Сергей Донской - Остров победы
Оружия в его руках не было. Прежде чем выйти из укрытия, он зашвырнул «вальтер» подальше, не потрудившись запомнить ориентиры. Он знал, что никогда больше не вернется на проклятый остров. Он не сомневался также в том, что не покинет его до самой смерти. И она, смерть, была не за горами.
* * *– Не падай духом, батыр, выкрутимся, – сказал Скиф лежащему у его ног Ринату.
– А то! – откликнулся истекающий кровью татарин. – Выкрутимся, никто не сомневается.
Оба знали, что это ложь, но перемигнулись, желая внушить друг другу уверенность, которую никто из них не испытывал.
На кромке леса появились две мужские фигуры в камуфляже и с автоматами у бедра. Оставаясь на месте, они велели Скифу поднять руки и не двигаться. Третий боевик продолжал держать пленников на мушке: в зарослях промелькнул отблеск оптического прицела. Это уже ничего не меняло. Какая разница, пулей из какого оружия положат?
– Ты как? – спросил Скиф, с тревогой глядя в покрывшееся смертельной бледностью лицо товарища.
Тот облизал пересохшие губы:
– Сносно. До дочкиной свадьбы заживет. – Бросив взгляд в сторону приближающихся боевиков, он снова повернулся к товарищу: – Хочу попросить тебя кое о чем…
– Я твой должник, – тихо сказал Скиф. – Проси о чем угодно.
– Тогда… при нашей первой встрече… – Голос Рината звучал все тише, земля под ним чернела от набегающей крови. – Как ты меня поборол?..
– Хитростью.
– Правда?
– Правда, Ринат.
– Значит, не было никакого приема?
– Я оттолкнулся от стенки ногами, – признался Скиф. – Иначе мне бы тебя ни за что не повалить. Ты ведь у нас настоящий батыр.
– Да, сил мне не занимать, – согласился Ринат, укладываясь на спину. Его глаза, устремленные в небо, остекленели.
– Эй! – тревожно воскликнул Скиф.
– Все в порядке, Женя. – Одеревеневшие губы плохо слушались Рината, он досадливо поморщился. – Просто я устал. Знал бы ты, как я устал, Женя.
– Я знаю.
– Нет… Ник… никто… Я один…
– Его надо срочно перевязать! – заорал Скиф, с ненавистью глядя на приблизившихся боевиков. – Быстрее!
– Не опускай руки, собака, – процедил тот, который стоял ближе. Кряжистый, заросший бородой до самых глаз, он многозначительно повел автоматом. – Не то ляжешь рядом со своим дружком.
– Его надо перевязать, – упрямо повторил Скиф. – Стреляй, если хочешь. – С этими словами он упал на колени и приподнял Рината, чтобы вытащить из-под его спины рюкзак.
– Оставь его, – равнодушно посоветовал второй боевик, напоминающий в своей фуражке молодого Фиделя Кастро, только уж очень тощего и со зрачками заядлого наркомана. – Уже ничем не поможешь. Подох он.
– Как подох?
– Молча. Пуля артерию на бедре продырявила. Разрывная. Хана.
– Хана, говоришь?
– Эй, эй! – встревожился крепыш, перехвативший изменившийся взгляд пленника. – Не дергайся. – Он демонстративно лязгнул затвором, хотя никакой нужды в этом не было.
Скиф посмотрел на товарища. «Я один», – сказал Ринат напоследок, и это было самое точное определение смерти, которое когда-либо слышал Скиф. Правда, теперь он тоже остался один.
Прогремел одиночный автоматный выстрел, пуля впилась в землю в сантиметре от преклоненных коленей Скифа. Он медленно поднял голову и посмотрел в полубезумные зрачки обкуренного боевика, сузившиеся до размера маковых зернышек.
– Встать! – приказал тот, непроизвольно попятившись.
– Живо, ну! – брызнул слюной второй боевик, лицо которому заменяла густая борода. Его заскорузлый палец беспрестанно оглаживал спусковой крючок, и без того отполированный до тусклого блеска.
До его высоких шнурованных ботинок было рукой подать.
Скиф перевел взгляд на снайпера, держащего его на мушке с расстояния семи шагов. Вот кто был третьим лишним. С автоматчиками, торчавшими рядом, можно было справиться. Резко дернуть на себя ноги крепыша, повалить «Фиделя», устроить свалку. Начнется пальба, но суматошная, бестолковая, при которой боевики запросто могут перестрелять друг друга. А если завладеть ружьем Рината и жахнуть картечью из обоих стволов, то от противников вообще мокрое место останется. Но до снайпера не добраться. Он расчетливо влепит пулю в затылок или в лоб Скифа, и на этом все кончится. Подошва армейского ботинка разотрет мозги, вывалившиеся на землю. Информация, хранящаяся в них, никогда не попадет на Лубянку. Скифа и Рината закопают в землю или скормят собакам, всласть поглумившись над их телами. Мешки героина беспрепятственно потекут с Рачьего острова дальше, возвращаясь обильными денежными потоками. На эти деньги станут создаваться все новые отряды боевиков, закупаться партии оружия, совершаться теракты… А Скиф будет покоиться в могиле, безучастный к творящемуся вокруг беспределу… Правильно ли это?
