Том Лоу - Ложный рассвет

Том Лоу

Ложный рассвет

Tom Lowe

A False Dawn

A FALSE DAWN

© 2009 by Tom Lowe

©  Перевод на русский язык. Н. Абдуллин, 2014

©  Издание на русском языке, оформление. ООО Издательство «Э», 2016

Увлекательный криминальный триллер с харизматичным героем поневоле.

Amazon

Посвящается Кери

Святое место там, где снова и снова можно находить себя.

От автора

Издание книги – это коллективный труд множества людей. Хочу поблагодарить всех, кто помогал мне донести первый роман до тебя, мой читатель. Я в неоплатном долгу перед покойной Рут Кавин, легендарным редактором издательства «Сент-Мартин пресс». Рут и ее команда первыми приняли Шона О’Брайена и помогли историям о нем обрести своего читателя. Благодарю Стива Гамильтона – он первым из лауреатов премии Эдгара По откликнулся на мою книгу.

Прежде чем моя книга попадает в руки профессионалов, самое больше влияние на нее оказывает еще один человек – моя супруга Кери. У нее прекрасные интуитивные редакторские способности и чувство структуры повествования. Она дарит мне время, пространство и возможность творить. А что еще важнее – она делает это с любовью.

Благодарю своих детей: Натали, Кэсси, Криса и Эшли. Они неустанно – и с чувством юмора – подбадривали меня, помогая найти компромисс, не потерять равновесие.

Наконец, выражаю признательность тебе, мой читатель. Без тебя круг не замкнулся бы. Работа писателя не сделана, а история не закончена, пока ее не прочтут. Лишь когда рассказ оживает в воображении читателя, круг замыкается. Я рад, что ты с нами в этом странствии.

Подойди ближе, присаживайся к костру – история начинается.

Пролог

Гектор Ортега нервничал: сегодня был его черед заниматься девушками. Он привел пассажирский фургон к задрипанному дому на колесах и заглушил мотор.

– Поторопись, – сказал Гектор напарнику. – Терпеть не могу страдать этой фигней по праздникам.

Напарник – здоровенный негр по имени Сайлас Дэвис – выбрался из пикапа и вошел в трейлер. Ортега тем временем пощелкал кнопкой на магнитоле, выбирая радиоволну. Фургон завибрировал от громкого регги.

Из бардачка Ортега достал пакетик с кокаином, насыпал себе на тыльную сторону ладони кривую дорожку и вдохнул белый порошок широкими ноздрями. Закрыл глаза, чувствуя, как наркотик начинает действовать, как ритм музыки пронизывает тело.

Приоткрыв веки, Ортега заметил, как в тени под дубом что-то шевельнулось. Кто-то следил за фургоном. Стоянку на полдюжины рахитичных трейлеров освещал единственный фонарь, однако наркотик усилил ночное зрение.

В тени стоял мужчина. Он пристально следил за фургоном.

Ортега потянулся к пистолету под сиденьем и включил фары. Из-под дуба, шатаясь, вышел чернорабочий. В доску пьяный, сразу видать.

Алкаш кое-как доплелся до фонарного столба и, упершись в него спиной, расстегнул ширинку. Пустил в грязь желтую струю.

Ортега тем временем закурил сигарету. Глубоко затянулся и выдохнул дым через ноздри. Отложил пистолет на сиденье и, вскрыв пакетик чипсов, запустил в него грязную пятерню.

Пьяный рабочий пошел дальше. Одной рукой он прикрывал глаза от света фар, другой пытался застегнуть ширинку. Не устоял на ногах и плюхнулся ничком в лужу собственной мочи.

– Идиот, – пробормотал Ортега.

Сайлас тем временем привел к фургону пять девушек: все молоденькие, глаза от страха – как плошки.

– Вперед, дамы, – скомандовал Дэвис, открывая боковую дверь.

Четыре девушки опасливо вошли в темный салон и расселись по местам.

Анджела Рамирес задержалась. На ее красивое лицо падал свет из ближайшего трейлера.

– Шевелись! – приказал Дэвис.

Анджела бесстрашно посмотрела на него, точно воин – на заклятого врага.

– Я не шлюхой сюда работать приехала!

– Залезай уже в машину, – рассмеялся Дэвис. – Ночь коротка, а мы торопимся.

Он потянулся к ней, но тут во тьме по-волчьи взвыла собака. Дэвис обернулся… и Анджела сорвалась с места. Обежав фургон, она устремилась прямиком к широкому помидорному полю.

– Вот сука! – выругался Дэвис.

– Лови ее! – прокричал Ортега. Обернулся к остальным девушкам и показал пистолет: – Не заставляйте меня хоронить вас в этих полях.

Анджела со всех ног бежала через плантации. Увязнув в грязи, потеряла туфельку. Дэвис без труда нагнал беглянку. Схватил, перекинул ее через плечо, точно истерящего ребенка, и отнес к фургону.

