не готов к разговору. Потому что ты, хоть и побольше сто́ишь, чем Ухан, все равно не сам за себя играешь. Я в своем районе — туз, а ты при короле Шуре больше, чем на валета, не тянешь. Кстати, как его здоровье?

— Пока без осложнений. А что, есть другие данные?

— Может, и есть, а может, и нет. В общем, времени у нас не вагон. Если есть настрой продолжить тему, приходите с таким человеком, который может предложить что-то интересное. И, как говорится, отвечать за слова и давать твердые гарантии. А если нет, то езжайте с Богом и считайте, что вам необыкновенно повезло.

— Хорошо, — сказал Борман. — Я позвоню через пару деньков и сообщу, что мы решили.

— Очень приятно будет услышать хорошие слова, — осклабился Ларев. — Или умные хотя бы. Ну ладно, официальный прием на сем закончен. Как насчет пообедать?

— Вы знаете, Владимир Васильевич, мы на диете… — поторопился сказать «партайгеноссе». — Не смеем больше задерживать.

После этого Борман и Ухан быстренько поднялись из-за стола, поклонились хозяину и вышли за дверь, где их в коридоре дожидался метрдотель, который прекрасно понял, что гостям ничего предлагать не надо, а просто нужно проводить их до выхода.

— Ну и что? — спросил Механик. — Думаешь, заглотнули? Приведут нормального заказчика?

— Обязательно! — убежденно произнес Ларев. — Приведут, никуда не денутся. Конечно, не основного, а, так сказать, представителя. Но через него мы на всю систему обязательно выйдем, а потом тихо и скромно сделаем ее под корень.

— До корней, конечно, не доберемся, это ты преувеличиваешь, Володя… — хмыкнул Механик.

— По крайней мере то, что сможем, — спилим.

Вернулся метр и доложил, что гости сели каждый в свою машину и поехали в сторону соседней области.

— Помахал им ручкой? — спросил Ларев, ухмыляясь.

— Других задач вы не ставили, Владимир Васильевич, — улыбнулся метр.

— Ладно. Накрывай нам с Олегом Федоровичем на двоих…

Тем временем Борман и Ухан, выехав из райцентра и удалившись от него километров на пять, притормозили и остановились у обочины. Вышли из машин и закурили.

— Ну и как? — взволнованно спросил Ухан.

— Могло быть хуже, — заметил Борман. — Повязали бы нас там и привезли к Вите. Но раз этого не случилось — значит, шансы есть.

— Что дальше делать будем?

— Надо думать. Сначала надо доложить Клобуку. Мол, говорили, все еще неясно. И объяснить, что с нами Ларь говорить не хочет, дескать, ему нужен ответственный партнер.

— Боюсь, не захочет Клобук Ларю показываться.

— Это его дело. Мы посредники, наше дело сводить людей. Не хотят — как хотят…

— Слышь, геноссе, а этого маленького, который с Ларем заседал, ты его знаешь?

— Фиг его разберет. Раньше не видел.

— Понимаешь, весной нам один такой же вот, мелкий, большое огорчение сделал. Слышал про Механика?

— Механик? — поморщил лоб Борман. — Тот, что Булку два раза кинул с каким-то кладом? Потом Крюка на воздух поднял, Коня в избе сжег, Шкворня пошмалял, Медведя зарезал? Думаешь, это он?

— Понимаешь, — произнес Ухан неуверенно, — в нашей конторе его только один мужик видел — Швандя. К тому же в темноте, да еще и получив по балде кастетом. До сих пор трясется.

— А может, просто шарики вам с Басмачом вкручивает? Знаю я вашего Швандю. Чтоб ему такой штыбзик мог кастетом по балде заехать, нужно лестницу сперва приставить. А уж Медведя ножиком зарезать — это и не каждому бугаю удастся.

— То-то и оно, — кивнул Ухан. — Однако этот Механик такой хитрожопый, что ему все нипочем. Ниндзя, на хрен, какой-то.

— Зациклились вы на этих ниндзя! — хмыкнул Борман. — Может, скажешь, он умеет невидимкой становиться и в лягушку превращаться?

— Просто ваша контора с ним еще дела не имела, — мрачно сказал Ухан. — А я помню, как мы Васю Хряпа и еще трех братанов из канализационного люка поднимали и что от них оставалось… И у Медведюги, царствие небесное, голова только на позвоночнике держалась…