Александр Тамоников - Черные дьяволы

Александр Тамоников

Черные дьяволы

Часть I

Глава первая

Афганистан, окрестности Кабула, среда.

9 июля 2008 года.

Взвод лейтенанта Бена Вульфа заканчивал патрулирование района, находившегося в зоне ответственности пехотного батальона группировки ВС США. Три «Хаммера» прошли три четверти пути. До Кабула, а значит и до военной базы, осталось пройти пятнадцать километров. Выйдя на вершину одного из многочисленных холмов, по которой пролегала разбитая вдребезги, когда-то построенная советскими специалистами, дорога, лейтенант поднял к глазам бинокль. Впереди лежал кишлак Джангри, последний и самый большой из четырех населенных пунктов, через которые проходил маршрут ежедневного дневного патрулирования. Ночью подразделения западной коалиции предпочитали отсиживаться на базах дислокации. Можно было уйти влево от населенного пункта – инструкцией это не запрещалось – и объехать Джангри через кишлак Багихель, что значило сделать крюк километров в восемь. Где-нибудь в другом месте, в другой стране, восемь километров – пустяк для мощных боевых внедорожников, но не в Афганистане. Здесь каждый метр земли нес в себе потенциальную угрозу со стороны враждебно настроенного к американцам населения. К тому же потеря времени. А Вульфу так хотелось быстрее добраться до охраняемой базы-крепости, до своего отсека в комфортабельном модуле. До единственного места в этой проклятой и непонятной стране, где он мог позволить себе расслабиться, скинуть бронезащиту, принять душ, одеться в шорты и майку, завалиться на постель под прохладные струи кондиционера, выпив перед этим бокал обжигающего и успокаивающего виски. А вечером, как обычно, принять темнокожую страстную связистку Лили, убрав в ящик тумбы фотографию супруги, до утра, до построения, забыв обо всем на свете под яростными и ненасытными ласками стройной, чертовски привлекательной полевой любовницы. Но до базы надо еще добраться. Вульф осматривал главную улицу кишлака, по которой проходил маршрут патруля. И видел: она полна афганцев. Время такое. Аборигены возвращаются домой после трудового дня. Кто с плантаций, кто с пастбищ, кто – те, что побогаче и предприимчивей, – с рынков Кабула. Возле ворот в высоких дувалах стояло с десяток раскрашенных в немыслимые цвета машин, в основном старых малотоннажных грузовиков и фургонов. Женщины загоняли во дворы небольшие отары овец, им помогали загорелые до черноты, практически голые и чумазые дети. Кишлак жил своей жизнью, и населению было плевать на то, что происходит в их стране. На власть, на непрекращающуюся войну, на американцев, англичан, других европейцев, пришедших в Афганистан навести порядок, но так ничего не сумевших сделать. Они жили по своим законам, подчинялись своим старейшинам и соблюдали свои обычаи. По принципу «мой дом – моя крепость».

Лейтенант почувствовал, как от кишлака потянуло кизячным дымом, смешанным с легким, приторным ароматом анаши.

Водитель головной, командирской машины спросил:

– Проходим кишлак на максимальной скорости?

Лейтенант, опустив бинокль, ответил:

– Да!

– Сегодня что-то много людей на улице, – заметил рядовой.

Вульф взглянул на водителя:

– И что?

– Да как бы не сбить кого. Может, сбросить скорость?

Лейтенант протер платком лоб:

– Ты сбросишь скорость, а тебе в кузов, к парням, бросят пару гранат. Или ты забыл, как нас «любят» в этой дерьмовой стране?

Рядовой кивнул:

– Есть, сэр! Идем по кишлаку на максимально возможной скорости!

Лейтенант вызвал по связи старших идущих сзади машин:

– Внимание! Проходим кишлак Джангри. Скорость увеличить, дистанцию сократить. Всем быть в готовности отразить нападение вероятного противника. Что бы ни произошло, в селении не останавливаться. Идем на базу!

Сержанты ответили, что приказ приняли!

Жители мирного кишлака прекрасно знали, что в это время суток через селение проезжает колонна американского мобильного патруля, поэтому, увидев на юге облако пыли, поднятое движением «Хаммеров», поспешили укрыться во дворах домов. Улица в момент опустела. Решила спрятаться в доме и молодая женщина, которая ходила с грудным ребенком, ее первенцем, к местному знахарю, бывшему ветеринару. Мальчик последнее время плакал, и шестнадцатилетняя мать, сама еще ребенок, не знала, что делать. Знахарь дал какое-то снадобье, напоил дитя молоком с ханкой, обычным для этих мест обезболивающим лекарством, а по сути наркотиком. И молодая женщина побежала через дорогу. Она успела бы скрыться в калитке ворот дома мужа, если бы не споткнулась. Запутавшись в длинном платье, женщина упала в пыль дороги. Ребенок откатился немного вперед. Она бросилась к сыну, подняла его, встала и… в это время в кишлак влетел головной «Хаммер» американского патруля. Водитель, увидев женщину с ребенком, крикнул командиру:

– Сэр! Препятствие! Торможу!

