Андрей Дышев - Я бриллианты меряю горстями
– Деньги будут, – повторил Гера. – Вы получите на две тысячи больше.
– Как-то все очень сложно, – произнес Чебурашка. – А почему бы тебе самому не встретиться с ним у себя на даче? Мы, так и быть, до десяти подождем. Принесешь деньги – пивка вместе попьем.
– Мне надо быть в Москве, – ответил Гера, понимая, что для лысых это малоубедительный аргумент. – К тому же я уже нацелил его на лесопилку.
– Врешь! – повторил узколобый, скрипнул зубами и коснулся пальцем замка на кейсе. – Почему ты такой нелюбопытный? Даже не поинтересовался, за какие такие штучки твой шибко богатый мужик готов отдать двенадцать тысяч?
– А какое мне дело до этого кейса? – ответил Гера, пожав плечами. – Все равно закрыт на замки. А если постучать и встряхнуть, то понятно, что пустой.
– За пустой столько не дадут. Ну-ка! – заинтересовался Чебурашка, взял кейс со стола и встряхнул его. – Хрен вам тертый! Что-то там болтается.
– Говна кусок там болтается, – угрюмо буркнул узколобый и сказал Гере: – До десяти сидишь с нами. Если обманул – будешь скакать на пилораме, пока кишки через рот не вывалятся.
Все складывалось очень скверно. На даче, в компании с Бодей, эта ловушка казалась гениальной выдумкой. А на деле оказалось, что Гера сам попал в ловушку. Его судьба в недалекой перспективе была весьма грустной. Человек Лемешева, получив в руки кейс, тотчас проверит, пользовались ключом от сейфа или нет. Сделать это будет совсем просто: посмотреть в договоре дату и время последнего доступа к сейфу. А там стоит сегодняшнее число, пятнадцать часов тридцать минут и закорючка Боди, неплохо имитирующая подпись хозяина. Далее последуют столь неприятные разборки, о которых Гере было больно даже думать.
Узколобый нервно постукивал по столу пальцами. Чебурашка крутил в руках кейс, принюхивался к нему, пытался оттянуть крышку и заглянуть в щель. Чем больше он держал его в руках, тем сильнее разгоралось в нем любопытство. Наконец в его руке появился ножик. Чебурашка пытался просунуть лезвие под язычок замка.
– Если взломаешь, – заметил Гера, – то я не гарантирую, что вы получите двенадцать тысяч.
– Заткнись, – посоветовал узколобый и не выдержал: – Дай сюда! Что там?
Он взял кейс, встряхнул его, постучал по крышке пальцем и покачал головой.
– Верится с трудом, что там лежит что-то ценное, – сказал он.
– Какие-нибудь договора между фирмами для него – ценность, а для тебя – бумажки.
Гера видел, что узколобый едва сдерживается, чтобы не взломать кейс.
– Ну что? – спросил он Чебурашку, внимательно рассматривая замки. – Какие предложения?
– Черт его знает! – пожал плечами Чебурашка, не рискуя взять на себя ответственность.
– И я тоже так думаю, – пробормотал узколобый. – Дай-ка!
Он протянул руку, и Чебурашка, точно зная, что собирается сделать узколобый, вложил в его ладонь нож.
– Не советую… – начал было Гера, но Чебурашка махнул на него рукой:
– Засунь свои советы знаешь куда?
Один за другим треснули замки. Узколобый приподнял крышку. Оба лысых склонили свои головы над раскрытым кейсом. Некоторое время они молчали.
– А это что? – произнес Чебурашка, вытаскивая договор. – Ну-ка, ну-ка!
Он крутил лист в руке, читая то с начала, то с конца. Узколобый обыскал все карманчики и нашел ключ.
– Вот он, голубчик, – протянул он и выхватил из пальцев Чебурашки договор. – Прекрасно, – бормотал он, бегло читая текст. – На предъявителя… Ну, попал мужик на бабки! Сейф в банке – это уже круто…
Наконец узколобый поднял на Геру глаза. Край его рта был искривлен довольной ухмылкой.
– Что ж ты, жопа, сразу не сказал, что здесь ключ от сейфа, а?
Гера молчал, боясь интонацией выдать свое ликование. Получилось даже лучше, чем он предполагал.
Чебурашка вскинул руку.
– Без четверти семь! – сказал он, возбужденно вскакивая со стула. – Поздно, да?
Узколобый аккуратно сложил договор и вместе с ключом спрятал его в нагрудный карман куртки. Затем опустил крышку кейса и протянул его Гере.
– Бери! Можешь попытаться заработать на нем двенадцать тысяч.
Кейс упал ему под ноги. Чебурашка перевернул стол, сваливая пустые бутылки на землю.
– Топай отсюда, конкурент! – сказал он. – Еще раз встанешь на нашем пути – превратим в опилки.
