Александр Бушков - Охота на пиранью
Он остановился, отщелкнул магазин и стал большим пальцем выдавливать в пригоршню патроны, прямо-таки облизываясь от удовольствия, словно кот на сметану. Вместе с тем, что в стволе, насчитал семнадцать. Не царская роскошь, но и не убожество. Хватит, чтобы вторично принять встречный бой... Оказавшись у ручейка, смыл с лица грязь, а тело трогать не стал – сойдет и так. Попутно обнаружил, что его часы накрылись: стекло разбито, минутная стрелка сорвана, а часовая безнадежно погнулась. Жалко, надежные были ходунцы. Это не пуля была, он бы почувствовал – видимо, при одном из перекатов грохнул о камень, какой-то мерзкий хруст в памяти отложился... Ничего, в тайге и без часов можно прожить.
Приближаясь к месту, где оставил свою незадачливую команду, еще издали прислушался, но тишина стояла полнейшая. Не перегрызлись на сей раз, вот удивительно...
Правда, подойдя вплотную, он убедился, что загадывал преждевременно. Определенно за время его отсутствия вновь имела место базарная склока: доктор сидит на корточках у дерева, зыркает бешеным взором, лицо так и дергается, Ольга воинственно выпрямилась над завернутыми в куртку припасами, держа наперевес неведомо где раздобытый здоровенный сук, Вика стоит тут же, неумело зажав в кулаке обкромсанную рукоять ножа. Все действующие лица взъерошены и взбудоражены, у доктора на левой щеке сочные царапины, какие могли быть оставлены исключительно женскими ногтями, и ничем другим, а на груди косой порез – это уже не ногти... Порез, конечно, поверхностный – куртка вспорота, крови самую малость натекло – но все равно видно, что свара была нешуточная. «Не могли уж до смерти прирезать, красотки асфальтовые, – подумал Мазур в приливе черного юмора. – Все хлопот меньше...»
Все вытаращились на него, грязнющего и встрепанного. Мазур хладнокровно прислонил автомат к дереву, уселся рядом и взял сигарету.
– Ну, что уставились? – спросил он, откусив и выплюнув фильтр. – Ничего страшного, поболтали и разошлись...
– Бог ты мой, ничего страшного... – протянула Ольга с таким видом, словно выбирала, рыдать ей или хохотать. – Даже тут слышно было, пальба такая...
– Ага, – сказал он, ничуть не рисуясь. – В тайге выстрелы далеко разносятся... – приподнялся и рявкнул: – Отставить! – и повторил мягче: – Отставить. Глазки не закатывай и слезки не пускай. Место для романтических эмоций ну совершенно не подходящее. Я и так знаю, что ты меня любишь беззаветно, благо сам нечто подобное испытываю... Лучше доложи-ка, что вы тут без меня делали, и почему у вас вид столь романтический...
Ольга все еще стояла, уронив руки, сук валялся у ног, и Мазур, чтобы не выглядеть бесчувственной скотиной, подошел, мимолетно поцеловал в щеку. Получилось довольно неуклюже, он совершенно не привык к столь кинематографическим сценам – его, как правило, и провожало, и встречало хмурое, отнюдь не сентиментальное начальство. А про первую женушку лучше бы забыть начисто...
– Ну, докладывай, – сказал он мягче. – Только в темпе, нам быстренько с места сниматься надо...
В общем, чего-то такого он и ожидал. Через часок после его ухода доктор занервничал и стал в голос требовать свою законную банку тушенки. Ему, естественно, отказали, памятуя об инструкциях отца-командира. Он стал напирать и настаивать, потом попытался взять. Женщины не давали, и развернулся шумный скандальчик, плавно перетекший в очередное выяснение отношений меж супругами. Охрипнув, доктор ненадолго унялся. Главная баталия развернулась потом, когда стала слышна далекая канонада, – тут Егор-шин, совершенно потерявши голову, стал изрыгать черные пророчества, заверяя, что Мазура непременно убили или вот-вот убьют, а посему им нужно немедленно сниматься с якоря, естественно, под его чутким руководством. Дамы противились, высказывая вполне законные сомнения как в предсказанном доктором исходе схватки, так и в его командирских талантах. Доктор заявил, что уйдет один, и покусился на припасы. Тут-то и началось генеральное сражение с маханьем ножиками, царапаньем и возней...
Мазур хмуро обозрел доктора, ничуть не сомневавшегося, что сейчас его будут бить, и больно. Сплюнул. Вот ведь поди ж ты – мужик рослый, накачанный, симпатичный, а ведет себя, как дерьмо последнее. Но удивляться тут нечему – насмотрелся в жизни похожего. Иной так и помрет с репутацией отличного парня, чуть ли не героя – только потому, что всю жизнь провел в п р и в ы ч н ы х условиях, без испытаний неизвестными доселе сложностями... Положим, одни не сломаются и в любой неизведанной экстремалке – зато другие моментально хрупнут, как сухое печенье. Не убивать же его, в самом-то деле?