Нет!
Закрыв веки убитому, Скиф легко поднялся и, отряхивая джинсы, распорядился:
– Вот что, граждане сепаратисты, ведите-ка меня к своему главарю. Как там его?.. Задуев?.. Задаев?..
Такая активность гражданам сепаратистам не понравилась. Несостоявшийся Фидель подскочил к Скифу и ткнул его прикладом автомата, запальчиво поинтересовавшись при этом:
– Кто ты такой, чтобы тут командовать? Представитель президента по Южному округу? – Собственная шутка показалась боевику настолько смешной, что, замахнувшись, он так и не нанес повторный удар, а расхохотался.
Скиф выплюнул на ладонь осколок бокового зуба и представился так, как если бы ничего особенного не произошло:
– Оперативный сотрудник главного управления ФСБ России.
– Что за шутки? – опешили боевики, а снайпер невольно подошел поближе, ловя каждое слово Скифа.
Он не замедлил удовлетворить всеобщее любопытство:
– Это не шутка. Я тот самый москвич, которого просили убраться из Астрахани.
– Что-то было такое, – наморщил лоб «Фидель». – Я слыхал краем уха. Звание у тебя какое?
– Капитан, – ответил Скиф.
Он не видел причин сохранять инкогнито. Заиров знал о его прибытии в город и, возможно, лично звонил ему в гостиницу, предлагая сделку. Документы Скифа хранились в заднем кармане его джинсов, избавиться от них незаметно было трудно. Даже если номер удастся, то что дальше? Рассказывать чеченцам байки про фламинго? Они выслушают и расстреляют, сочтя слишком мелкой сошкой, чтобы отнимать время у Заирова. Умереть Скиф был готов, но не так скоро. Его планы на ближайшее будущее были иными. Он не сопротивлялся, когда его погнали вперед, подталкивая стволами в спину. Не оглядывался назад, потому что лицо мертвого Рината и без того стояло перед его мысленным взором. Со стороны казалось, что пленник смирился со своей судьбой, и отчасти это было так. Вот только судьба эта виделась ему не такой, какой она представлялась захватившим его врагам.
Глава 20
Пауки в банке
За время, проведенное в подземном бункере, Бабич осунулся, как будто его морили голодом, но в действительности кормежка была сносной, да и аппетит, как ни странно, не пропал, а даже вроде бы усилился. Приближаясь к зеркалу, Бабич видел в нем сильно постаревшего и усохшего мужчину, похожего на него, прежнего, не больше, чем сильно поношенный костюм напоминает ту щегольскую обновку, которая когда-то радовала глаз. Содержание, может, и остается прежним, а вот форма… Вздохнув, Бабич продолжил утреннюю прогулку, пролегающую по неизменному маршруту: от входа в убежище, вокруг холма, под которым оно находилось, и обратно. Ахмет Заиров не кривил душой, когда утверждал, что заботится о здоровье партнера. Помещение, выделенное Бабичу, было не лишено комфорта, приставленные к нему часовые вели себя почтительно, регулярные инъекции героина производила хорошенькая медсестричка, не скрывавшая, что в ее обязанности входят и более деликатные услуги. Но секс абсолютно не интересовал Бабича. После памятной штормовой ночи на яхте ему даже думать на эту тему было противно. Героин – другое дело. Бабич провел языком по пересохшим губам, прикидывая, как долго ждать укола. Его сознание раздваивалось. Одна часть ужасалась столь стремительному привыканию к наркотику, а другая жаждала очередной дозы, и ничего больше. Все дело в химическом составе героина, как любезно пояснил Заиров вчера за обедом. Два-три сеанса – и ты на игле. Очень способствует развитию бизнеса, не так ли? С этим трудно было не согласиться. Когда воздействие героина заканчивалось, Бабич места себе не находил в ожидании медсестры. В эти моменты отрезвления он понимал, что его песенка спета. Его интеллект, его воля разрушались с каждым новым уколом. Пройдет не так много времени, и он потеряет человеческий облик, готовый на все ради заветной дозы. Пока что он нужен Заирову, поскольку один имел доступ к финансам, хранящимся в различных банках. А через неделю, через месяц? Обретя над Бабичем полный контроль, так называемый партнер перекачает деньги на свои счета, и их дальнейшие деловые отношения потеряют всяческий смысл.
