Ложный рассвет - Лоу Том
– Алисия, – сказал я, – где Сантана?
Она чуть не поперхнулась. Шумно втянула воздух носом и ответила:
– Не знаю. Я его вообще не вижу. – Глянула на одну из скрытых камер под потолком и, поднеся бокал к губам, спросила: – Вы копы? Я ничего такого не сделала.
– Никто тебя ни в чем не винит, – успокоил ее Рон. – Нам бы только узнать про…
Я остановил его и, поднеся ко рту стакан пива, спросил у девушки:
– Он по губам читает, да?
Улыбнувшись, она едва-едва заметно кивнула.
– Угадал, здоровяк.
– Он прямо сейчас следит за нами?
– Может быть.
– Алисия, ты не думала сменить профессию?
– Хочу стать актрисой. Всегда хотела, с самого детства. Как увидела Сару Мишель Геллар в «Баффи – истребительнице вампиров», так и загорелась. Мечтаю теперь сама играть.
– Ясно, – сказал я, доставая сотку и быстренько складывая ее. Алисия, впрочем, успела разглядеть достоинство купюры. – Вот тебе шанс сыграть. Я закажу приват-танец, и ты будешь шептать мне на ухо: притворишься, будто лопочешь обычную ерунду, а на самом деле ответишь на вопросы. Идет?
– Это я могу.
Она встала и скинула платье, под которым были только стринги. Заиграла музыка, и Алисия опустилась мне на колени. Прошептала на ухо:
– Что ты хочешь знать?
Я чувствовал запах ее духов, жар ее тела.
– Расскажи все о человеке, имя которого я назвал.
– Он странный, – тихо прошептала Алисия. – Типа как Майкл Джексон. Придирчивый, не всякую девчонку в постель тащит. Я вот ему не подойду. Одна девчонка – она здесь больше не работает – подошла, рассказывала потом о шефе.
– Как ее звали?
– Робин Истмэн, работала под псевдонимом Табита. В общем, она сказала, что этот тип моется и до, и после секса, и еще бреется везде, даже яйца у него лысые. Волос нет нигде.
– Где сейчас Робин?
– Уволилась, уже давно. Больше мы ее не видели, не слышали.
– Сменила профессию?
– Без понятия. Она бы сказала, наверное… Скорей всего, ее выперли. У меня по коже мурашки, когда Сантана на меня смотрит.
– Кого цвета у него глаза?
– Зеленоватые. Правда, я стараюсь в них не заглядывать.
– Офис у него здесь?
– Вроде бы да. Где-то над VIP-зоной есть кабинет…
– Как узнать, здесь Сантана или отсутствует?
– Я тут работаю девять месяцев, а видела его всего пару раз. С другой стороны клуба есть отдельный вход.
Музыка доиграла, и я вложил девушке в руку сотку.
– Удачи тебе стать актрисой.
– Спасибо, – ответила она, одеваясь.
Глава 69
Убрав цепочку, преграждавшую путь на второй этаж, мы с Роном поднялись по лестнице. Там оказалось темнее, чем в главном зале: еще один бар с роскошными креслами, пластиковая сцена, четыре больших плазменных экрана (на одном из которых демонстрировали баскетбольный матч). За стойкой сидели двое: потягивая какие-то напитки, они просматривали деловые бумаги.
– Ну что, наведаемся в кабинет к Сантане? – сказал я.
Рон подергал за ручку двери с надписью «Посторонним вход воспрещен».
– Заперто.
Тут к нам подошел здоровяк, по виду настоящий лайнбэкер, только в белой сорочке, галстуке-бабочке и черных брюках. У него была стрижка как у новобранца, угловатое лицо и суровые синие глаза.
– Посторонним сюда нельзя, – сказал он. – Я менеджер, если что. Уходите.
Рон достал из кармана значок и ордер на обыск.
– Вот это откроет мне любые двери. Не нравится – обращайся к окружному судье Хили. А теперь открой дверь, или мы ее вышибем.
Менеджер тут же зарделся:
– Мне надо за ключами сходить.
– Куда? – спросил я.
– Вниз.
– Ты ведь не предупредишь о нашем визите Сантану? – задал риторический вопрос Рон.
– Кого? – переспросил менеджер и ушел.
Замок я вскрыл менее чем за полминуты.
– Шон, – сказал мой друг, – а ты хватку не утратил.