– Ладно, – сказал Мазур, не раздумывая. – Я, как всякий сатрап, после славной виктории великодушен, всевозможные милости народишку объявляю, вроде амнистии. – Посмотрел на доктора и уточнил: – «Виктория» – это победа, если вы не знали. Словом, я вас амнистирую, но требую впредь поведения исключительно комильфотного...
– Ну что вы комедию-то ломаете? – угрюмо бросил доктор.
– А так жить легче, – сказал Мазур. – Языком почешешь – оно и полегчает, к жизни очень уж серьезно не надо относиться... Поднимайтесь, соколы. Погони за нами, могу вас обрадовать, пока что нет. Зато разозлились на нас до чрезвычайности. Как любой на их месте. И потому – на крыло!
* * *...Очень скоро, не успели и пяти минут прошагать, Мазур услышал слева, далеко позади, шум вертолета. Остановился. Комариное жужжание двигателя соскользнуло вниз, к горизонту, потом утихло. Он махнул рукой, и все двинулись дальше. Вот и гадай теперь – то ли он раненых прилетел забирать, то ли вдобавок высадил поисковую группу...
На всякий случай он обработал следы табачком. И надеялся изо всех сил, что Дерсу Узала у них был единственный...
Через час с лишним сзади вновь послышалось тарахтение вертолета – но д р у г о е какое-то, более звонкое, что ли. Мазур вчера уже слышал такое. Звук словно бы рыскал челноком, как хорошо обученный спаниель на утином болоте, – слышался то слева, то справа, чересчур уж проворно мотаясь над тайгой. Мазур перебрал в уме все марки вертолетов, какие знал, – но определить так и не смог. Начал подозревать, что столкнулся с чем-то экзотическим, вроде одноместного крохи-геликоптера, широко распространенной за рубежом игрушки для богатых. А что, похоже, чуется в шуме мотора некая н е с е р ь е з н о с т ь не свойственная тяжелым машинам. Моторный дельтаплан? И это возможно. Игрушечка, надо признать, для беглецов опасная – радиус действия, правда, небольшой, зато из-за малой скорости в качестве соглядатая даже хуже обычного вертолета...
Он старался вести людей по самым густым зарослям, потом подумал, что это мало чем поможет, если на вертолете стоят какие-нибудь хитрые датчики. Даже не особенно хитрых вполне достаточно...
И стал почаще поглядывать на небо, пытаясь засечь чертов аппарат. Пару раз казалось, что вот-вот увидит – над самой головой равнодушное металлическое стрекотание, – но неким волшебным образом невидимый пилот ухитрялся уходить из поля зрения. «Чертовщина какая-то, – чуть растерянно подумал Мазур. – Вот же он, слева, пусть высоко летит, но просто обязан себя показать...»
«Рискнуть? А ведь придется...»
– Сюда, – показал он рукой.
И снял автомат с предохранителя. Они двинулись по широкой пади, перебегая от одной кучки сосен к другой...
Ага! Слева, на большой высоте, их догонял какой-то странный аппарат – без хвоста, без колес, без лыж, больше всего смахивающий на толстый синий ананас, над которым подрагивает туманный круг винта... Что-то никогда раньше...
«Идиот! Надо ж так лопухнуться!»
Мазур припал на одно колено, ведя стволом вслед за проворной машинкой. Выстрел. Второй. Третий...
Синяя машинка дернулась в воздухе, рывком провалилась вниз, метров на десять, попыталась выровняться. Четвертый выстрел. Длиннющие, тонкие лопасти замерли, вертолетик рухнул метрах в тридцати от Мазура, и он побежал туда, уже все прекрасно понимая.
Оптическая иллюзия подвела. Он невольно искал глазами б о л ь ш о й, настоящий вертолет. А был и в самом деле размером с приличный ананас, оттого-то звук мотора и казался непонятным, странным, игрушечным чуточку. И все равно опасным, как гремучая змея. Радиоуправляемая штучка – в последние годы такими, самой разной величины, усиленно вооружаются и армии, и полиции, и даже журналисты. Дешево и сердито. Начинку можно натолкать любую...
Из осторожности он несколько минут стоял поодаль – вдруг рванет? – но не было взрыва, и бензинчиком не пахло, несло чем-то вроде горелой изоляции. Похоже, пули угодили в какие-то нежные электронные схемочки, и они столь варварского обращения не перенесли. Сплошной пластик – и корпус, и лопасти. Хорошая игрушка, самому бы такую. То-то они и волокли здоровенный рюкзак – предусмотрительные...
Мазур наскоро осмотрел занятный трофей – с такой системой он прежде не сталкивался, но аналогичные видывал. Крохотные затейливые штучки, приляпанные там и сям, на телекамеры не похожи – да телекамеры и плохо помогли бы в тайге. Какие-то датчики, что вернее. Инфракрасное излучение, регистратор массы, нечто вроде ТНГ-10 или «Махаона».
