Волк 5: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита
Череп, судя по всему, решил не говорить с ним напоследок, а просто велел избавиться. Покушение на Крюкова продумывал сам Мишаня и бомбу ставил он, на совесть, чтобы в случае провала рвануло мощно. Но по настоящему плану взрыв должен было сорваться. Поэтому он связался с пивзаводом, назвав цену — помочь вытащить брата, но Крюков решил поступить иначе… нет, это точно схитрил Душман.
Мишаня сплюнул и пообещал сам себе, что достанет его, если выберется.
— Пошли, — Мутный ткнул его в спину стволом пистолета.
Тощий следовал за ними с помповым ружьём, тяжело дыша, ведь приходилось поднимать в горочку. Мишаня обречённо шёл туда, куда указывали. Было недалеко, яму на месте уже вырыли, правда, совсем маленькую. В ней лежало тело, небрежно накрытое белой простынёй. На ней видны кровавые следы.
— Вот уроды, — с чувством произнёс Тощий, вытирая лоб. — Я же им говорил вырыть на двоих, и чтобы они остались закопать второго! Суки ленивые, свалили уже!
— Сходи за лопатой, — велел Мутный. — Пусть сам роет, а ты забросаешь потом.
— Они же должны были нас ждать!
— Людей же мало, не слышал? Все заняты делом. Череп говорил, что только нам с тобой верит, вот и…
— Меня-то зачем отправлять на дело? — прогундосил Тощий. — Я же…
— А чтобы вонь растряс, а то все штаны у себя на хате пропердел! — не выдержал Мутный. — К тебе зайти невозможно, вонища стоит, глаза режет! Иди давай уже за лопатой!
Тощий поковылял назад, шумно дыша через нос, сказывалась отдышка. Мутный неодобрительно покачал головой и показал на яму.
— Попрощайся с брателлой своим, — он хрипло засмеялся, будто каркала ворона. — Хотя зачем? Вместе же будете лежать.
Мишаня шагнул в неглубокую яму, отдёрнул край простыни, глядя в лицо, и вздрогнул. На войне он навидался всякого, но к такому не был готов.
— Вот вы твари, — прошептал он. — Весело вам было?
— А чё? — Мутный встал на краю ямы. — Вот мы поугарали с пацанами сегодня, а вот ему не очень смешно было. А вот нечего было нас кидать, чмошник. Поступил как б***, вот и получили оба. Сделал бы дело, как надо, вас бы Череп по-человечески грохнул, без всего этого. Так что сами виноваты. И ты, и брат твой, сука.
Миша закрыл тело простынёй и подоткнул края, чтобы не распахнуло ветром.
— Скоро увидимся, Пашка, — шепнул он, закрыв глаза. — Но не сегодня, братка.
— Чё ты там лепишь? — громко спросил Мутный.
— Ничего, — Мишаня посмотрел вниз, на землю.
— А, ноешь? Ну, ной, все вы крутые, пока до дела не доходит. Знаешь, — Мутный засмеялся. — Обычно мамку зовут, когда до кондиции доходят, а этот тебя звал. Мишка, где ты? — издевательски произнёс он и захохотал так, что закашлялся. — Так твой брательник орал, пока ещё мог.
Послышался звук захлопываемого багажника, и скоро вернулся Толстяк, держа в руках садовую лопату. При этом тяжело дышал, хотя идти было недалеко.
— Копай, — простонал Тощий, бросил лопату в яму и сел на кучу земли. — Чтобы сам влез. Мать её, — он достал сигареты. — Вот жара. Ещё в горку идти.
— Да тут метров пятьдесят идти всего! — возмутился Мутный. — Вот ты жирный, я те отвечаю, ты от приступа скоро сдохнешь. А ты, тварюга, рой, а не ной! Или яйца прострелю! Рой, кому говорят!
— Чё, он в наручниках рыть будет? Долго же!
— И пусть! Как хочет, так пусть и роет! Хотя граблями своими! За десять минут не выроет, я ему жопу прострелю! Понял, сучара? А?
ТТ смотрел на Мишаню, бандит держал пистолет твёрдо. Миша взял маленькую лопату за черенок и начал копать, смотря перед собой. Неудобно, ведь на запястьях впившиеся в кожу наручники, это мешало, нельзя расставить руки.
Тощий уронил зажигалку и сматерился, потому что она забилась мокрой землёй.
— Мутный, есть спички?
— Ща, подожди ты! Да и вообще, ты же куришь, ты почему тогда такой жирный? Даже Гоша не такой толстый, как ты.
