Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

Угроза Луки сжечь его дом, переданная Леселидзе, не напугала Лесника, а в некоторой степени разочаровала. Ему даже не верилось, что вор в авторитете может в похвальбе брать на себя ответственность за случайную гибель его дома. Дом ведь мог сгореть и не только от руки Луки, но и в этом случае Лесник имел право требовать от хвастливого болту­на полного возмещения всех понесенных убытков. Насто­ящий вор не должен бравировать перед другими, трепаться и угрожать. Он тихо выполняет свои намерения, старается, как бы со стороны, наблюдать за результатами своей рабо­ты. А потом по реакции окружающих делать для себя соот­ветствующие выводы.

Поняв, что имеет дело с не слишком толковым и ум­ным вором, действия которого не всегда можно предугадать, Лесник решил не откладывать своей поездки к Леселидзе для встречи с Лукой.

Оставив в Геленджике всю свою родню, он с постоян­ными своими телохранителями на двух машинах вернулся в Тузово. Поднявшись к себе в кабинет, не дожидаясь во дворе остальных, прибывших с ним, Лесник позвонил в рес­торан Туляку:

— Аркадий Игоревич? — спросил он у человека, под­нявшего телефонную трубку на другом конце провода.

— Да!

—  Узнаешь, кто с тобой говорит?

—   Нет!

—  Очень жаль, уважаемый Туляк, что ты голос Лесни­ка перестал узнавать.

—   Теперь узнал, Виктор Степанович. А в том, что пе­рестал узнавать вас по телефону, не моя вина. Не звоните, в ресторане у меня не показываетесь!..

—  Аркадий Игоревич, если у тебя есть свободное время, подскочи, пожалуйста, ко мне домой. Есть один разго­вор.

—  Так вроде бы вы от наших дел отошли в сторону...

—   Как ты, Аркадий, любишь потрепаться по телефону, ну прямо медом не корми. Когда тебя ждать?

—   Сейчас прикачу!

—     Но учти, я дома один, со своей старой гвардией, а поэтому на угощение рассчитывать не приходится, Гото­вить деликатесы некому, кроме Угрюмого, а он ничего, кро­ме кофе, не умеет.

—  Обойдемся без угощений. Ваш Угрюмый своим кофе однажды меня уже чуть не отравил.

—   Мое дело предупредить.

Прибывший незамедлительно по такому приглашению Туляк поднялся в сопровождении Угрюмого на второй этаж. Радушно пожимая гостю руку, Лесник неожиданно громко спросил:

—  Ты не знаешь, Угрюмый, почему Туляк не хочет пить у нас кофе, если его готовишь ты?

—    Видать, Аркадий Игоревич отвык от зековского чи­фиря. А у меня привычки старые: как чай варил, так и кофе загоняю,

—   Да, в жадности тебя не обвинишь. На стакан кофе все-таки полстакана воды добавляешь, не скупишься. Но от твоего пойла у меня в прошлый раз чуть сердце не разо­рвалось, — с укоризной заметил ему Туляк.

—      Бог не выдаст, свинья не съест, — покидая кабинет беззаботно ответил Угрюмый.

Лесник вместе с Туляком устроились в мягкие, глубо­кие кожаные кресла друг против друга.

—     Слушаю вас, Виктор Степанович, зачем я вам пона­добился?

—      Если спешишь, так я тебя не держу, — недовольный тем, что Туляк хочет показать себя ровней ему, произнес Лесник, как бы напоминая собеседнику, чтобы он не забы­вался во время будущего разговора.

—      Нет, Виктор Степанович, я слушаю, — поспешно ответил ему Туляк.

—   Тогда не гони лошадей. Расскажи мне, как живешь? Какие у тебя новости?

—    Все хорошо!

—      Как сложились твои отношения с семейством Голдобеевых?

—    Полный нейтралитет. Хотя желание есть его укусить, но пока невижуза что.

—      Плохой мир лучше хорошей войны. К сожалению, эта элементарная истина не до каждого доходит.

—      Мы без конфликтов жить не можем. Если образно выразиться, то конфликты — это наш хлеб.

—    К сожалению, твою философию я испытал на себе.

—    Интересно, какой дурак вздумал с вами конфликто­вать?

