Андрей Орлов - Экипаж. Предельный угол атаки
– Ладно, неохота ходить. – Серега отказался от своей затеи и плюхнулся на лежак. – Что, мужики, пойдем в карты играть? Или пороете еще?
– Теперь с копкой проблема, – изрек непререкаемую истину Глотов. – Мыться-то как будем?
– Да не могут они нас совсем без воды оставить! – в сердцах выкрикнул Серега. – Проще к стенке поставить и расстрелять к чертям собачьим! Мы только рады будем!
– Ну уж… – засомневался Вакуленко.
В принципе, Серега оказался недалек от истины. Посторонился громила в калитке, вошел пролетарий с двумя ржавыми металлическими ведрами, поставил их недалеко от входа и удалился.
Следом вылупился переводчик Миша, но далеко не пошел, крикнул:
– Теперь быть так! У вас не быть колодца! Это наказание! Вам будут приносить две ведры в день!.. – Он осекся, потому что Серега стал манить его пальцем.
– Миха, подойди на минутку! Чего скажу!
Миша растерянно обернулся на охранника, физиономия которого не выражала ничего, кроме готовности к намазу. Об этом как раз вещал муэдзин с минарета.
– Иди-иди, Миха! – Серега манил пальцем. – Что-то интересное скажу.
– Нет. – Миша отступил. – Нельзя. Другие дела. Очень срочные. – Он развернулся и убежал.
– Ну и ладно. – Глотов вздохнул. – Две ведры, так две ведры. Тащите, мужики, а то у меня чего-то спина болит.
Витька спрыгнул с крыльца, побежал за водой, но почему-то промахнулся, подскочил к закрытой калитке, припал к щели между досками.
Потом он вернулся, забыв про ведра, и сообщил:
– Ну, правильно, на площади еще один колодец. Из него и будут брать. А нам туда – хрен. Там эти перцы с автоматами.
– Ясно, – отмахнулся Серега. – Тот колодец у них в городке всегда был, а этот, – он кивнул на свежую гору из цемента, – по приказу наших вояк вырыли, чтобы не бегать далеко. Ты воду принес?
– Забыл, – признался Витька и побежал обратно.
Но снова не судьба. Он припал к щели в калитке и вернулся порожняком.
– Ох уж эта помесь кенгуру и бумеранга! – Глотов покачал головой. – Воду тащи, придурок!
– Ага, на бабу засмотрелся, – признался Витька и побежал за водой.
Последнее слово Глотова оказалось пророческим. Одно из ведер Витька не донес, споткнулся на ровном месте, расплескал. Да и во втором воды оказалось чуть больше половины. Серега сплюнул в сердцах, потащился в дом. Витька жалобно развел руками.
О переменах Карпатов узнал лишь вечером, вернувшись с работы. Он угрюмо стоял перед колодцем, приказавшим долго жить, смотрел на него, потом, с трудом переставляя ноги, побрел в дом.
– Прости нас, Карпатов, – патетично воскликнул Серега, узрев его на пороге. – Мы не только съели твой ужин, но и выпили твою воду. Ты же не голодный? И жажда тебя не мучает, верно?
Карпатов помедлил, собираясь что-то сказать, но промолчал, сжал зубы и ушел в каморку.
– Гордый, – хмыкнул Серега.
– А может, зря ты так? – засомневался Витька. – Он все-таки жизнь тебе спас. Хрен тебя знает, Серега, где бы ты сейчас был, не окати он тебя тогда водой.
– Да пошел он!.. – Серега отвернулся к стене. – Ну, окатил, и что теперь – памятник ему при жизни ставить?
А Карпатов снова не спал полночи. Он отметил ногтем на огрызке свечи деление, до которого можно было сегодня ее жечь, щелкнул китайской зажигалкой, найденной на аэродроме, вытащил из щели в полу сложенную тетрадку и развернул. Первый пилот перечеркал все, что было нарисовано прежде, и начал заново.
Он изобразил взлетную полосу, под ней – размерную линию, а там, где полагалось цифровое значение, вывел вопросительный знак. Карпатов посидел в задумчивости несколько минут, поставил два крестика – зенитные установки. Владимир Иванович нарисовал ангар, вертолетную площадку с тремя боевыми машинами, БТР с аэродромной охраной, истребители, заправщик, два грузовика, постоянно присутствующие у диспетчерской вышки. Он высчитал время, которое им необходимо для того, чтобы перегородить взлетную полосу.
Карпатов сложил тетрадку, сунул ее между страницами Корана. Самое безопасное место! Он прислушался, не стоит ли кто за проемом, поднялся, на цыпочках дошел до порога, постоял там. Все в порядке – храпели все четверо. Первый пилот грустно улыбнулся, лег и укрылся отсыревшим одеялом.
