Фридрих Незнанский - Обыкновенная жадность
— В резиденции вашего посла работает ее знакомая…
— Кэт?! — Славский вновь разволновался. — Так она еще и перед этой девчонкой меня опозорила?! О господи!
Турецкий приготовился услышать еще одно русскоязычное заявление, но ругаться Славский больше не стал. Помолчав, он покачал головой:
— Вот что, Александр Борисович… Я сделаю так, что, если весь этот кошмар организован… Словом, если на ваш вопрос существует положительный ответ, я сделаю так, что эта история прекратится — завтра же.
— Что вы намерены предпринять? — Турецкий насторожился: ему только самодеятельности не хватало в этом и без того странном деле!
— Не беспокойтесь, вмешиваться в следствие я не собираюсь, — слабо улыбнулся Леонид. — Но мне нужны гарантии безопасности моих друзей хотя бы с этой стороны… Сегодня же я свяжусь со своими юристами и с Джиной, сообщу, что забираю свой капитал из дела при любом раскладе, как бы эта история ни повернулась… Забираю и перевожу в Швейцарию, где у меня есть небольшой счет…
— Не боитесь, что ваша супруга после этого подаст на развод? — прищурился Турецкий.
— Скорее, пытаюсь вынудить ее сделать это… Близкими людьми мы так и не стали, если вас интересуют абсолютно все мотивы моего решения… Впрочем, к делу это отношения не имеет, извините.
— Это действительно ваше личное дело, — кивнул, соглашаясь Турецкий. — Хотя я бы на вашем месте, прежде чем резать, все-таки отмерил бы, если и не семь раз, то хотя бы дважды.
— Спасибо за совет. — Славский доброжелательно посмотрел на него и понял, что на данный момент вопросы Турецкого исчерпаны.
20
Структурно-логическая схема следствия, выведенная Турецким из компьютера с максимальным увеличением, была приколота к стене его кабинета так, чтобы все члены оперативно-следственной бригады, занимающиеся делами Баканина и Белецкого, видели ее во всех деталях.
После разговора со Славским, а затем и с собственной супругой, с которой они проговорили почти до утра, Саша, кажется, понял наконец, что именно в процессе расследования подсознательно не дает ему покоя. Он отлично знал эту почти неуловимую, время от времени возникающую в душе тревогу, которая всегда свидетельствует о том, что нечто существенное Турецким упущено. Что именно?… Вчера, точнее, сегодня под утро ему показалось, что он уловил ответ на этот вопрос. И, переговорив около восьми утра с еще сонным Денисом, он обзвонил оперативников, весьма удивленных тем, что их на этапе следствия, явно близком к завершению, внезапно снимают с заданий и собирают на совещание.
Не меньше оперов был удивлен и Слава Гряз-нов, которого вслед за Денисом Турецкий поднял с постели и озаботил в срочном порядке заданием, на взгляд генерала, совсем не срочным. Пожалуй, и вовсе бесполезным. Однако, подумав и справедливо решив, что Сане, как говорится, виднее, в свою очередь, поднял с постели новенькую оперативницу, недавно появившуюся у них в департаменте, Марину Шишканову: девушка, по его наблюдениям, отличалась сообразительностью, веселым характером и бесценной способностью схватывать информацию на лету.
И только Валерий Померанцев, получив с утра пораньше вызов на внеочередное совещание от своего шефа, нимало не удивился. Его и самого время от времени мучило ощущение, что, несмотря на режим, в котором Турецкий вел следствие, что-то гдето они упускают. Именно это он не надеялся «вычислить» самостоятельно, понимая, что, если кому такая задачка по плечу, так, несомненно, драгоценному Сан Борисычу… И вот сейчас, сидя напротив шефа, стоявшего с указкой возле структурной схемы, вслушиваясь в то, что он говорил, Валерий смутно начал догадываться, к чему тот ведет.
— Итак, как видите, «пустых» квадратов с вопросами у нас с вами на данный момент не так уж и много. Но сосредоточены они практически все во второй части дела, а если точнее, вокруг первой предположительной жертвы — пропавшего бесследно Романа Антоновича Белецкого. Труп его, как вы знаете, до сих пор не найден, хотя благодаря в том числе связям генерала Баканина его действительно ищут, а не делают вид… Что, Галина?
Романова, на чьем лице отчетливо читалось недоумение, секунду поколебавшись, решилась:
— Александр Борисович, но разве… Разве весь ход следствия не указывает на одного и того же человека?… Я имею в виду…
— Всем понятно, кого ты имеешь в виду, — спокойно прервал ее Саша. — И ты права — указывает. Да так настойчиво, словно кто-то тычет в него специально пальцем… Кто-то умный, сумевший просчитать заранее все ходы, связи, соответственно, и логику наших с вами размышлений над случившимся… — Валерий, — Турецкий посмотрел на Померанцева, — Кабула доставили?