—       Как ты знаешь, я стал очень богатым человеком. Многие промышленники знают меня именно в этом качес­тве. Сам понимаешь, я их мнение о себе не собираюсь из­менять и не намерен посвящать их в свою тайну, что я — законник. А недавно вдруг узнаю, что и некоторые воровс­кие авторитеты не знают меня в этом качестве. Один бри­гадир воровской группировки по кличке Лука решил со­стричь с меня шерсть. Безусловно, я ему такого удовольствия доставить не могу. Ты знаешь, что за моей спиной под­держка зоны полосатиков, группировки Душмана и других авторитетов. Обращаться к ним за защитой от наката этого Луки я пока считаю преждевременным. Лука недостоин та­кого внимания со стороны воров. Я хочу, чтобы ты дал мне с десяток крепких парней с дурами, чтобы я мог достойно поехать на встречу с Лукой. Думаю, что до сражения у меня с ним дело не дойдет. Он должен меня понять и покорить­ся.

—А если не поймет и не покорится вам, тогда как быть? Ведь сейчас не все молодые воры чтят наш закон и на таких как мы с вами хрен кладут со всеми приборами, — Туляк хотел бы сказать: «на таких старых пердунов, как ты», но не решился и причислил себя к Леснику.

—  Тем хуже тогда будет ему. Я развенчаю Луку и на его место посажу более умного, достойного вора. Ну, так что ты ответишь на мою просьбу?

—  Я когда-то обращался к вам за помощью в борьбе с Голдобеевым, но вы мне в ней отказали...

—Я тебе тогда дал умный совет. В дурных авантюрах я не участвовал и участвовать не буду, — перебив Туляка, за­явил Лесник. — Ты что, хочешь меня теперь шантажиро­вать и не дать парней? — с жесткой наступательностью, не давая Туляку времени на размышление и защиту, переспро­сил он.

Попасть в немилость вору, отказать ему в его просьбе, опозориться перед его могущественными друзьями, боль­шинство из которых он не был даже удостоен лично знать, — нет, Туляк никак не мог позволить себе такую «роскошь».

—   Что вы, что вы, конечно же, я вам дам столько пар­ней на дело, сколько вы пожелаете.

—  Вот это ответ настоящего мужчины. Никогда со мной не спорь. Тем более, не напоминай о своих обидах. Они тебя не украшают. К твоему сведению, когда ты в конфликте сГолдобеевым потерял много своих парней, то у некоторых моих друзей сложилось мнение, что тебя пора убирать с бри­гадирства кодлой. Я тогда тебя отстоял, и ты меня до сегод­няшнего дня не разочаровывал. Больше того, ты мне недав­но сообщил, что у тебя по работе никаких проблем нет. Зна­чит, ты не совсем выдохся на своем бригадирстве.

«Как тонко он подцепил меня на крючок! Лесник хоть и старым стал, а удавка по-прежнему бульдожья» — поко­ряясь его авторитету, подумал Туляк.

—    Когда мне прислать вам своих парней?

—    В путь трогаться будем рано, поэтому соберемся не позже пяти утра. Не забудь и сам явиться с ними.

—   Какая там будет моя роль?

—    Если я с Лукой не найду общего языка и он меня не захочет понять, то не исключено, что тебе придется взять на себя его кодлу под свою руку.

—   Так запросто он мне ее не отдаст.

—    Может быть. Но в любом случае решение останется за мной.

Покидая Лесника, Туляк, перенасыщенный получен­ной только что информацией, думал: «Видать, этот Лука здорово насыпал соли ему на рану, если Лесник так на него оборзел. Я был бы не против, если бы Лука проучил Лесни­ка, но вряд ли кому в стране этот старик по зубам, тем более этому сопляку».

ГЛАВА 38. ПОРУЧЕНИЕ УГРЮМОМУ

Лесник, отпустив Туляка, отправился в комнату Угрю­мого. Профессиональный убийца лежал на кровати с сига­ретой во рту. Ладони его рук покоились на подушке под го­ловой.

— О чем, Григорий, задумался? — присаживаясь рядом на кровать, спросил Лесник почти равнодушным тоном.

—   Вроде бы жизнь у меня неплохая стала, и жратвы раз­ной вдоволь, и крыша есть, и бабки не переводятся в кар­мане, а все равно чего-то не хватает. А вот чего, не пойму. Может, подскажешь? — спросил он, стряхивая пепел сига­реты в пепельницу, стоящую на стуле.

—   Может быть, тебе кобылицу для разминки завести? —улыбнувшись, пошутил Лесник.