Сэйити Моримура - Коммандо
— А ты, оказывается, ловкачка.
Девушка уже пожалела, что стала звонить, но отступать было поздно.
— Ради бога, — умоляюще произнесла она, — не трогайте мою сестру.
— Ладно, не хнычь, — хохотнули на том конце провода и бросили трубку. До Митико только теперь дошло, какую непоправимую ошибку она совершила.
Разговор с сестрой так напугал ее, что она, не подумав, бросилась звонить Наруаки. «Совсем от страха голову потеряла! — ругала она себя теперь. — Нашла к кому обращаться!»
Но что сделано, то сделано. Она невольно выдала сестру Наруаки, он догадается, что Норико хочет выступить против него, и непременно расправится с ней. Скорее всего, тем же самым способом. Он давно уже делает круги вокруг Норико!
«Я этого не допущу! — лихорадочно думала старшая сестра. — Но как ее спасти, как?» И тут у пес перед глазами встало лицо Адзисава. Только этот человек может обуздать Наруаки. Он один раз решился вступить в борьбу с семейством Ооба. У нее где-то была его визитная карточка.
Митико быстро набрала номер телефона, указанный на карточке. Ей ответили, что Адзисава вышел и когда вернется — неизвестно. Она попросила передать ему, что звонила Митико Ямада.
4Кэйко Нарусава, медицинская сестра хирургического отделения муниципальной больницы, отправилась на обычный утренний обход. До конца тяжелой ночной смены оставалось всего два часа, в восемь придуг сменщицы. Ночью дежурили три медсестры, восемьдесят пациентов хирургического отделения находились на их попечении с полуночи до восьми утра. Работы хватало — ни на минуту не приляжешь. Едва закончится один обход, уже пора начинать следующий: не дай бог, кому-то из больных хуже стало.
А мало ли было случаев, когда сразу двоим, а то и нескольким пациентам требовалась срочная помощь? И еще бесконечная писанина! Молоденькой медсестре в ночную смену приходилось тяжко. «Отработай десять таких ночей в месяц, ни на какую личную жизнь времени не будет, так и останешься в девках», — думала Кэйко. В последнее время она все чаще задумывалась, стоило ли идти в медсестры. Пошла бы секретаршей в какой-нибудь офис — знаний особых не нужно, отсидела рабочее время и свободна. Но тогда не было бы в тебе чувства, что ты нужна людям, которое играло не последнюю роль в жизни Кэйко. Только это сознание удерживало ее на трудной, неблагодарной работе.
Утренние обходы она любила — долгая ночь позади, палаты наполнены свежестью и светом, пациенты уже не спят. Утром все чувствуют себя лучше, в том числе и самые тяжелые.
Кэйко переходила из палаты в палату, больные приветливо здоровались с ней. У нее было ощущение, что они с нетерпением ждут ее утреннего появления — даже те, кто от слабости не может ей и кивнуть.
Всем надоело лежать, всех утомила бесконечная ночь. Кэйко ставила пациентам градусники и на ходу обменивалась с ними парой слов. Эти мимолетные беседы были для многих единственный контактом с миром здоровых людей, медсестра стала для них окошком в бескрайнюю вселенную, огороженную больничными стенами.
Так, переходя из палаты в палату, Кэйко оказалась у двери триста двадцатой. Едва она вошла, как сердце сжалось от нехорошего предчувствия — Кэйка сама бы не смогла объяснить, почему.
— Доброе утро, Кадзами-сан! — весело произнесла она, усилием воли отогнав неясную тревогу. Ответа не было.
— Какой вы сегодня соня, — сказала она, подходя к кровати. Этот молодой парень попал в больницу с травмой головы и переломом ключицы, однако с головой, кажется, все было в порядке, да и кость заживала быстро. Вынужденная неподвижность томила юношу, и, если бы не гипс, Кадзами наверняка сбежал бы домой. Вечно он пытался втянуть Кэйко в разговор.
— Что-то вы заспались, Кадзами-сан. Чем это, интересно, вы ночью занимались? Ну-ка, просыпайтесь, будем температуру мерить.
Кэйко взглянула на больного, и веселые слова застряли у нее в горле: лицо Кадзами было пепельно-серым.
— Кадзами-сан, что с вами?! — воскликнула она, машинально пытаясь нащупать пульс. Пульса не было. Кэйко поняла, что всё кончено.
«Какой ужас!» Она не верила своим глазам. Во время предыдущего обхода, в два часа, Кадзами мирно посапывал во сне. Что-то с тех пор стряслось — только непонятно что.
