Александр Тамоников - Дурманящий ветер-афганец
— Витя, проверь-ка две крайние левые комнаты барака!
— Есть!
Качанов подошел к третьей двери, закрывающей вход в помещение, откуда Соколова слышала плач. Дверь неплотно прилегала к перекошенной коробке. Офицер внимательно осмотрел щели. Что-то интуитивно подсказывало ему, что не просто так эта комната была изолирована от внешнего мира, в отличие от других. И он увидел то, что подтвердило его догадку. В самом низу, чуть выше порога, Качанов разглядел тонкую проволоку. Он тихо произнес:
— Вот оно что! Растяжка! Стоит открыть дверь, и через считаные секунды взрыв гранаты обвалит глиняную тюрьму. Но кто это такой ценный заточен в комнате, что Мансур прибег к минированию выхода, несмотря на постоянное присутствие здесь охраны?
Подошел прапорщик, проверивший крайние комнаты, доложил:
— В одном из осмотренных мной помещений обнаружены трое таджиков, прикованных к солдатским кроватям. Соседнее помещение — подсобка с запасом продовольствия. Таджики, судя по всему, рабы!
— Ясно!
— А что здесь? — Прапорщик указал на дверь, перед которой стоял старший лейтенант.
Качанов ответил:
— Здесь, Витя, растяжка!
Помощник офицера удивился:
— Вот как?
— Да! Ты освобождай рабов и выводи всех, включая жену Соколова, из барака. Таджики пусть идут куда хотят, супругу пограничника отведи к гаражу.
— А ты, Игорь?
— Я попробую отворить дверь в эту камеру.
— Стоит ли рисковать?
— Там, внутри, человек, Витя! Мы же не можем уйти, оставив узника под реальной угрозой гибели? Тем более, по словам Соколовой, в комнате заточена либо молодая женщина, либо ребенок!
— Может, саперов вызвать?
— Вить? Я сказал, что тебе делать? Сказал! Так какого хрена ты тут дискуссии разводишь? Выполняй приказ!
— Есть, товарищ старший лейтенант, — сухо и официально ответил прапорщик и направился к крайней комнате барака.
Как только из глиняного застенка местного бая были выведены невольники, офицер снял с пояса штык-нож. Вставив клинок в паз ножен и получив таким образом своеобразные кусачки, Качанов аккуратно просунул их в дверную щель. Перекусил проволоку, тут же отскочив в сторону. Растяжка вполне могла быть и обратного действия, вызывая срабатывание взрывателя при отсутствии натяжения проволоки. Но взрыва не последовало.
Старший лейтенант распахнул дверь, сразу же бросив взгляд за порог. Там, прикрепленный к кольцу предохранительной чеки мощной «Ф-1», болтался перекусанный кусок проволоки. Взяв гранату в руки и вывернув из нее взрыватель, Качанов выбросил во двор безопасный теперь кусок металла. Обвел взглядом крошечную комнату. Она была обставлена так же, как и бывшее жилище Надежды Соколовой, только легкая ширма в углу являлась дополнительном предметом гарнитура заминированного помещения.
Офицер подошел к ширме, сдвинул ее в сторону. Тут же раздался испуганный вскрик. В углу, закутавшись в одеяло, сидела бледная испуганная девочка лет тринадцати. С животным страхом в глазах она смотрела на Качанова.
Старший лейтенант, присев перед ней на корточки, спросил:
— Ну, чего испугалась? Разве я такой страшный?
Подросток продолжал испуганно смотреть на офицера спецназа.
Качанов понял, что девочка совсем не владеет русским языком. Он взял ее за руку. Она попыталась вырваться, но старший лейтенант пригрозил ей пальцем, проговорив по-таджикски:
— Не бойся меня! Я ничего плохого не сделаю тебе. Скажи мне, кто ты и как попала сюда?
Ужас в глазах ребенка сменился удивлением. Этот русский мужчина с оружием и в черном комбинезоне говорил на языке ее народа. Она еле слышно промолвила:
— Я Гуля! Дядя Мансур забрал меня из дома, убив родителей и братьев. Это было в ауле Каши. Я должна стать его женой. Но я не хочу, мне страшно.
Старший лейтенант выругался на этот раз по-русски:
— Ну, Мансур, ну, сучара!
Девочка спросила, поняв из фразы офицера только имя своего ненавистного хозяина:
— Вы ругаетесь?
— Да, ругаюсь! Но ладно, вставай и пошли отсюда!
— Вы возьмете меня к себе?
Качанов поинтересовался:
— У тебя родственники остались?
— Да, дядя, брат отца. Он живет в Душанбе.
— Вот к нему мы тебя и отправим.
— Кто это — мы?
— Долго объяснять. Пошли, неволя твоя закончилась.
— И я не буду женой старика Мансура?
