Александр Полюхов - Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса
– Dio mio! – воскликнул тот, когда рука разжалась, показывая, только ему, негранёный алмаз размером с некрупный орех.
– Вам за быструю реакцию и верный выстрел тогда. Камень законно декларирован при вывозе из России, имеет сертификат веса и чистоты.
– Мне по службе не положено принимать подарки, – цитировал инструкцию офицер, не отказываясь напрямую от награды.
– Он ваш. Можете забрать, когда угодно: я здесь на неделю. Никаких обязательств или расписок не требуется.
– Graziedi cuore, – карабинер благодарственно приложил ладонь к сердцу и встал. – Если что, к вашим услугам. А сейчас спешу: ждет дама, у которой на меня планы на остаток дня и ночь.
Матвей поднялся и обнял Элио. Рука скользнула по спине и боку героя, опустив платок с секретом в карман мундира. Шпион подобное давно не проделывал, а навык остался.
Руслан любил прошвырнуться в Эмираты: отличный шопинг, доступные туристки на пляже, нет врагов из числа московских бандитов и фээсбэшников. Как обычно, остановился в отеле «Джумейра Бич», немного вздремнул с дороги, прежде чем выйти из кондиционированного мирка в жаркий воздух. Ближе к вечеру солнце не столь ослепительно, ласкающий бриз, море гладкое и синее. Привлекательный и уверенный в себе кавказец шел легкой поступью по линии прибоя, предвкушая важную встречу. От её исхода зависело выполнение заказа Магомедова. Настроение чудесное, понималась волна бодрости и веры в успех. Слух различал едва заметный шорох воды, уходящей в песок, ступни ощущали каждую песчинку. Чувства обострились, распахивая каналы, позволяющие мозгу осязать мир в его многообразии. Встряхнув головой от нахлынувшей радости жизни, растрепал мокрые после купания длинные волосы и захохотал в голос.
– Мистер, – раздался сзади голос смуглого юноши в форме спасателя, чье приближение скрыл белый шум моря, – вас ждут на пирсе.
– Уже? – не удержался от глупого вопроса не по адресу приезжий и побрел в указанном направлении.
Он думал, что у него есть свободных день-два, которые можно весело провести в Дубае. «Неужели дело настолько интересное, что «брат» Хасана заторопился? Открывается возможность поторговаться!» Охранник у входа на пирс осмотрел голое тело, хотя не стал обыскивать его интимную часть, скрытую маленькими плавками. От неприятного взгляда чужака пенис – пляжная гордость Мусы – съежился, сделав лобок почти плоским. В конце деревянной дорожки, поднятой железными пилонами над водой, находился ресторан, пустовавший до наплыва гостей к ужину. Человек в длинной рубашке тобе и платке гутра занимал единственный стол. Подойдя ближе, дагестанец вздрогнул – от холодка то ли в зале, то ли в душе.
– Здравствуй, Руслан! – произнес незнакомец и не без труда поднялся из кресла. – Узнаешь меня?
Гость сглотнул слюну и молча кивнул: уже слышал этот голос – чуть гортанный и вкрадчивый – давно, когда банды боевиков вторглись из Ичкерии в Дагестан. Еще подростком встретил его обладателя – страшного, с большущей бородой и зеленой повязкой на голове. Помнил, как тот одному селянину подарил арбуз, а другого тут же застрелил. Почему тем двоим выпал столь разный жребий, не ведал, но понял, что от Мусы зависит, кому жить, кому умирать. Лицо у главаря боевиков изменилось – понятно, почему СМИ болтают о его исчезновении. Опять обманул, ушел из-под носа ФСБ и чеченского спецназа.
– Да, я видел вас в селе Ботлих. Для меня честь лично познакомиться с вами, многоуважаемый Муса, – приезжий автоматически пожал протянутую правую руку и слегка склонился на грудь «амира», обнявшего его левой. Кожа сжалась и пошла мурашками, ладонь почувствовала клейкую пленку сукровицы, нос уловил запах ацетона.
– У тебя чутких слух и хорошая память, Руслан, – благосклонно воспринял ответ «Зверь». – Пригодятся для нашего дела.
Охранник сзади опустил на плечи «москвича» белую хламиду, Стало теплее, но сердце билось учащенно, а радость, охватившая на пляже, исчезла без следа. Дагестанец обменивался с собеседником дежурными любезностями, рассказывал о московских новостях, стараясь прочесть его. Обычно террористов изображают злодеями, и Муса вполне вписывался в образ: низковатый лоб и чуть рыжеватая борода, глубоко посаженные глаза и мясистый нос. Вот только голос его не соответствовал: мягкий и музыкальный, а не гнусавый или по-иному отвратительный. Руслан с удивлением констатировал, как его убаюкивает речь хозяина стола. Нет, не лозунгами про коварную Москву и страдания мусульман Кавказа, скорее, чары таились в тембре и мелодии. Очнулся, когда подошли к финалу.