Кэйко бросилась в сестринскую сообщить о случившемся и по дороге наткнулась на старшую сестру отделения Ясуко Сасаки. Та доложила дежурному врачу Коити Маэда, который сразу кинулся в палату 320. Беглый осмотр тела не выявил причину смерти. Оставалось предположить, что не замеченная врачами мозговая травма привела к внезапному летальному исходу. От сильного удара могло произойти кровоизлияние в мозг, в результате которого возможно образование гематомы с последующим сдавливанием ствола головного мозга и нарушением функции жизненно важных центров, что приводит к смерти больного. Процесс проходит незаметно, иной раз он продолжается более трех недель, причем все это время человек находится в полном сознании и чувствует себя нормально.
Однако Кадзами только вчера делали энцефалограмму, проверяли давление, и никаких нарушений не было. Врач Маэда осмотрел голову умершего — нет ли новой травмы, но ничего не обнаружил. Лишь более тщательный осмотр выявил на деснах и в полости рта едва заметные язвочки и кровоподтеки. Зубами был плотно зажат маленький кусочек полиэтилена.
Маэда недоуменно повертел его в руках и вдруг замер, потрясенный страшной догадкой.
— Кто-нибудь входил в палату Кадзами ночью? — обернулся он к Кэйко и старшей сестре. По его напряженному голосу они поняли: здесь что-то неладно.
— Только я, — ответила Кэйко.
— Это точно?
Испуганная резким тоном врача, девушка, чуть не плача, воскликнула:
— А кто еще мог сюда зайти?
— В чем дело, доктор? — вмешалась Ясуко Сасаки.
— Очень вероятно, что этого парня убили.
— Убили?! — ахнули сотрудники отделения, которых успело набиться в палату немало.
— Вскрытие покажет, но налицо явные следы насильственной смерти. Можно было бы предположить смерть от удушья, если бы не этот кусочек пленки. Дело, очевидно, было так: кто-то натянул на лицо спящего полиэтиленовый пакет. Закованный в гипс, Кадзами был беспомощнее младенца. Язвы и кровоподтеки в полости рта подтверждают мою версию.
— Но… но кому могло понадобиться? — обрела наконец дар речи Ясуко Сасаки. У нее не укладывалось в голове, как можно убить человека там, где люди заняты только спасением человеческой жизни.
Старшая медсестра, безусловно, была права, но, с другой стороны, трудно представить себе место более удобное для преступления, чем госпиталь: вход относительно свободный, двери палат не закрываются иа ключ ни днем, ни ночью.
— Ума не приложу, — ответил доктор Маэда. — Да и не наше это дело, пусть разбирается полиция. Срочно туда позвоните. — Маэда был заведующим хирургическим отделением, и спорить с ним никто не стал. Полиция не заставила себя долго ждать.
На Кэйко градом посыпались вопросы — ведь убийство было совершено во время ее дежурства.
Больше всего полицейских интересовало, не видела ли она чего-нибудь подозрительного. Кэйко только пожимала плечами — нет, ничего такого она не заметила. Пока одни полицейские допрашивали девушку, другие обыскали всю палату, но преступник не оставил никаких следов.
Остальные две медсестры, дежурившие ночью, Судзуэ Найто и Фусако Макино, тоже были вызваны для беседы. Первая ничего нового сообщить не могла, зато вторая сделала важное заявление:
— Я так переволновалась, что забыла сразу сказать: я видела, как из палаты Кадзами выходил один человек.
— Кто? — вскинулся инспектор.
— Сейчас скажу. Это было часа в четыре. Я обошла свои палаты, сделала записи в медицинские карты, потом зашла в туалет, а на обратном пути вижу — человек. Я его только в профиль видела, но сразу узнала. Это был господин Адзисава, он часто заходит в триста двадцатую.
— Кто такой этот Адзисава?
— Он часто навещал Кадзами-сан.
— Помогал ухаживать за больным?
— Нет, у нас все делают медсестры.
— А зачем этому человеку понадобилось приходить в палату в четыре часа ночи?
— Понятия не имею, — пожала плечами Фусако. — Но это был он.
— Ну конечно! — воскликнула мать Кадзами. — Он и убил нашего Сюндзи! Недаром мальчик гак его боялся. Он все повторял, что Адзисава хочет его убить! Значит, все-таки отомстил! Господин полицейский, немедленно арестуйте этого человека! Убийца — он!
У женщины началась истерика, и инспектор принялся ее успокаивать:
— Ну-ну, возьмите себя в руки. И объясните все толком: за что Адзисава должен был отомстить вашему сыну?
Когда родители убитого Кадзами рассказали, как было дело, виновность Адзисава уже почти не вызывала у полиции сомнений.