Мы оказались в выстеленном красным ковром коридоре, в дальнем конце которого имелась всего одна дверь. Сердце у меня бешено колотилось, ладони вспотели. Я подергал за ручку – заперто. Тогда я достал «Глок» и прошептал:
– Шоу начинается…
Удар ногой – и дверь распахнулась как крышка табакерки.
Взяв оружие на изготовку, мы вошли.
Под потолком вяло вращался орнаментированный вентилятор. На столе – ни бумажки. На кожаном диване я заметил кусочек чего-то белого. Присмотрелся – ноготь.
– Попробуем сличить ДНК, – сказал я, убирая ноготь в пакетик на застежке.
Мы проследовали в ванную: чистота, ни пятнышка, душевая кабинка сухая. Присев на корточки, я заметил крохотную трещинку на кафельном полу. Надавил пальцем – и трещинка пропала… зато к подушечке пальца прилипла ресничка. Целая, даже корневая луковица сохранилась.
– Попался…
– Что там у тебя?
– Ресница.
Пока я убирал волосок в пакетик, Рон подошел к унитазу.
– Посмотрим, что у нас тут, – сказал он, доставая из кармана карандаш. Ластиком на кончике подцепил нечто, плавающее в воде. – Похоже, ресница выпала у Сантаны, когда он снимал одноразовые контактные линзы. Бросил их в унитаз, но вот эта крошка не смылась. – Поднеся линзу к свету, он тихонько присвистнул. – Стриптизерша сказала: глаза у него зеленоватые, а линза-то голубая.
– Глаза у него, скорее, желтовато-золотистые, как у кошки. Если поверх желтых глаз надеть голубые линзы, то какой цвет получится в итоге?
– Зеленый.
Услышав за спиной шум, мы с Роном одновременно обернулись и вскинули пистолеты. В дверях стоял солдатик-менеджер. Вскинув руки, он закричал:
– Психи долбаные! Не стреляйте!
Улыбнувшись, я опустил «Глок» и подошел к нему.
– Кажется, знакомство у нас не заладилось.
– Да ну… Копы нас постоянно шмонают. Вы, смотрю, те еще кобели. – Ухмыльнувшись, он глянул на Рона.
Я только того и ждал: упер менеджеру пистолет в подбородок и усадил на диван.
– Слушай меня, парень: ты работаешь на самого страшного в мире кобеля. Хочешь знать почему?
– Чего-чего?
– Мигель Сантана – самый страшный в мире кобель потому, что уничтожает женщину. Сначала отнимает достоинство: бьет и насилует. Потом берется за ее разум и заканчивает духом. Он удушает женщину. Знаешь, что чувствует жертва? – Я приставил дуло пистолета к его губам и продолжил: – Сантана так сильно зажимает ей нос, что она умирает от удушья прямо под ним. Рон, передай трубку радиотелефона на столе.
Не убирая «Глока», я велел вышибале:
– Звони Сантане. Какая линия частная?
– Фефтая, – пробубнил менеджер.
– Номер мобильного Сантаны?
– Не внаю.
– Хочешь ощутить, каково это, когда тебе зажимают нос? Это даже хуже, чем когда тонешь. Ну, назови номер. Третий раз спрашивать не стану.
– Ва у него их фтук вефять.
– Набери тот, с которого он точно ответит. – Я бросил ему трубку. – Звони давай. Скажешь Сантане, что дело срочное, пусть приезжает: на парковке застрелили одну из ваших девчонок. Без хозяина никак. Понял?
Кивнув, вышибала начал нажимать кнопки.
– И да, – напомнил я, – пока набираешь, проговаривай номер вслух. Рон запишет.
– Громкую связь включить не забудь, – сказал мой бывший напарник.
После первого же гудка на том конце провода ответили.
– Да? – произнес голос едва громче шепота.
– Мистер Сантана, это Роб из клуба. У нас ЧП.
– Я зачем менеджера нанимал? С ЧП ты сам должен разбираться. В чем дело?
– Мокруха, сэр. Одну девочку убили: бывший парень приперся и застрелил ее. Без вас тут никак.
– Серьезно, Роб? Я слежу за клубом в режиме онлайн. Снаружи и внутри всё замечательно. И да, зачем ты включил громкую связь? Полагаю, тебя об этом попросили два детектива. Одного я даже узнал. Здравствуйте, Шон О’Брайен. Сколько лет, сколько зим… Я слышал, вы теперь на пенсии.
Глаза у вышибалы полезли на лоб, а я выхватил у него трубку и произнес в микрофон:
– Сантана, я узнал твой почерк. Ты снова убиваешь. Я даже пообещал одной из жертв выследить тебя.