– Мы сделаем неприятный «сюрприз» кремлевским собакам так, что ответственность ляжет на Красько, как главного акционера «Росселитры». Магомедов сможет тогда забрать компанию себе, а нам будет платить «налог на джихад» против русских. Часть фирм, что ты назвал, забери под себя, оформи на подставных людей. Будешь моим амиром в Москве, – «Зверь» озвучил предложение, от которого нельзя отказаться.
– А Хасан? – Руслан не знал, радоваться или огорчаться резкому скачку в своей «авторитетности».
– Ленивый стал, деньги любит, работу – нет. Видишь: сам не приехал, тебя прислал. Разберись с ним по-быстрому, чтобы не мешался, и власть – твоя. Пока подбирай людей из славян. Шахидов-мусульман я тебе пришлю.
– Что насчет «жертвенной фигуры», как вы выразились?
– Так пожелали мои местные союзники – очень серьезные шейхи и принцы. Есть такая фигура на примете – Матвей Алехин, бывший чекист, еще недавно близкий к русскому президенту.
– Разве можно чекистам верить?
– Верить нельзя, а использовать можно.
– Что Маге сказать?
– Скажи, скоро будет шанс захватить «Росселитру». Пусть готовит финансы. И будь строг с ним: скоро под тобой ходить будет. Завтра же возвращайся в Москву.
Песок под ногами тот же, температура стабильная, солнце прежнее, а человек, идущий в пене прибоя – иной. Внешность не изменилась, только сущность трансформировалась: вместо бандита к «Джумейра Бич» шел террорист с доступом к ресурсам правителей Персидского залива. Новый статус в криминальном мире того стоил, верил Руслан. Ему предстояло узнать, статус прижизненный или посмертный.
Миловидная блондинка крикнула сынишке: «Медвежонок, не заходи глубоко». С интересом оглянулась на проходившего мимо брюнета с курчавой гривой и волосатой грудью. «Как мальца уложишь, приходи в бар», – мимоходом бросил Руслан, возбужденный двумя сильнейшими афродизиаками – опасностью и деньгами. Не притормозил, не оглянулся – был уверен, что женщина придет. На ходу учился вкладывать в немногие и негромкие слова тот магнетизм, что испытал, слушая «Зверя» там, на пирсе. Смутился, вспомнив, как они вышли на веранду ресторана, и Муса приказал: «Прыгай!». Высота была метров шесть, но прыгнул, не задумываясь, и поплыл к берегу. Видел, как от пирса удалялся катер, увозивший сочащегося сукровицей и ненавистью человека. Скорее, шайтана во плоти, вернее, Иблиса – самого дьявола.
Вилла Эрнеста примостилась на крутом склоне, уступами спускаясь к воде, где на ровном пятачке даже уместились три дерева. Удачная архитектура и умение строителей сделали «лесенку» вполне комфортной. Единственное неудобство – дорога-улица, проходящая сзади на уровне предпоследнего этажа. И еще один минус – рядышком церковь, чей колокол громко отбивал время. Впрочем, в прошлые века – плюс для жителей, не имевших часов.
Окруженное лесистыми горами озеро потрясало Алехиных в каждый приезд. И даже в этот час, когда надвигались темные тучи, Комо оставалось волшебным. Маленькие белые гидросамолеты торопились совершить посадку до первых шквалов грозы. Лодки и яхты – укрыться у причалов. На террасе под полосатыми маркизами никто никуда не торопился. Потягивали коктейли и вели беседу на важные темы: дети, бизнес, мода, машины, дальние страны. Серьезные вопросы – здоровье и болезни, войну и мир, любовь и ненависть – не затрагивали. Поначалу.
– Матвей, – не выдержал Миронович, – пусть девчонки потрендят, а тебе покажу мой катер – корпус из красного дерева, классическая форма, кожа «цвета тела испуганной нимфы».
Осмотр перешел в демонстрацию на воде. Хозяин ГУМа надвинул шкиперскую кепку на потный лоб и, чуть высунув язык, выписывал виражи на глади, потемневшей в ожидании ливня. Наконец ударила первая молния, и гордость итальянского яхтостроения постыдно спряталась в эллинг. Эрнест снял промокшую кепку и так виновато пригладил черные с сединой волосы, что только слепой не сообразил бы, грядет неприятный разговор.
– Слушай, нынче пятница и вечером вечеринка у Красько – видел его поместье по пути сюда? Ну то, с ливанским кедрами?
– Таксист показал достопримечательности: Ричард Брэнсон, Джордж Клуни и Михаил Красько. Нельзя сказать, что фамилии итальянские, увы, кризис разорил часть местных богатеев.