* * *Гера уже не помнил, когда в последний раз спал так глубоко, крепко и без сновидений. Казалось, что жизнь его в некоторой степени выдохлась на события. Он лежал под теплым пледом, пребывая в том замечательном состоянии, когда тело еще спало, а мозг уже бодрствовал, осознавая тепло, покой и расслабление.
За окнами шел тихий дождь. Гера слышал, как в бочку льется тонкая струя из водостока, как капли стучат по жестяному подоконнику, как по крыше веранды ходят сороки, склевывая прошлогодние ягоды рябины. Где-то наверху стучал босыми ногами Бодя, собирая раскиданную по комнате одежду. В эту ночь он впервые забрался на диван в спал в нательном белье.
– Эй, парень! – раздался его голос с лестницы. – Уже шесть! Ты просил разбудить пораньше!
«Я просил разбудить меня пораньше? – думал Гера, не открывая глаз. – Нет, этого не может быть. Это ошибка. У меня нет никаких дел и забот. Я вольный и счастливый человек. Я могу спать до обеда».
Внушая себе такие мысли, он попытался снова уснуть, но зыбкое состояние полной безмятежности уже исчезло. Пришлось встать.
Боде понравилось носить его костюм, и он надел его уже не спрашивая разрешения, как само собой разумеющееся. Правда, перед этим умылся, побрился и причесался. Человек быстро привыкает к хорошему.
Они наскоро позавтракали. Аппетита не было, и Гера с трудом заставил себя съесть ломтик сыра с кусочком хлеба. Бодя, в отличие от него, действовал за столом по полной программе. Шпиг по-казацки уменьшался в размерах прямо на глазах. Гера только хотел сделать замечание, что от такого количества жирной пищи может заболеть печень, как Бодя нарезал еще несколько ломтей хлеба, перемежевал их кусочками сала и завернул в бумагу.
– На обед, – пояснил он.
Около восьми часов с Курского вокзала Гера позвонил Назаровой.
– Очень хорошо, что ты не забыл меня, – сонным голосом произнесла она. – Почему так рано? Что случилось?
– Потому что утром человека легче всего застать врасплох, – ответил Гера. – Предлагаю обмен информацией. Взаимовыгодно. Я тебе скажу такое, от чего тебя сразу повысят в должности.
– Подожди, не так быстро, – ответила Назарова и зевнула. – Ты где сейчас? На Курском? Я подъеду.
Очень важный показатель: если женщина способна за полчаса встать с постели, привести себя в порядок и, минуя пробки, подъехать на машине к месту встречи, значит, ее место в силовых структурах, в авиации, космонавтике, в пожарных частях или на ринге кикбоксингеров. В выборе профессии Римма не ошиблась. Не успели Гера с Бодей соскучиться, как к тротуару на Садовом припарковался черный «Фольксваген-Пассат».
– Садитесь! – пригласила их через окно Назарова.
Гера сел рядом с Риммой. Бодя разместился сзади. Поднялось тонированное стекло. Они оказались отрезанными от всего шумного и суетливого мира. Гера с удовольствием рассматривал красивое лицо Назаровой. Раньше он думал, что это всего лишь выдумка зарубежных кинематографистов, которые голливудским красавицам давали роли полицейских.
– Ты хорошо выглядишь, – сделал он комплимент.
– Я просто выспалась, – ответила Назарова. В ее ушах покачивались тяжелые серебряные серьги с шлифованным агатом. На тонких и длинных пальцах аспидным блеском отливали перстни.
– И я наконец выспался, – признался Гера.
– Извини, у меня не так много времени, – вежливо напомнила Назарова. – Ты что-то хотел мне сказать?
– Известная тебе журналистка из газеты «Мир молодежи» Дина Стеблина нелегально работает на губернатора Зареченска Лемешева. И кем, ты думаешь, она работает?
Назарова не стала строить догадки. Она молча закурила, словно хотела показать, что короткая пауза принадлежит Гере.
– Она работает киллером, – объявил он, надеясь этим ошарашить сотрудника уголовного розыска, но Назарова никак не отреагировала. Она немного опустила стекло и выдула дым в щель.
Гере понравилась эта профессиональная выдержка. Он продолжил:
– По заданию Лемешева она убила двух человек, которые были причастны к исчезновению губернаторского кейса. Владельца автомастерской Григория Воркуна, которого столкнула с платформы под товарный поезд, и автослесаря Максима Иванова, в которого выстрелила в том же месте на железнодорожной насыпи.
Гера говорил таким тоном, словно был главным обвинителем на суде. Назарова, казалось, думала о своем. Когда он замолчал, она взглянула на него и спросила:
– Это все?
Гера пожал плечами, словно хотел спросить: а разве этого мало?
– Нам известно все то, о чем ты рассказал.