– Заткнись, дура! – процедил он сквозь зубы, швырнул ее в салон и захлопнул дверцу.

Ортега прицелился Анджеле в голову.

– Ты кем себя возомнила, а? За все ответишь! Смотри мне тут, не выделывайся, ясно?! – Он бросил окурок в окно. – Из-за тебя придется двери на замок запирать.

Дэвис сунулся в окно с пассажирской стороны и вытер тыльной стороной ладони кровь со щеки.

– Ты глянь! Эта сучка мне лицо расцарапала! – буркнул он. – Когти как у тигрицы.

– Мы ее проучим, – пообещал Ортега и сунул за ухо новую сигарету. – Сайло, там твой чел обоссался. Вон лежит в грязи и говне. По ходу, нажрался где-то.

– Надо же и рабочим жажду утолять.

– Я бы его тут и бросил. – Усмехнувшись, Ортега отвел фургон в сторону.

Дэвис подошел к рабочему, что валялся в луже грязи, перемешанной с блевотиной и мочой, и крепко пнул его под зад. Пьяница перевернулся на спину и медленно разлепил веки, щуря на свет фонарей больные, налитые кровью глаза. На мгновение они вспыхнули, точно покрытые пеплом угли на ветру.

– Вставай уже, гондон дырявый, – наклонился к нему Дэвис. – Чтоб в половине шестого утра сел на автобус.

Рабочий кое-как собрал глаза в кучу и вытянул руку, словно ребенок, что пытается ухватиться за игрушку высоко над кроватью. Он натужно откашлялся и просипел:

– Чего пинаешься? Нехорошо пинать упавшего брата.

– Не брат ты мне, синяк сраный.

Снова опустившись в грязь, пьяница уставил красные щелки глаз в безоблачное ночное небо.

– Я же человек, а с людьми так нельзя.

Из темноты донеслись визг и шипение дерущихся кошек. Животные сцепились под трейлером, над входом в который горела лампочка без плафона. Внутри самого трейлера испуганно завопила женщина.

Вокруг лампочки тихим облаком роились комары и мотыльки.

Выехав на 46-ю трассу, Гектор Ортега глянул в зеркало заднего вида – проверить живой груз. Все, как он и ожидал: в глазах Анджелы Рамирес смирения так и не появилось.

Ортега не заметил черную машину, что выехала с боковой дороги и направилась следом.

Глава 1

Первым незнакомца заметила Макс, а после и я – краем глаза. Он стоял по грудь в воде в сотне ярдов от пирса, вниз по течению, и шарил длинным шестом, ища что-то на дне. Или кого-то. Ну вот, опять я о трупах. Ох уж эта служба в полиции.

Шел человек в мою сторону.

– Вот как цапнет его аллигатор, – сказал я.

Макс, моя десятифунтовая такса, склонив голову набок, просеменила к краю пирса и слегка заскулила. Незнакомец, шаря под водой, даже не взглянул в нашу сторону.

Я вернулся к прежнему занятию – зарылся в содержимое ящика с инструментами в поисках четырехдюймовых гвоздей. Под молотком обнаружился охотничий нож. Я снова посмотрел в сторону незнакомца: до причала ему оставалось еще добрых девяносто пять ярдов. Вот он спрятал что-то в заплечную сумку.

В первую войну в Персидском заливе мне довелось служить снайпером, и я все еще на глаз умел определить расстояние до цели и траекторию полета пули – чтобы потом по идее выстрелом из винтовки пятидесятого калибра с дистанции в четверть мили попасть в мишень размером с грейпфрут. Погода стояла безветренная, ряби на воде я не заметил. У незнакомца на голове была широкополая шляпа, и я с места – будь у меня снайперка – мог бы всадить ему пулю точно в лоб, прямо над полями, по центру тульи.

Я крепко зажмурился. Хватит, не все кругом – враги. Не все вокруг потенциальные или состоявшиеся убийцы. Я прихлопнул здоровенную муху и сделал глубокий вдох. Была весна, и воды реки несли запахи пробуждающейся к жизни природы. Аллигаторы строили гнезда из песка, веток и ила. Цапли кормили вопящих птенцов живой рыбой. Цвели шиповник и жимолость.

Достав нож из ящика, я отложил его рядом на скамью. Через плечо глянул на незнакомца и стал заколачивать гвоздь, заменяя сломанную доску новой. Утро выдалось жаркое, температура уже перевалила за плюс двадцать пять. Голый по пояс, в джинсах, я обливался потом.

Как говаривал дядюшка Билл, ветеран Второй мировой, злиться – значит заколачивать гвозди в крышку собственного гроба. О войне он никогда не рассказывал, только о собственных демонах, с которыми ему потом приходилось бороться. Еще он говорил, что у каждого есть свой предел. Тринадцать лет в убойном отделе помогли мне понять, о чем толковал дядюшка Билл.