– А интересно, чем он там занимается по ночам? – сказал утром Витька, зевая во все воронье горло. – Бормочет под нос, пишет чего-то. Чего Карпатов там творит?
– Составляет руководство к бездействию, – сострил Серега. – Может, правила пользования правилами, кто его знает. Обыск личных вещей, как говорится в протоколах, результата не дал. С собой уносит, злодей.
– Может, перевернем его и потрясем? – предложил Витька.
– А тебе легче станет? – проворчал Вакуленко.
– Ему и Марик в последний раз что-то передал, – задумчиво вспоминал Серега. – А глаза у Карпатова при этом блестели, как у наркоши.
Грузовик снова подпрыгивал на аэродромных плитах, каталась по полу кузова чугунная болванка непонятного назначения. Карпатов поджимал ноги, чтобы не отдавило, как в прошлый раз.
Адель в опрятной курточке с меховой опушкой прохаживался по взлетной полосе, хмурился.
– Володя, я недоволен.
– Ну надо же! – Карпатов всплеснул руками. – А я тут самый счастливый человек. Сказать сермяжную истину, Адель? Я уже восемь месяцев страшно недоволен. С того момента, когда ты пронесся перед нашей кабиной, как настоящий джигит. И ничего не могу с собой поделать. Уже апрель, душа должна петь, а вот никак не получается.
– Перестань паясничать. – Адель поморщился. – Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты уже полгода, даже больше, учишь моих ребят, а они ничего не знают. Вчера пытался их хоть как-то протестировать – и знаешь, удручающее впечатление.
– Ну почему же?.. – Карпатов улыбнулся. – Они уже знают, где у самолета вход. А Сардах – кстати, самый сообразительный и перспективный – уже усвоил, что трап взлетает вместе с самолетом.
– Ты шутишь, Володя? – Физиономия Аделя залилась краской. – Скажи, зачем ты шутишь? Чего ты хочешь добиться? То, что ты делаешь, называется саботаж. Думаешь, Адель такой глупый и ничего не видит?
– Я – саботажник?! – взорвался Карпатов с таким треском, что Адель попятился. – Да твои протеже ни читать, ни писать не умеют! У них смекалки – ноль! Ни усидчивости, ни памяти! Да здравствует Аллах, позор шурави! Ты хочешь, чтобы я эту публику за полгода научил водить сложнейшую машину? Ну, хорошо. – Карпатов понизил голос. – Допустим, с горем пополам мы осилим теорию. А практика? Я им на пальцах объяснять должен? Жужжать, ладошкой показывать, как летает самолет? Собрать имитатор из досок и ржавых велосипедных цепей? Им летать надо! Только в полете живут самолеты, понял? Будет практика, появятся и навыки, заработают головы, забитые черт знает чем!
Адель тихо засмеялся, погрозил пальцем. В глазах заплясали ледяные искорки.
– Ты хитрый, Володя. Ты очень хитрый. А давай попробуем угадать с трех раз. Ты же сам хочешь улететь? Ну, признайся.
– Признаю. – Карпатов пожал плечами. – Любой человек на моем месте хотел бы улететь. Даже ты, Адель. Но на чем, позволь спросить? В том, что я сбросил горючку, ты убедился полгода назад! Еще раз хочешь проверить? Идем.
Адель посмотрел на него иронично, согласно кивнул, сделал знак охранникам, чтобы следовали за ними в самолет. Он уставился на ломаную шеренгу бестолковых курсантов, кивнул им на трап.
В тесную кабину снова набились афганцы, издающие специфический аромат, который не изведет даже баня с дезинфекцией. Адель устроился на месте второго пилота. Кто-то любопытный потянулся к блестящему тумблеру, так, чисто потрогать. Адель досадливо шлепнул любопытного курсанта по руке. Карпатов спрятал усмешку.
– Убедился? – спросил он после включения датчиков. – Ты же специалист, Адель! Приборы не работают, рация тоже, самолет стоит и ржавеет. Техобслуживание надо делать, оборудование проверять. Нужна профилактика, если не хочешь окончательно потерять эту стальную хрень.
– Он взлететь может?
– Не знаю. – Карпатов пожал плечами. – Не пробовал. Думаю, что нет. А если и взлетит, то далеко на нем не уедем. Разве что так, на парашюте покататься.
– Завести-то сможешь? – Адель помрачнел.
– Смогу, – огрызнулся Карпатов. – Сумею и по взлетке проехаться. На это не бог весть сколько керосина требуется.
– Ну что ж, давай проедемся. – Адель опять внимательно посмотрел на командира корабля.
Карпатов медленно повел машину по взлетной полосе. Афганцы заволновались, стали оживленно переговариваться. Адель шикнул, приказывая замолчать. Но тишина стояла недолго.
– Ты своих ребят на страх высоты проверял? – с усмешкой спросил Карпатов. – А то осрамимся в самый ответственный момент.