Нога потянулась к педали тормоза, но лейтенант приказал:

– Отставить! Это ловушка! Вперед!

Удар! Лобовое стекло мгновенно и обильно забрызгало кровью. Водитель машинально включил стеклоочистители с омывателем и сильнее нажал на педаль газа.

«Хаммер» отбросил женщину к арбе, стоявшей рядом с дувалом дома фельдшера, где она и застыла в неестественной позе, с размозженной головой, вся переломанная. Ребенок, раздавленный американским внедорожником, остался на дороге. Водители следующих за головной машиной «Хаммеров» даже не почувствовали под колесами своих автомобилей размазанного по пыли крошечного тельца маленького человечка, несколько минут назад уснувшего на руках матери. Облако пыли накрыло улицу. Колонна патруля скрылась. А из ворот дома вышел мужчина. Увидев то, что осталось от жены и сына, он с криком отчаяния упал на дорогу и начал биться головой о землю. Поняв, ЧТО произошло, к нему и погибшим бросились соседи. Вскоре улица заполнилась кричащей, воющей толпой.

Лейтенант же, как только патруль вышел за пределы кишлака, выругался:

– Черт бы побрал этих дикарей. И повернулся к водителю:

– Сбрось скорость, а то в кювет улетим!

Рядовой, выполнив приказ офицера, ударил руками о руль:

– Твою мать! Первый раз сбил человека.

– Человека? Какого человека? Я в последний момент подумал, что баба могла оказаться смертницей. Ты заметил у нее в руках сверток? Представляешь, что от нас осталось бы, если бы эта тварь несла взрывчатку? Весь патруль разнесло бы.

– Дикарка несла в руках ребенка! – сказал водитель.

– Ребенка? Не заметил!

– Я заметил. Он прямо под левое колесо попал. А может, откатился и не попал? Хотя другие машины его наверняка все равно раздавили. Эх, плохо!

Вульф повысил голос:

– Что плохо? Мы не первый раз проезжали этот гребаный кишлак. Дикари должны были привыкнуть и прятаться при нашем появлении. Они и спрятались, вот только откуда эта стерва взялась? Но черт с ней и с ее выродком. Не сдох сейчас, сдох бы чуть позже, от наркоты или пули. Ты ни в чем не виноват. Мы выполняли требования инструкции и не имели права останавливаться в населенных пунктах ни при каких обстоятельствах.

– Все это так, лейтенант, только на душе плохо. Руки трясутся.

– Руки, говоришь, трясутся? А у моджахедов, что стреляют в нас, ничего не трясется. Вспомни, скольких парней мы отправили в Штаты в гробах. Вспомни, как дикари сбили вертолет с новобранцами. У того, кто стрелял из переносного зенитно-ракетного комплекса, руки не тряслись. И хватит ныть. За все, что происходит во время патрулирования района, отвечаю я. Уверен, у командования к нам претензий не будет. Подумаешь, бабу с выродком сбили. Не будет под колеса прыгать, тварь немытая.

Водитель промолчал.

В 17.47, на тринадцать минут раньше графика, колонна Вульфа въехала на территорию базы, что размещалась на южной окраине Кабула. Машины остановились у бункера дежурного по батальону. Лейтенант, приказав поставить «Хаммеры» в капониры парка боевых машин, спрыгнул на бетонную площадку.

К нему вышел дежурный по батальону:

– Ты сегодня прибыл раньше времени, Бен! Случилось что на марше?

Вульф, прикурив сигарету, спросил дежурного, командира взвода второй роты:

– Какая тебе разница, Джон?

– Как это какая? Мне в журнале возвращения машин какое время ставить? Установленное приказом, 18.00, или фактическое?

– Ставь какое хочешь, где сейчас Рэмпси?

– А где он может быть? Сидит в своем кабинете да виски жрет! Благо, все бригадное начальство укатило в посольство. Да оно нашему комбату до одного места. Рэмпси отслужил свое и скоро полетит домой. В штабе со дня на день ждут приказа об увольнении майора и назначении нового командира батальона. Кстати, поговаривают, что твой ротный может заменить Рэмпси.

Вульф бросил окурок в урну:

– Вряд ли! Хотя в Штатах мало кто стремится попасть сюда, даже на повышение. Значит, комбат у себя?