— Как вы и просили — около часа назад, — кивнул Померанцев. — Когда ребята его запирали в моем кабинете, матерился по-черному… Насколько известно от Яковлева, — следователь стрельнул глазами в сторону Володи, — до Соркиной он вчера так и не добрался, хотя караулил ее возле подъезда больше часа.
— Она что, действительно ночевала у своих квартирантов?
— Не думаю, — улыбнулся Валерий, — поскольку сегодня утром была дома. Судя по телефонному разговору с какой-то Лизой, после прокуратуры отправилась к ней в гости, вернулась поздно. Повезло ей, что со своим приятелем не столкнулась, — мог бы сгоряча и покоцать старушку…
— Она, Александр Борисович, — вставил Яковлев, — действительно вернулась поздно, как раз в тот момент, когда вы сняли «наружку» за Славским. Мне Денис сообщил, видел, как они с кузеном нос к носу столкнулись у собственного подъезда.
— С какой это стати Денис тебе доложился? — удивился Саша.
— Он мне не докладывался, — возразил Яковлев. — Просто Денис и я, если работаем по одному делу и ведем фигурантов, созваниваемся изредка… Тем более если вы его с «наружки» за Славс-ким сняли.
— Снял, — кивнул Александр Борисович и ненадолго задумался, после чего вновь повернулся к Романовой: — Во сколько тебя нынче подменил Щербак?
— Ни во сколько, — отозвалась Галя. — Ваш звонок застал меня на подъезде к Новопеределкино… Ночью там был Агеев, я успела с ним созвониться… Ничего нового: Банников сидит на даче, как мышь в норе, под охраной. Его поход в «Эдем» — единственная вылазка за все эти дни.
Телефон на столе Александра Борисовича настойчиво затрезвонил и, поскольку ожил аппарат, номер которого был известен далеко не всем знакомым важняка, тот поспешно подошел к столу и взял трубку.
— Да… Привет, Слава… — до оперативников доносились характерные басовитые раскаты голоса Грязнова-старшего, но разобрать слова было невозможно. Между тем слушал Турецкий генерала довольно долго, и по мере этого процесса на лице его все отчетливее проступала озабоченность. Наконец по ту сторону провода Славин басок умолк.
— Спасибо и тебе, и твоей девочке… Шишкано-ва, говоришь, Марина? Надо запомнить… Да, это очень важно, думаю, ты и сам понимаешь… Конечно, невероятно, но как видишь… Да! Все, Слава, пока!
Обратно к наколотой на стену схеме Александр Борисович возвращался медленно и некоторое время, не обращая никакого внимания на оперативников и Померанцева, смотрел на нее отсутствующим взглядом, что-то обдумывая. Наконец, видимо, приняв какое-то решение, он встряхнулся и повернулся к присутствующим.
— Так, ребятишки… — Он откашлялся и зорко оглядел притихшую бригаду: — Сейчас каждого из вас я озабочу заданием, выполнять которое желательно четко, но главное — быстро… Похоже, времени мы и так потеряли достаточно… Галина, ты отправишься по адресу Белецких, но не к сестре Романа Антоновича, а пройдешься еще раз по тем квартирам, окна которых выходят, так же как и подъезды, во двор. Сегодня суббота, многие должны быть дома, поскольку на дачи пока рано… Вдруг да повезет и все-таки отыщется хотя бы один свидетель отъезда Белецкого?
— Но ведь не отыскался же, когда их опрашивали в первый раз? — В голосе Гали слышалось разочарование. Такого рода опросы, да еще проводимые в гордом одиночестве, она терпеть не могла.
— Мы не знаем, насколько тщательно поработали тамошние опера с «земли», а скорее всего, паршиво работали… Если и у тебя будет пусто, попытайся наведаться в соседний дом, благо, он там такой один, из него тоже кто-нибудь что-то мог увидеть…
Валерий посмотрел на Галочку сочувственно и, поколебавшись, решился все-таки дать совет:
— Ты вначале зайди в отделение, прихватишь из тамошних оперов кого-нибудь с собой, все равно им делать наверняка нечего… — И, повернувшись к Турецкому, пояснил: — Вы ж понимаете, у одной у нее быстро точно не получится.
Саша кивнул и переключился на Яковлева:
— Володя, на твоей совести доставка сюда Банникова… Скажем, часам к трем. До этого поприсутствуешь у меня при дружеской беседе с Кабулом, который, возможно, уже успел на данный момент высадить дверь в кабинете Померанцева. Мужик он, как вы все знаете, весьма темпераментный… И последнее: независимо от наработок, а также от того, кто чем будет на тот момент занят, в семнадцать ноль-ноль на связь со мной выходишь ты, Галочка, потом — ты, Валерий, где-нибудь в семнадцать десять…
