Фридрих Незнанский - Обыкновенная жадность
Баканин задумчиво покачал головой и посмотрел на Славского.
— Похоже, о том, как работают наши органы, ты и у себя в Штатах наслышан… — И неожиданно сменил тему: — Ты с Виктором уже встречался?
— Не успел, — признался Славский. — Я с ним созвонился, договорились на завтра, на утро, слава богу, хоть он жив…
— За него не волнуйся, сидит, по моим сведениям, на своей даче под охраной… Только, Леня, позволь мне все же попросить тебя об одном одолжении: встреться с Турецким до того, как увидишься с Виктором.
— Сергей Иосифович, — Леонид бросил быстрый взгляд на свои часы, — поймите, мне неудобно во второй раз откладывать встречу с Витькой, а сейчас уже девять вечера… Генпрокуратура, насколько понимаю, давно завершила свой рабочий день.
— Генпрокуратура — возможно, — согласился генерал. — А вот насчет Александра Борисовича совсем не уверен. Ты позволишь мне ему позвонить и, если это возможно, договориться о встрече, пусть и неофициальной?
— А что, такое возможно? — Славский изумленно уставился на Баканина.
— У нас тут тебе не ваша Америка, — еле заметно усмехнулся тот. — В России, Леня, все возможно!
Славский на мгновение задумался, представив свое возвращение в ставшую чужой, запущенную Соней квартиру, суетливую и пустую болтовню сестрицы, основное выяснение отношений с которой у него еще впереди… Не считая того, что она навязала ему более чем странную «охрану». И, больше не колеблясь, кивнул:
— Звоните, Сергей Иосифович, я согласен! Разговор с неведомым Турецким занял у Баканина не больше трех минут. Положив трубку, он вернул аппарат на подоконник кухонного окна, где у того, видимо, было постоянное место, и повернулся к Славскому:
— Значит, так, Леня… Беседа с Турецким тебе предстоит пока что предварительная и, если так понятнее, — неофициальная… Александр Борисович приглашает тебя к себе домой… Адрес сейчас дам, но есть одно условие…
— Да?
— Свою, с позволения сказать, охрану, которую тебе организовала Соня, гони к черту прямо сейчас, до того, как поймаешь такси…
— Откуда вы знаете? — изумлению Славского не было предела.
— Знаю не я — Турецкий… Дальше: если воспротивятся, скажешь, что вообще передумал «охраняться», понял?
— Да, но… Они ж могут поехать за мной и по собственной инициативе? Скажут, например, что нам по пути… Что тогда?
— Не поедут. Но это, как я понял, уже не твоя забота. — Сергей Иосифович тоже поглядел на свои часы и кивнул: — Тебе пора, Леня. Все-таки не стоит злоупотреблять гостеприимством Турецкого, явившись к нему за полночь…
…Между тем Турецкий, переговорив с генералом Баканиным, немедленно развил достаточно бурную для семейного вечера деятельность. Вытащив для начала из-за компьютера крайне недовольную этим дочь и не обращая ни малейшего внимания на Нинкины протесты, он отправил ее на кухню — мыть посуду, оставшуюся после ужина.
— И чтоб быстро! — сурово подвел он черту под дискуссией. — Не более чем через полчаса у нас объявится американский гость. Тебе хочется, чтобы мы перед ним в прямом смысле слова ударили в грязь лицом?
— Что, правда американский? — Нина округлила синие материнские глаза и приоткрыла рот.
— Правда! Но для тебя, детка, это значит одно: покончив с делами, отправляешься в свою комнату и до завершения зарубежного визита носа из нее не высовываешь!
И, не слушая более очередную порцию обиженных воплей дочери, Александр Борисович поспешно направился в спальню, где его любимая жена, без трех минут дипломированный психолог-юрист, уже в пятый раз прослушивала записи разговоров следователей с фигурантами.
— Иришка, кончай… Сейчас у тебя будет замечательная возможность послушать кое-кого вживую! К нам едет сам господин Славский.
Ожидаемой бурной реакции не последовало, что Сашу немало удивило. Ирина Генриховна всего лишь кивнула и снова повернулась к диктофону.
— Погоди-ка, я сейчас… — В спальне звучал голос Кабула. Ирина наконец выключила пленку и улыбнулась: — Это очень хорошо, Шурик, насчет Славского… Но жалко, что я до его прихода ничего не успела.
— По-моему, ты тут не меньше часа одно и то же слушаешь… Что — совсем ничего не скажешь? — улыбнулся Турецкий.
— Ну разве что предварительно, в общих чертах — вот об этом типе, — кивнула она на диктофон.
— Ты прямо как наши судмедэксперты выражаешься! — Саше действительно стало смешно. — Они тоже у нас постоянно осторожничают и оговариваются, что, мол, это их предварительное мнение, а результатов придется подождать. Так что там с Клабуковым?
