Сергей Кулаков - Курильская обойма
– Хорошо, – кивнул Ибука. – Этого бегреца ночью не поймают. Ири, что скорее всего, разберутся с ним на месте.
– Да, – поддакнул Сергей Ильич, – они сами не меньше нашего заинтересованы в том, чтобы нейтрализовать его.
– Но все равно мы доржны держать ситуацию под контрорем, – строго сощурился Ибука.
– Само собой, Ибука-сан, – поспешно согласился Сергей Ильич.
– Когда здесь будет вечер – там будет утро, – сказал глубокомысленно Ибука. – Я думаю, рюди вашего друга найдут бегреца.
– Обязательно…
– Ваш друг узнает об этом первый. И позвонит вам. Я хочу, чтобы вы в это время быри здесь.
– То есть…
– Да, – кивнул Ибука. – Как торько закончите дера в министерстве, возвращайтесь ко мне. Выпьем саке, поговорим, насрадимся обществом гейш.
– Хорошо, – закивал Сергей Ильич, из последних сил стараясь выдерживать пристальный взгляд черных щелочек. – Обязательно вернусь. Правда, я не знаю, как долго меня будут держать. Но как только освобожусь, сразу к вам, Ибука-сан.
На том и расстались. Кажется, Ибука уверился, что председатель комитета находится под полным его контролем и ни на какие нежелательные поступки не способен.
Того-то Демидову и надо было.
Не петляя по столице, он прямиком приказал шоферу везти себя в МИД. Если Ибука послал за ним «хвост», то пускай убедится, что он действительно едет по делам в министерство.
– Ждать, Сергей Ильич? – спросил Коля.
За сутки, что Демидов провел у Ибуки, Коля, отпущенный на вольные хлеба, славно пошабашил на столичных дорогах. Одна мигалка на крыше «Мерседеса» поднимала таксу на его услуги впятеро против обычных автоизвозчиков. Плюс представительский класс. Так же, как и его шеф, он почти не спал всю минувшую ночь, зато и взял свое.
Но жадность человеческая пределов не имеет, и Коля выжидательно смотрел на хозяина.
– Жди, – сердито буркнул Сергей Ильич. – Нечего машину бить по московским колдобинам. Потом на ремонт денег не напасешься.
«А нужен ли будет ремонт?» – мелькнула в голове тошнотворная мысль.
Энтузиазм в глазах Коли померк, он снял руки с баранки и зевнул сквозь сжатые челюсти.
«Счас будет дрыхнуть как сурок, – с завистью думал Сергей Ильич, разглядывая из машины ампирные стены МИДа с громадным советским гербом на башне. – А я? Что будет со мной?»
Он все не мог вылезти из машины. Может, не надо? Может, все еще обойдется? Возможно, это просто приступ слабости, от недосыпа, он нервов. От такой нагрузки не так ослабеешь. А Системе только отдайся. Она уже вцепится и не отпустит. Высосет до дна и выкинет за ненадобностью. Спасибо не скажет, нет. Еще и грязью обляпает на три поколения вперед.
«Деньги потеряю, – соображал Сергей Ильич. – Посты, связи, блестящая карьера – все летит к чертям собачьим. Потерпеть. Вечером все закончится. Ибука наконец отстанет, даст вздохнуть полной грудью. К черту его девок узкоглазых. Закатиться к Милке, отвести душу. А там полегчает. Дела завертят, встречи, планы. И все пойдет как по маслу. А на счету – состояние, и никто ничего не узнает, шито-крыто, все о’кей…»
Ага, не узнает. Все узнают, как шарахнет… Сергей Ильич не совсем представлял масштабы задуманной японцами операции, но даже и того, что он представлял, хватило бы, чтобы поднять шум на весь мир. Во все стороны волны пойдут. Расследование будет жесточайшим. Это – подрыв престижа Системы, а за свой престиж она встанет горой. Будет искать виновных до последнего. И ведь найдет, вот где самый страх. Тишком не получится, напрасно Сергей Ильич надеется. Шустряк там еще какой-то носится, никак поймать не могут. Черт его знает, может, специально засланный? У Системы руки длинные, может, она давно япошек под колпаком держит? И все она знает, и только ждет, чтобы зацапать с поличным. И тогда Демидову точно крышка. Тогда он – предатель и враг народа на веки вечные. И деньги не понадобятся.
А и где те деньги, спрашивается? Только пшик, одно голое обещание. Собственно, и рисковать нечем. Пока он рискует лишь своей головой. Ибука-то, в случае чего, останется в стороне. Самое страшное, что ему грозит, – это высылка из страны. Так это тьфу, пустяк по сравнению с тем, что ждет Сергея Ильича.
«Нет, сглупить один раз, это куда ни шло, – подумал он, принимая окончательное решение. – Но второй – это уже непростительно».
– Выйди, – приказал он Коле, который уже было задремал, уютно обмякнув в кожаном кресле.
Тот неохотно вылез под мелкий дождик, закурил, топчась в отдалении.