— Нет, не будешь. Вставай!
Офицер помог девочке подняться.
С ней он и вышел к парадному входу особняка, где возле гаража уже собралась вся штурмовая группа. На траве лежал связанный Мансур, рядом стояла, нервно теребя платок, супруга начальника пограничной заставы Соколова.
Вересаев, увидев своего офицера с девочкой, спросил:
— А это чудо еще откуда?
— Да все оттуда же, из барака. Мансур метил этого ребенка себе в жены и держал в келье, заминировав растяжкой вход. Родители и братья ее погибли от рук людей этого ублюдка, — Качанов кивнул в сторону наркобарона, — но у нее есть дядя в Душанбе. Надо бы переправить девочку к родственнику.
Капитан согласился:
— Переправим. Так! Все, кажется, в сборе. Кубанов и Бедун, — обратился командир группы к прапорщикам, — выгоняйте из гаража пару джипов! Грузимся в них и на скорости уходим из поселка.
Подчиненные командира диверсионно-штурмовой группы выполнили приказ начальника, и вскоре два почти новых «Форда» стояли у развороченных взрывом ворот усадьбы Мансура.
Странно, но любопытной толпы на улице не было. Напротив, она словно вымерла. Жители близстоящих домов были испуганы появлением у поместья наркобарона вооруженных людей в черной форме. Недавние междоусобные войны приучили народ прятаться при грохоте взрывов и дроби разрывающих тишину автоматных очередей.
Вересаев отошел от вездеходов, вызвав на связь Полуянова:
— «Ургаб» вызывает «Склон-1»!
Полковник ответил сразу:
— «Склон-1» слушает!
— Докладываю, командир! Подчиненная мне группа свою задачу выполнила, Мансур взят живым, жена Соколова освобождена, рабы, что томились на цепях в застенках наркоторговца, распущены, за исключением девочки-подростка, которой необходима наша помощь.
— Понял тебя. Выходи из Ургаба, с КПП не сближаясь, оставишь группу там, где утром встретил «шишигу» погранцов. Пусть прикрывают подъезд к заставе со стороны поселка. Сам же доставишь Мансура с женой Соколова на пост.
— Приказ принял, начинаю отход из зоны применения!
Капитан вскочил в джип, приказав:
— Ну, ребята, всем внимание! Отход из поселка на предельно возможной скорости!
Внедорожники рванули с места и, набирая обороты, направились к трассе. Через двадцать минут группа остановилась на шоссе, у поворота перед прямым участком выхода к заставе.
Вересаев приказал личному составу спешиться, заблокировав дорогу к контрольно-пропускному пункту пограничников. Жену Соколова, связанного Мансура и девочку-заложницу пересадили в передний джип, и капитан с одним прапорщиком охраны повел «Форд» к горному посту. Вскоре иномарка въехала на территорию КПП и встала напротив казармы, около которой находились командир отряда спецназа и начальник заставы. Вересаев с Надеждой одновременно вышли из автомобиля, Соколова пошла к мужу, капитан с докладом к полковнику.
Офицеры «Виртуса» отошли в сторону, оставив майора-пограничника наедине с женой. Надежда поздоровалась первой:
— Здравствуй, Виталий!
— Здравствуй, Надя!
Соколова прильнула к мужу и заплакала. Майор прижал супругу к себе, успокаивая ее:
— Ну, Наденька, не плачь! Для тебя все кончилось.
— Для меня? А для тебя?
Соколов вздохнул:
— Не знаю! Даже предположить не могу, что будет со мной дальше, но… это не главное, главное то, что тебя вырвали из лап бандитов. Ты… прости меня, Надя! Я так виноват перед тобой.
Женщина закрыла мужу рот своей маленькой ладонью.
— Не говори ничего, Виталий. Не надо вспоминать, что было! Мы вновь вместе, и я счастлива, что ты нашел в себе силы порвать с теми тварями, которые втянули тебя в свои грязные, чудовищные дела. Сейчас я вижу перед собой своего прежнего мужа, решительного, смелого русского офицера, а не прислужника наркоторговцев. И что бы ни произошло далее, ты можешь быть уверен — дома тебя всегда ждет любящий человек. Сколько бы ни длилось это ожидание!
Последнюю фразу Надежда произнесла дрогнувшим голосом, ее красивые глаза повлажнели, и она вновь заплакала, уткнувшись в сильную грудь майора.
Тот на этот раз не стал ничего говорить, гладя мягкие, шелковистые волосы супруги.
Полуянов, слушая доклад Вересаева, невольно смотрел на стоявшую невдалеке пару влюбленных. Когда капитан закончил, полковник сказал:
— Хорошо, Дима! Группа сработала выше всяких похвал. Сейчас забирай джип и возвращайся к своим ребятам. Как только закончим работу по Беляеву, я вас отзову.