— Е***ло своё завали, Мутный! Или…
— Или чё? — Мутный посмотрел на товарища поверх плеча.
Тощий хрипло закашлялся, кашель у него как у прожжённого курильщика. Мутный — один из немногих людей, кого он побаивался. А Мишаня рыл землю, делая вид, что совсем потерял волю к жизни после того, как увидел останки брата.
— Мутный, да не в падлу, дай мне спички! — наконец сказал Тощий. — Курить хочу, не могу.
Мутный отвернулся, но Мишаня сразу понял, что это уловка. Видел уже такое, когда наёмники, захватившие их тогда на войне, тоже заставляли пленных рыть яму. Несколько парней тогда расстреляли, когда они кинулись убегать, думая, что конвоиры за ними не следят… Миша вообще делал вид, что ничего не замечал, и это сработало.
— Ща, — Мутный наконец-то полез в карман по-настоящему и расслабился окончательно. — А то будешь ныть, как баба. Вот же ты жирный, как этот… как его зовут? Мужик этот, пел ещё… дево-дево-дево-девочка моя… как его зовут?
Поверил, что Мишаня не окажет сопротивления. И зря.
Мишаня подцепил лопатой землю сверху и зашвырнул её в лицо Мутному, а сам быстро выскочил из ямы. Мутный закрылся от комьев земли рукой, прикрывая зрячий глаз, но от быстрого удара лопатой заслониться не смог.
— Сука ты, падла, б**, гнида, п**, тварь! — орал он, прижимая рукой лицо справа. Из-под пальцев била кровь. — Где ты? Замочу тебя, гад!
Он выстрелил куда-то наудачу, потом ещё пару раз, но пули пролетели слишком близко. Мишаня, пригибая голову, бросился ко второму. Тощий как раз схватил стоящее у дерева ружьё, но слишком медленно он реагировал, ещё не прошла отдышка. Получил остриём лопаты в пах, потом по башке с громким звоном. Тощий взревел от боли, а Мутный несколько раз выстрелил в его сторону, на звук.
— Ты куда палишь? — только и сказал толстяк, глядя, как из-под полы кожанки по ноге полилась кровь. — Тварь ты, Мутный.
Одна пуля досталась ему в пузо, но такого здорового одной завалить сложно. Мишаня подхватил выпавшее ружьё, насколько мог себе позволить, ведь руки были скованы, и выстрелил в Мутного. Тот упал, пальнув ещё раз в небо. Затвор ТТ остался в заднем положении. На лице у него осталась глубокая рана от лопаты, идущая через правую глазницу.
Миша поставил ружьё прикладом на землю, взял двумя руками за затвор и перезарядил. Потом подошёл ближе и спокойно добил лежащего на земле и корчащегося от боли Тощего. Хотелось повозиться с ними напоследок, но мыслил Миша трезво, понимал, что легко может попасться из-за стрельбы. Сейчас лучше валить, а за всё ответит Череп… и тот, кто сдал его брата.
Он нашёл в кармане Мутного ключи от наручников и освободил свои руки. На запястьях остался красный опухающий след от браслетов. Перед тем как уйти, Миша забрал лежащий на земле пистолет, вытащил из кармана покойника запасной магазин к ТТ и деньги, 200 долларов мятыми бумажками по 20. После бросил прощальный взгляд на тело, накрытое простынёй, и торопливо пошёл через лес в сторону города.
Глава 19
С одной стороны, Студент был прав, и мне было незачем это знать. С другой, я смогу понять, грозит мне эта разборка чем-нибудь или нет. Я же говорил и с Мишаней, и со Студентом. Ваня сразу начал с того, что не упоминал обо мне в разговоре с Душманом, но всё равно, лучше подготовиться к любой неожиданности.
— Не берёт трубку, Ваня, — я вернул ему визитку. — Давай лучше увезу тебя куда-нибудь, отоспишься, в себя придёшь.
— Лады, — Студент с трудом поднялся, взял лежащий на столе кошелёк и вытащил оттуда купюру в 50 баксов, которую небрежно бросил перед собой. — Есть у меня одна хатка, там отлежусь… и подумаю, а то сейчас башка вообще не варит. Ты без тачки?
— Пешком пришёл. Говорю же, довезу.
Он передал мне ключи от машины и снова уселся на стул, пришлось поднимать. А пока я выводил его наружу, он мне рассказывал дальше:
— Там недавно Прапор и Шаман пострелялись. Из-за точки, из-за кафешки одной. Не могли разобраться, тогда Иванычу пришлось вмешаться, и точка осталась Прапору.
— Но всё пошло не так, — я довёл его до машины.