Сергей Ильич поднял глаза на стрельчатую башню, вздохнул, набрал номер жены:
– Алло, Света?
– Ты, конечно, человек государственный, я понимаю. Но моему терпению когда-нибудь придет конец! – сразу пошла в атаку жена.
В другое время Сергей Ильич ответил бы чем порезче, но сейчас слушал жену едва не со слезами. А ведь может статься, что больше и не увидятся.
– Ты вообще домой думаешь появиться?
– Очень хотел бы, Света…
– Вечером хоть будешь? – спросила другим тоном жена, почуяв по голосу, что супруг чем-то сильно расстроен.
– Постараюсь, – выдавил депутат.
– Сережа, ты бы поменьше работал. Немолодой уже, здоровье поберег бы.
Сергей Ильич подавил всхлип, чтоб не пугать жену, взял себя в руки.
– Все нормально, Света. Ты не волнуйся. Я позвоню.
– Я пельменей сделала, как любишь. Езжай домой…
Сергей Ильич нажал «отбой», вытер глаза. Совсем ослаб от всех этих тревог, от страха, а пуще всего от неизвестности.
«Надо быстрей кончать, пока концы не отдал», – невесело скаламбурил он, набирая номер Милки.
Но Милка не отвечала. Видно, шалава, опять куда-то сорвалась, подумал без злобы Сергей Ильич. Ладно, черт с ней, пусть гуляет. Если все обойдется, он ей мозги вправит. А если не обойдется…
А если не обойдется, то все это уже не важно.
Он осторожно вздохнул, чувствуя режущую боль под ребрами, и вылез из «Мерседеса». Громада МИДа нависала над ним воплощением имперской мощи, грозила раздавить, как таракана.
– Коля, – слабым голосом сказал Сергей Ильич, – ты пока можешь покататься.
Ему на прощание, как перед смертью, захотелось быть добрым и великодушным.
– Ага! – оживился Коля, отшвыривая окурок и уже прыгая за баранку.
– Я позвоню, когда понадобишься.
– С вами все нормально, Сергей Ильич? – на миг задержался Коля, сочувственно глянув на шефа.
– Ничего, нормально.
На ватных ногах Демидов вошел в здание, показал пропуск, двинулся к лифту. В голове стучало, сердце летело в пропасть. Случайно глянув на себя в зеркало, оторопел. Пожилой, осунувшийся дядька. И это всего за сутки? А что дальше будет…
Но отступать было поздно.
Он поднялся на двенадцатый этаж, где находился отдел внешней разведки. Хорошо, в лифте один ехал. Соглядатаи в таком деле ни к чему.
Вышел, огляделся в оба конца. Коридор был пуст, что внушало некоторый оптимизм. От принятого решения Сергей Ильич немного ободрился, в походке появилась нужная твердость.
«Вперед», – приказал он себе, ибо чувствовал, что вот-вот побежит назад.
В приемной начальника отдела сидела пожилая секретарша. Глянула на Демидова так, что у него опять затряслись поджилки.
– Добрый день, – вымучил он из себя обязательную улыбку.
– Добрый день, – без улыбки отчеканила секретарша.
Она сидела здесь с тех еще времен и, казалось, за версту видела, кто с чем пришел. Эдакий устаревший, но безотказный полиграф в юбке.
– Дмитрий Петрович на месте?
– Да, на месте.
– Я хотел бы попасть на прием. Это срочно.
– Пожалуйста, подождите. У него срочное заседание.
Деваться некуда. Сергей Ильич вынужден был, как рядовой посетитель, сесть на стул и смиренно дожидаться приема.
Но надолго его не хватило. За пять последующих минут он весь изъерзался, отчего секретарша, быстро щелкавшая клавишами компьютера, уже раза два недовольно покосилась в его сторону.
– Простите, но я очень тороплюсь, – не выдержал Демидов. – Я депутат Государственной думы и председатель комитета по…
– Я знаю, кто вы, – ответствовала железная дама.
– Может быть, вы спросите, когда Дмитрий Петрович сможет меня принять? Это действительно очень срочно.
Его твердый тон подействовал (знала бы она, чего ему этот твердый тон стоил). Она покачала головой, дескать, что за люди, но все-таки поднялась со стула и вошла в кабинет. Файл, в котором работала с документами, она предварительно закрыла.
От этой мелочи у Сергея Ильича участилось дыхание. Вот, вот оно, начинается…
Через полминуты секретарша вышла, глянула в упор сквозь прямоугольные очочки:
– Через пять минут.
Пять минут Сергей Ильич провел в некой прострации. Мыслей не было, лишь плавали обрывки фраз: "…надо бежать» и «везде достанут…».
Из кабинета вышли два человека, не глядя на посетителя, быстро покинули приемную.
«Они уже все знают, – пронеслось в голове, – оттого и не смотрят. Этого второго я знаю, видел в посольстве раза три, но он мне даже не кивнул. Для них я уже вне закона».