— С ним, между прочим, проще, чем, например, с Банниковым, — серьезно заявила Ирина. — У него ярко выражен паранояльный радикал.
— Ирка, мы ж договаривались, что будешь изъясняться со мной на человеческом языке!
— Ну хорошо, извини… Это я под впечатлением своего диплома… В общем, у этого фигуранта предельно выраженное стремление к лидерству при весьма скромном интеллекте… Ты чего морщишься? Я же только начала! Ну вот… Скорее всего, там имеют место легкие органические изменения мозга определенного характера. Такие типы всегда точно знают, чего хотят, а окружающие для них — не более чем подспорье в достижении их целей, понимаешь?
— В общем и целом… А поконкретнее нельзя?
— Можно! Из таких, как он, подчеркиваю, что исключительно при условии низкого интеллекта, как раз и получаются бандиты… Между прочим, из известных личностей наиболее сильно этот радикал был выражен у Гитлера. Жалости к ближним такие типы не знают, окружающих людей не ставят ни в грош и, вообще, идут к цели наподобие асфальтового катка. Кандидата на роль убийцы лучшего, чем он, и представить нельзя, если бы не одно «но»…
— И какое?
— Сочетание с так называемым «тревожным» радикалом, который также присутствует достаточно отчетливо.
— А это с чем кушают?
— Знаешь, Шурик, у этого Клабукова почти невероятное сочетание тупого стремления к лидерству с обыкновенной трусостью… Словом, убить ближнего ему ничего не стоит, но лишь в случае достаточно сильного стимула. Например, если его собственной жизни грозит опасность… Ну, или основным интересам…
— А если наоборот? — заинтересовался Турецкий.
— Что ты имеешь в виду?
— Допустим, в результате убийства лично ему светит колоссальная сумма денег?
— Шурик, я же говорила тебе, что могу пока высказываться только предположительно… Мне нужно поработать с пленкой еще минимум несколько часов! Если б я его живьем увидела, сказала бы точно, или если б ты мне хотя бы его биографию подробно пересказал… Но твой вариант при определенных условиях проходит. Хотя такие типы в большинстве случаев предпочитают действовать чужими руками и подбирают вокруг себя соответствующий коллектив…
— Что он и сделал несколько лет назад, — кивнул Саша. — Ирка, ты молодец… Между прочим, даже в своей среде он считается жлобом, то бишь жаден до денег…
— Что ж, — улыбнулась Ирина Генриховна, — все зависит от цели: если его цель — обеспечить свою старость и возникнет ситуация, когда чужими руками сделать дело означает существенно поделиться… Слушай, я поняла, к чему ты ведешь!
— И к чему? — хитро прищурился ее супруг.
— Господин «важняк», — Ирина тоже прищурилась, — если вас интересует, не «заказняк» ли это, в котором Клабуков сыграл роль исполнителя, а именно к этому вы и пытаетесь меня подвести, скажу вот что: «заказ» такие люди, как данный персонаж, могут взять исключительно в особых ситуациях, если так можно выразиться, «индивидуальный»…
— Например, — сказал Турецкий, — если за это светит астрономическая сумма денег?
— Таким образом, — констатировала его жена, — круг замкнулся… Ничего большего тебе, Шурочка, пока основательно не поработаю с пленками, сказать не могу. А еще я буду рада, если ты мне конкретизируешь задачу.
— Запросто! — кивнул он. — При условии, что это и есть «индивидуальный заказ», то бишь «за-казняк», можно сказать, разовый, мне бы очень хотелось выяснить, кто из остальных фигурантов, чирикающих на пленках, способен его сделать…
Ответить Ирина Генриховна не успела, только кивнуть — из прихожей раздался характерный звук домофона. И из умного эксперта она немедленно превратилась в обычную домохозяйку, охнув почти с ужасом:
— Шурик, кошмар! Это, должно быть, твой американец! Его же чем-то угощать надо?! И посуда на кухне немытая…
— Посуду давно вымыла Нинка, — успокоил ее Саша, направляясь в прихожую, — а насчет угощения — обойдемся чаем с конфетами!
— У меня есть в заначке коробка трюфелей и голландское печенье!
— Вот и отлично. Надеюсь, ты понимаешь, что слушать наш разговор тебе придется из соседней комнаты? Тогда чай накроешь в гостиной!
Как ни странно, но Славский почти с первых минут общения произвел на Турецкого неплохое впечатление. Не было в нем той почти подсознательной заносчивости, которая так характерна для богатых людей, особенно разбогатевших россиян… Как ни говори, а перед Сашей в его прихожей довольно робко топтался без малого миллиардер! Однако, несмотря на соответствующий прикид, Леонид производил скорее впечатление человека робкого, совершенно случайно попавшего с корабля на бал. Немного растерянные темные глаза неуверенно взирали на Александра Борисовича из-за стекол дорогих очков.
